Размышления о прелестях нахождения на свежем воздухе успешно не подпускали тревожное чувство из-за недосказанности перед Шайканом и ситуации с Кирсом. Я успокаивалась. Однако путь вечно, оно и хорошо, не стал тянуться, и вскоре это временное затишье (не перед бурей ли?) пришлось оставить.
— Мы на месте, — растерянно прошептала Арина, остановившись в шаге от меня. В некотором ступоре, и я, и она обескураженно смотрели на то, что представило из себя место назначения.
Слева от нашей тропинки обрывалась частично линия деревьев. Поляна была небольшой, я видела, по крайней мере, ее контур, но прогуляться было можно. Что сразу привлекало внимание, так это нарисованный ровно посередине нее подозрительным красным цветом знак — нечто, отдаленно напоминающее пентаграмму, но без звезды. Я так поняла, для ритуала. Рядом со знаком, спиной к нам, застыла высокая фигура в академической форме, и я не слишком уверенно предположила в ней Кирса.
Он был один. Это стало первым звоночком для беспокойства, звучание которого я проигнорировала.
— Кирс? А… Где остальные?
Арина робко прошла вперед, потянув меня за руку (и трусливо сжав мое запястье, видать, чтобы в случае опасности я не вздумала бежать без нее).
Человек медленно повернулся назад. Капюшон спал, открывая неожиданно бледное лицо нашего друга прежде, чем я успела всерьез запаниковала, и вздох облегчения сорвался с моих губ. Он выглядел возбужденным, испуганным, но это был он, так что я окончательно махнула на свою разволновавшуюся интуицию и, ободряюще улыбнувшись ему, прибавила нам ходу. Мы преодолели по следам расстояние до него и мне пришлось неволей обратить внимание на то, что протоптал их один-единственный человек, и другой обуви явно не было.
Неужели мы первые? Арина ведь говорила, что, когда Кирс пришел к ней, он просил поспешить, потому что все остальные участники пойдут вперед нас. Приврал, чтобы поторопить?
— Вы первые. Не бойтесь, я не убивал никого и кровью их не чертил символ. Это просто раствор шикрейи, — нервно хмыкнул адепт. Мне показалось, его голос странно дрогнул, будто он до жути боялся не так сказать, что обычно за этим болтуном не наблюдалось. Наверное, слишком сильно парня напрягала впервые столь реальная опасность вылететь из академии — и это при лучшем исходе. — Задерживаются они все. Но мы начнем… Я вас раньше отпущу…
Он глуховато бормотал это, что-то дорисовывая на снегу, потом прошел мимо нас, и неволей меня прошибла дрожь от ощущения присутствия Кирса за спиной.
— А разве можно по отдельности? Мы не должны быть все вместе? — осторожно уточнила я, быстро оборачиваясь, и чуть поежилась. Темноволосый буравил мою спину тяжелым, задумчивым взглядом и вернулся обратно в центр своего круга.
— Нет, все по-отдельности, — немного помявшись, ответил он. — И спасибо, что Встань ты, Мариа, первой.
Странно. Вообще, ни одного подобного ритуала, описанного в объяснении Ариной, я не знала. А уж особенно странно то, что то, что говорил теперь Кирс, отличалось от того, что по задумке должен был представлять из себя процесс создания ему маски. Или, по крайней мере, мне все представлялось иначе, и я все накручивала себя просто из-за стресса.
Я качнула головой, беря себя в руки, и тут же согласно кивнула. Невежливо будить в себе параноика, когда другу нужна помощь.
Мне уступили место в центре, и сам Кирс вышел за пределы своего круга. Радиус "пентаграммы", кстати, был достаточно широкий, хотя магические письмена маленькие и находились по краям все. Нерационально было рисовать такие размеры, если ритуал не на толпу, а на каждого отдельно…
Все было совсем не таким, каким мне представлялось. Атмосфера казалась слишком… натянутой. Неестественной. И не было этого чувства одновременно страха за очередную Кирсову авантюру и дружеского веселья. И когда Арину отвели к дальнему дереву и начертили защитный символ, объяснив это возможностью волновой отдачи, что-то во мне дрогнуло: неприятный холодок обжег внутренности. Арина выглядела заинтригованной, но и на ее лице мелькнули нотки обеспокоенности.
— Ты ведь знаешь, что делаешь, да?
— Более чем, — решительно отчеканил друг, становясь в удобную для него позу. Руки ввысь, глаза к небу…
Интересно, насколько это будет глупо, доверять магичить неопытному первокурснику, пусть и, бесспорно, сильному магу, явно непростой ритуал? Да еще и притом, что вовсю вопит интуиция: что-то не так! Думаю, верх идиотизма… И ритуал начался.
Я окончательно уверилась в том, что происходящее нечисто слишком поздно. Когда мой крик и крик Арины слились в один, когда тело заледенело, и заклинание Кирса оборвалось единственным четким и понятным для меня словом в заклинании, прозвучавшим холодным приговором "suscipe mortem".
"Прими смерть".
Дорогие читатели, к вам просьба. Если вы добавили в свою библиотеку, не поленитесь и оцените заодно книгу лайком. Особенно можно отметить комментарием, ведь мне любопытно Ваше мнение о сюжете.
Часть шестнадцатая. О предательстве и смерти
Я думала, что этот ослепительно-белый свет, яркой вспышкой закрывший собой мир, и есть "свет в конце туннеля". И тело, стремительно немеющее, теряющее чувствительность, лишь подтверждало это.
Я думала, что это моя смерть. Даже не успела толком осознать боль предательство пусть и не самого близкого, но все же друга. И почему-то последним, что меня укололо, была испуганная мысль "дракон будет в ярости".
Но единственное, в чем я оказалась права — дракон, появившийся в портале этой самой белой вспышки после того, как в моих глазах, все еще широко распахнутых, прояснилось, действительно был в ярости. Он был в диком, безумном гневе, когда смотрел… на меня. А я висела в воздухе, не способная даже моргать раскрытым в немом крике ртом пытаясь ловить воздух, чувствуя магическую петлю на горле, парализованная странным заклинанием, и в этот короткий, кажется, миг, когда его взгляд встретился с моим, мне стало почему-то невыносимы страшно. Меня не пугала так смерть, как ввергло в панику понимание того, что после всего этого я обязательно получу по полной программе. Сильнее наказания, чем то, что мне без слов обещал дракон, маленькая избалованная леди Мариабелла Аймит еще не знала никогда.
А потом Кирс бросился. Не бежать, как было бы разумно, а вперед, прямо на полувоплотившегося, в боевой форме, дракона… С кинжалом. Если кто здесь и был идиотом больше, чем две доверчивые самоотверженные адептки, так это, пожалуй, он.
Дракон обернулся. Я не сомневалась, что сейчас мой бывший товарищ полетит куда-то далеко. Например, к тому дереву, где что-то кричала Арина, пытаясь преодолеть мешающий ей защитный символ (как оказалось, защищал он не ее от угрозы, а Кирса от помех). У меня не было совсем ни капли сомнения… Но когда Шайкан дернулся, и кончик длинного лезвия прорезал плащ, уверенность вытеснилась шоком, а тот быстро сменился ужасом.
Драконы всемогущи. Драконы бессмертны, непобедимы и…
Он просто не может пострадать! Почему же тогда не успел отразить удар, почему не двинулся с места, пока кинжал не пронзил цель?
— Suscipe mortem, — выдохнули синие губы напавшего, прежде чем магистр, отмерев, наконец-то ударил. Кирс полетел не так уж далеко, но этого уже и не требовалось — стремительно коченеющее, синеющее от некого принятого яда, мертвое тело грузно упало в нескольких метрах от нас, и все заклятья пали вместе с ним.
А я, падая в объятия Шайкана, стремительно осознавала, что ритуал был изначально не для меня. "Принять смерть" предназначалось дракону.
Меня переместили в мою комнату и опечатали заклинанием ее прежде, чем я успела хоть что-то ему сказать. Он не произнес ни слова, просто положил в постель, мазнул непроницаемым взглядом, проверяя, цела ли я, и исчез снова в портале. Не передать словами, сколько времени я провела, терзаясь в неизвестности. Как он держался? Как с настолько серьезной раной он двигался так непринужденно, хотя кровь, проступившая на черном плаще, запачкала даже мою одежду за несколько секунд, что я была на его руках? И порталы… Как он мог столь бездумно использовать такого уровня магию в своем состоянии?!