Но на лестничной площадке не оказалось никаких женщин, там стоял мужчина. Высокий и худой, последнее не смогла скрыть даже объёмная зимняя одежда. Куртка из черной дубленой кожи, ушанка на собольем меху, громоздкие ботинки с металлическими носами, что смотрелись угрожающе. Лицо восково бледное с резко проступающими чертами. Тонкие губы, острый нос, похожий на птичий клюв, впалые щёки, но над всем этим довлели глаза. Синие, непропорционально большие, сияющие и глубокие, словно полноводные озёра в ночи, поверхность которых мерцает и переливается под светом луны, они завораживали, притягивали взгляд, затем впивались в тебя, точно зубы хищника в горло добычи, и уже не отпускали.

  - Я Александр, - произнёс он низким, скрипучим голосом, и был тут же приглашён внутрь.

  Ещё до того, как он озвучил своё имя, Яна поняла, что пред ней тот самый автор сообщения, отосланного со странного номера, состоявшего из сплошных единиц.

  Гость вошёл, вернее протиснулся между Яной и Славой, как бы нарочно разделив их при этом. Стянул с головы шапку, вынул пуговицы из петлиц куртки, снял обувь. Всё это проходило под аккомпанемент траурного молчания.

  - Тот самый Александр? - запоздало решил внести ясность Слава, принимая у мужчины одежду и устраивая её в шкафу.

  - Да. Вы уж простите меня за наглость, что явился без приглашения.

  - Да чего уж там, - махнул рукой хозяин квартиры и предложил всем пройти в зал.

  Яна и Слава сели на диван, Александр устроился напротив на принесённом из кухни стуле.

  - Кто вы? - набралась смелости спросить девушка и тут же устыдилась своего писклявого, смертельно испуганного тона.

  - А как бы ты сама ответила на этот вопрос? - услышала она, выставив мысленную галочку на том, что к ней он обращается на "ты". Но они не были знакомы. Столь колоритного и яркого персонажа она бы непременно запомнила. Слишком он был... она никак не могла подобрать нужного слова. Яркий? Обаятельный? Фееричный? Нет, он напомнил ей саму себя.

  Сегодня утром она осмелилась посмотреть в зеркало, впервые за два года. И увиденная в отражении картина никак не выходила из головы. Да, она ожидала изменений, знала, что похудела минимум вдвое, что постарела лет на десять и теперь выглядела старше своего истинного возраста. И все её опасения подтвердились. От былой привлекательности не осталось и следа. Обвисшие уголки губ говорили об отсутствии радости в её жизни. Ввалившиеся щёки свидетельствовали в пользу недоедания. Складочки в уголках глаз и у крыльев носа в скором времени обещали углубиться и обернуться полноценными морщинами. Чёрное пятно, тянущееся от мочки уха до основания плеча, напоминало, через какие круги ада ей довелось пройти. И глаза, жуткие, огромные, нефритово-зелёные, сверкающие, будто неоновые вывески, они были один в один, как у молодого человека напротив. Разнились лишь оттенки радужной оболочки.

  - Ты такой же, - с уверенностью сказала Яна.

  Температура в комнате понизилась на несколько градусов, как ей показалось. Кожа покрылась мурашками. Волоски на всём теле зашевелились, словно под одеждой у неё забегали полчища муравьёв.

  - Ты об этом? - Саша оскалил зубы в диком подобии улыбки, закинул одну длинную и худую ногу на колено другой и театрально щёлкнул пальцами, вздёрнув напряжённо выпрямленный указательный палец. На его кончике появился изломленный жёлтый язычок. Слава ойкнул от неожиданности. Гость удивлённо посмотрел на него и тут же перевёл взгляд на Яну, в нём читалось осуждение.

  - Ты не сказала ему, - он покачал головой, погасил огонь, сложил ладони домиком и прижал к подбородку. - Напрасно, он один из немногих, кто способен понять. Ведь не ты выбрала его, это сделала твоя сила. Она доверилась ему, доверила тебя - то самое ценное, без чего она не может существовать, твое тело. Но ты не рассказала ему, кто сделал это с тобой. Не рассказала об этих людях. Ты покрываешь их? Находишь им оправдание? Нет, - он вновь осклабился, и на лице появилось одобрение, - ты оставила их для себя. Десертное блюдо для алчущей мести. Как ты планируешь это сделать? Сжечь их, медленно поджаривать на огне, чтобы слышать их крики, их мольбы, видеть, что они мучаются. Ты жаждешь искупления. И плевать, что пострадают невинные! Твоя правда важнее, твоя боль сильнее боли толп людей, лишь твоё горе имеет место быть...

  Он говорил ужасные вещи, и его голос: искушающий, подталкивающий к действию, повелевающий, звучал уже не только в голове. Он бурлил в крови, раскатистым эхом проносился по всему телу, воспламеняя изнутри. Всё то, чего она так боялась, те чувства, что снедали её, те мысли, которые она прятала, которых страшилась, из-за которых до сих пор не осмелилась переступить порог этого дома, выйти на улицу... Все это всплыло на поверхность. А главное, она перестала контролировать себя, утратила нить, что сдерживала сидящее внутри нечто. Даже близость Славы - то единственное, на что она научилась полагаться за эту неделю - не успокаивала. В центре комнаты, под потолком, аккурат возле люстры, стал надуваться огненный шар. Сначала едва заметный, размером с песчинку, он в считанные секунды преобразился в шар величиной с теннисный мяч, затем увеличился вдвое, втрое, вчетверо.

  - Слава, Вас не затруднит оставить нас наедине?

  На плечо легла чья-то рука, жар её, будто живой и пульсирующий, проник сквозь ткань рубашки и ласково коснулся кожи.

  - Выпусти это, выпусти из себя, ты не можешь вечно жить в страхе, чураться собственной тени. Тебе внушили ложное чувство необходимости контролировать свою силу, держать её на цепи. Не делай этого, дай ей волю.

  Она понимала, чего он хочет, чего ждёт от неё. И подчиниться было так просто. Она сделала глубокий вдох, прижалась щекой к Сашиной ладони, зная, что это придаст ей уверенности, и мысленно отпустила огненный шар, позволила ему существовать самостоятельно. Он налился цветом, сменил жёлтую окраску на угрожающе красное оперение в виде языков пламени. На пол посыпались искры, однако её это не напугало. Не будет пожара, её огонь безобиден, он - её боль, подавляемый гнев, ненависть к окружающему миру. Он страшен в своем нынешнем воплощении, но не способен причинить вред. Это доброе пламя, дающее свет, разгоняющее мрак, несущее теплоту и защиту от холода.

  Едва она осознала это, всё прекратилось. Шар подплыл к ней, подобно требующему ласки котёнку расположился на коленях, втянул в себя колючие язычки и застыл. Яна погладила его рукой, ощущая кожей ровное тепло, идущее от гладкой поверхности.

  - Откуда ты столько обо мне знаешь? - взволнованно спросила она, продолжая ласкать приятный на ощупь шарик.

  - Я такой же, - просто ответил Саша, в свою очередь поглаживая кончиками пальцев её кисть. Успокаивал девушку? Нет, что-то проверял. У неё сложилось такое ощущение, будто физический контакт помогал заглянуть ей в душу, приоткрывал некую дверцу, за которую не хотелось бы никого впускать. - И в то же время совсем другой. Я не умею всего этого, - он изобразил руками раздувающийся круг. - Мой дар иного характера. Я вижу. Вижу очень многое. Прошлое, настоящее, будущее. Вижу людей насквозь. Их сердца и тайны. Слышу мёртвых, они приходят, если хорошо попросить. И меня терпеть не могут животные, - добавил он с улыбкой, на сей раз искренней и очень доброй. Появившись на его лице, она смягчила грубые черты, и пронзительный взгляд как бы потеплел.

  - И ты видел, что я собираюсь сделать, - резюмировала Яна. - Ты сказал, пострадают невинные, но я не...

  - Как по-твоему, ты и твой ребёнок достаточно невинны? - он перебил её на полуслове. - Если решишь мстить, убьёшь своего мужа и ту женщину - огонь сожрёт тебя очень быстро. И это отразится на ребёнке.

  - Но...

  - Яна, просто выслушай. Я пришёл сюда не для того чтобы спорить, уговаривать или вразумлять. Я хочу, чтобы ты знала о последствиях. То, что ты ещё не убила их - хороший знак. В глубине души ты понимаешь, что это плохо. В мире было бы гораздо меньше зла, если бы каждый отвечал добром на проявление агрессии. Увы, в человеческой природе изначально заложена эта губительная программа мести. Само общество учит нас давать сдачи. И это, по сути, верно, но не тогда, когда ты по всем параметрам превосходишь противника. Да, ты девочка, слабая, маленькая, хрупкая, но у тебя есть то, чего напрочь лишены самые сильные мужчины - у тебя есть дар. Ты удивишься, когда узнаешь, сколькому можешь научиться, и на какую недосягаемую высоту могут вознестись твои способности. Цунами, землетрясения, бури, ураганы, пожары невиданных масштабов, снегопады, за ночь стирающие с лица земли целые города, проливные дожди - ты можешь всё. В твоей власти находится все четыре стихии - огонь, вода, земля и воздух. Ты страшнее любого оружия массового поражения, опаснее ядерной бомбы. Твои родственники, если только так можно назвать этих людей, напрочь лишённых разума, по незнанию создали самое ужасное существо из всех, что когда-либо рождались на этой планете. Я вижу тебя в тёмной комнате, в окружении голых стен - они где-то заперли тебя?