Так от деревни к деревне, прося милостыню, через двенадцать дней дошли они до того большого города, где жил родственник Джаннат-Али. Нуреддина невозможно было узнать. Когда-то это был изнеженный ребенок, а сейчас он был весь в грязи, оборван и так худ, как будто только что перенес малярию или какую-нибудь другую тяжелую болезнь. Пять дней они искали родственника Джаннат-Али. Наконец, кто-то сказал им, что месяца два назад он умер в такой бедности, что добрым людям пришлось хоронить его на свои деньги.

И они пошли дальше. Однажды Джаннат-Али заболел. Он обессилел так, что сел на углу, а Нуреддина послал собирать милостыню. До этого дня мальчик никогда не просил у прохожих. Этим обычно занимался сам Джаннат-Али. Теперь он шел один и, стыдясь, не решался протянуть руку. Он прошел один за другим несколько кварталов, потом стал переходить широкую улицу, споткнулся и упал. В это время по улице быстро мчался фаэтон, в котором сидел какой-то богач. Извозчик не смог вовремя остановить лошадей, Нуреддин оказался под колесами. Увидев это, прохожие закричали и столпились вокруг него. А он лежал неподвижно в луже крови.

— Бедный нищий! Он умер, — сказал кто-то.

— Нет, он жив, — ответил другой. — Помяло, но не так уж сильно.

Из фаэтона торопливо вылез седой человек, которого все называли «господин Рагим». Толпа почтительно расступилась перед ним, он склонился над мальчиком и сказал:

— Чего зря болтать? Не лучше ли помочь бедному ребенку? Поднимите его скорей и положите в фаэтон.

Несколько человек бросились выполнять его приказание. Рагим сел рядом с Нуреддином и крикнул кучеру:

— Поезжай скорее домой!

Дома Рагим тотчас же послал за самым известным врачом в городе. Тот приехал, внимательно осмотрел пострадавшего и сказал:

— Ничего опасного нет. Дней через десять он поправится, встанет на ноги. Но он слаб и очень грязен, надо как-нибудь обмыгть его, потому что его нельзя купать ни в бане, ни в корыте.

Когда доктор ушел, Рагим позвал свою жену Рахиму. Знаешь, жена, по дороге со мной несчастье случилось: переехал этого мальчика.

В это время Нуреддин открыл глаза и с удивлением посмотрел вокруг. Он не понимал, где он находится и что с ним стряслось. Рахима погладила его по голове.

— Как тебя звать, сынок?

Но Рагим остановил ее:

— Не надо его расспрашивать. Он очень слаб. Лучше приготовь теплую воду, мыло и губку. Доктор велел обмыть его.

Служанка немедленно принесла все, что требовалось. Нуреддина раздели и стали мыть. Рахима сняла у него с шеи шнурок, на котором висело что-то, зашитое в кусочек старого и грязного шелка. Она подумала, что это молитва, хотела ее вынуть и зашить в чистую тряпочку. Когда она распорола грязную материю, в ней оказалась маленькая книжечка.

— Смотри, что это такое? — удивленно сказала она, протянув книжечку мужу.

— Слава богу! Наконец-то я нашел! — радостно воскликнул Рагим. Потом он повернулся к Нуреддину и спросил: — Тебя Нуреддином зовут, сынок?

— Да, — слабым голосом ответил мальчик.

Услышав это, Рахима очень удивилась:

— Как ты узнал его имя?

— Рахима, это сын нашего благодетеля Гаджи-Насира, которого мы так долго искали. А эта книжечка — тот самый «Гюлистан», о котором я тебе рассказывал.

— Сам бог послал нам его.

— Верно, Рахима, верно!

Муж и жена вымыли Нуреддина, и он крепко уснул.

На те триста рублей, которые дал ему когда-то отец Нуреддина Гаджи-Насир, Рагим начал торговать. С каждым годом дела шли все успешней. Он переехал в Бухару, открыл там меховую и шелковую лавку и скоро стал очень богатым человеком. Но он не считал себя счастливым, потому что все дети его умирали и у него не было наследника. По настоянию жены полгода назад он переехал в этот город, где Рахима родилась и выросла. Здесь торговые дела Рагима тоже шли отлично.

Нуреддин выздоровел не через десять дней, как сказал доктор, а раньше. И только тогда Рагим и его жена стали расспрашивать, что с ним произошло и как он стал нищим. Мальчик рассказал им все. Старики слушали и вздыхали. Окончив свой рассказ, Нуреддин стал горячо просить Рагима отправить его домой к Бахар, но Рахима, поцеловав его, сказала:

— Сынок, вот уже неделя, как ты у нас. И я так рада тебе, так счастлива! Я сделаю для тебя все, что захочешь, только не оставляй нас, не уезжай. Кто знает, что еще может случиться с тобой?

Не успела она сказать это, как Рагим взял книжечку Нуреддина и спросил:

— Знаешь ли ты историю этой книжечки, дитя?

— Да, мне рассказывал отец.

— Теперь прочти, что написано на обложке.

Нуреддин прочел:

«Творя добро, брось рыбу в море. Если рыба не поймет, то поймет бог, Рагим».

— Дитя, Рагим — это я. Тот самый Рагим, у которого когда-то на ярмарке вытащили из кармана триста рублей, и он плакал на пристани. Твой отец Гаджи-Насир  выручил меня из беды, сделал доброе дело, и я сейчас только выплачиваю долг свой тебе — его сыну. У нас нет детей. Если я отвезу тебя домой к Бахар, Гюльпери — твоя опекунша — снова возьмет тебя к себе. И Бахар не в силах будет защитить тебя. Она — простая служанка, а закон на стороне твоей мачехи. Что она сможет сделать? Если хочешь, я напишу Бахар, чтобы она приехала к нам и жила здесь.

Это предложение очень обрадовало Нуреддина. С этого дня для него началась новая жизнь. Рагим устроил его в реальное училище, и он учился так же хорошо, как когда-то в школе при жизни отца.

Однажды, возвращаясь из училища, Нуреддин встретил Джаннат-Али и очень обрадовался. Он повел его к себе домой и всю дорогу рассказывал о своей жизни после того, как они расстались тогда на углу.

— Дедушка, ты так много сделал для меня хорошего! Теперь я должен отплатить тебе.

Дома Гарим приветливо встретил их. Он был очень доволен тем, что у Нуреддина такое доброе сердце.

— Всегда поступай так, — сказал он. — Не забывай о бедных и бездомных, никогда не забывай тех, кто хоть раз помог тебе.

Однажды вечером, когда Нуреддин, Рахима и Рагим пили чай, в комнату вошла Бахар. Увидев своего дорогого мальчика, она от радости и удивления замерла на месте. Нуреддин бросился к ней в объятия.

— Бахар! Неужели ты не узнаешь меня?

Он крепко обнял ее. Только тогда бедная женщина пришла в себя.

— Ох, Нуреддин! Это ты? Ты жив!

И она стала горячо целовать его.

Встреча их была такой трогательной, что старики, глядя на них, прослезились.

Немного отдохнув с дороги и напившись чаю, Бахар стала рассказывать:

— Знаешь, Нуреддин, все, даже судья, считают тебя мертвым. Через три дня после того, как ты убежал из деревни, крестьяне нашли в реке твою шапку и отдали ее Амираслану, а он показал ее судье. Вот и постановили считать тебя мертвым. После этого Амираслан и Гюльпери приехали в город, забрали все вещи, а мне сказали: «Ты нам не нужна. Иди, куда хочешь». Обидно мне стало. Я заплакала и сказала им все, что накопилось у меня на душе. На шум прибежали соседи. «Слушайте! — закричала я. — Вот эти два человека виноваты в смерти Нуреддина!» Тогда Амираслан позвал городового и выгнал меня. Теперь ты, мой мальчик, должен заявить судье, что ты живой и потребовать у них отчета, надо наказать их как следует.

— Нет, Бахар, ничего этого делать не нужно, — возразил Рагим. — Придет время, и оба они будут наказаны. Теперь все мое богатство принадлежит Нуреддину, у него ни в чем нет нужды.

После ужина муж в жена ушли в соседнюю комнату, а Нуреддин и Бахар еще долго разговаривали. Выслушав грустный рассказ мальчика о всех его злоключениях, Бахар еще больнее укрепилась в мысли отомстить Гюльпери и Амираслану.

Прошло десять лет. Была весна. В доме Рагима с раннего утра хлопотали, готовясь к встрече гостей. Нуреддин только что окончил реальное училище, а Рагим решил отпраздновать это событие настоящим пиршеством.