Изменить стиль страницы

Филипп заглянул в него. За этим оконцем не было никакого леса, который видели Он и Любимая. Никаких джунглей, никаких райских садов. Пустырь, окраина города, где нет даже собак. Их тут никто не мог увидеть, кроме слуг. Слуги! Те, что приносили иногда еду.

Значит они могли наблюдать за ними все время, пока они счастливые бродили по комнатам, взявшись за руки. Надо бежать отсюда.

Подойти к двери — страшно.

Где же он находится? Филипп напрягся.

То, что он видел перед собой, не соответствовало тому, о чем помнил. Как будто все подменили.

“Наш голубой единственный флаг”, — всплыла в голове мелодия. Эту мелодию он спел, когда любимая попросила его колыбельную, а ведь раньше он петь не умел.

Как же он преобразился! И с кем?

Где та, что украла его Любимую? Что она делает? Почему затихла?

Филипп бросился к девушке. Та сидела у пустой оловянной миски. Где же хрупкая фарфоровая посуда. Где тот фарфор, в котором им подносили изысканные яства. Он видел в оловянной миске Роз бурду, которую нельзя есть.

Как хорошо, что у этой девушки нет зрения. Если бы она увидела мир таким, каким его видит Филипп, она бы сошла с ума.

Как же холодно. Надо найти одежду.

Раньше одежда висела в шкафу. Филипп бросился к маленькому шкафчику. Пусто. Ничего!

А ведь Филипп помнил как они доставали откуда — то самые изысканные наряды. Он был в костюме испанского гранда, а его любимая — восточной одалиски.

Может это были не они?

От девушки, сейчас, ничего не добиться. Она — в прострации. К ней не вернулось ясность ума.

Но я не хочу, чтобы она возвращалось ко мне, — крикнул Филипп.

Девушка вздрогнула.

Филипп вспомнил, как несколько часов назад они валялись на кровати, утопая в мягкой перине — и ничего не боялись.

Сейчас — страшно, и в комнате — стоит только грубый топчан, сколоченный из досок: из свежих неструганых досок — это единственное ложе, которое у них есть, кроме ложа страха, конечно.

А тонкие фламандские простыни. Они где? Никаких простынь.

Для их досок подходит саван. Наверное, им его уже готовят.

Филипп бросился к двери.

Заветная дверь! За ней — свобода, которая — “на запоре”. В двери — окошко, как в арестантской камере. Еду ставили на подставку возле этого окошка.

Филипп не сразу сообразил, что на него смотрит толстое лицо белого человека.

Лицо расплылось в улыбке.

— Я — адвокат мистера Бибисера, мистер Робийяр. Нам нужно составить ваш брачный контракт. Завтра вы женитесь! Свадьба будет без свидетелей.

Филипп вздрогнул, защитная реакция была самой простой: он плюнул в лицо адвоката. Слюна попала точно в глаз. Следующим был бросок на дверь, но она оказалась достаточно крепкой. Лицо “откатилось” от двери, Филипп заметил двух здоровенных громил — черных, что стояли в коридоре и мрачно смотрели на Филиппа. Один из них привел его сюда.

— Выпустите меня, — заорал он, — и девушку тоже. Мы — не хотим умирать! Здесь — холодно! — Громилы никак не реагировали.

И тут Филиппа осенило, как можно обмануть тюремщиков. Поддавки! Надо играть в поддавки, чтобы выбраться отсюда.

— Моя жена, — пусть оценят им сказанное. — Моя жена мерзнет! И я тоже! Отнесите мистеру Батлеру записку, чтобы он привез мою одежду. Немедленно одежду! Достойную наших тел, — заорал Филипп, сорвавшись на крик. — Немедленно доложите господину Бибисеру, чтобы он околел, что у его племянницы нет свадебного платья: пусть пришлют портного.

Лица дебилов вытянулись. Один из них стал “руки по швам”. Другой зашел в боковую комнатку и вышел оттуда с одеждой Филиппа.

Уловка провалилась. Никого сюда не пустят.

— Где одежда моей жены? — заорал Филипп от отчаяния, выбивая свою одежду из рук громилы. — Немедленно достаньте ее одежду. Мистер Бибисер сказал, чтобы мы были одеты.

Ссылка на Бибисера, подействовала. Один негр тут же исчез, а второй неуверенно уставился на одежду Филиппа, что упала на пол.

— Мою одежду, — Филипп тянул руку в окошко. Еще немного, и он незаметно откроет щеколду.

Громила поднял сюртук и протянул мистеру Робийяру. Филипп убрал руку.

Окошко захлопнули: путь на свободу был отрезан. В руках остался только сюртук, подаренный Батлером.

Эллин!..

Эллин!.. Филипп все вспомнил. Его встречи с Эллин, их план пожениться. Все рухнуло из-за этого страшного плена.

Кто-то запер его здесь со слепой девушкой и наблюдает за ним. Филипп резко обернулся к двери, откуда могут смотреть? Нигде ни просвета.

Хотя кто-то продолжал наблюдать: Филипп это чувствовал.

Филипп прислушался к крикам во дворе.

…Он с такими надеждами отправлялся в город, садился на поезд и думал, что он привезет его к Эллин.

Привез. Только не к Эллин.

А сначала все складывалось очень удачно.

Побег из имения Батлера, который хоть и хорошо к нему относился, имел на него какие-то свои далеко идущие планы. Встреча на вокзале с таинственным мистером Галлимаром, который помог провести Филиппа мимо Пьера Робийяра, потом дом, в котором, как обещал Батлер, его ждет Эллин. Эллин, которая придет к своей подруге Роз Бибисер.

Филипп напрягся. Вот откуда он знал это имя. Вот почему он пришел в дом к этой девушке. Кто-то пытался тихо открыть наружную дверь!

Филипп замер: звуки затихли. Тишина. “Что он знает об этом семействе Бибисеров. Про Роз он что-то слышал. Кто рассказывал? Сама она ничего не говорила. Что-то рассказал мистер Батлер. Что именно? Вспоминаем.

Слепая девушка и ее дядя.

Батлер говорил об этом за ужином.

Бибисеру нужно выдать замуж свою племянницу.

Если Роз выйдет замуж, то ее дядя получит деньги. От своего умершего брата. По завещанию. Дар Бибисер — отец Роз, понимал, что его братец Мартин просто так о племяннице заботиться не будет.

Но это же ответ на все вопросы Филиппа?

Бибисер должен выдать замуж племянницу, чтобы получить куш для себя. Но как же можно выдать замуж слепую девушку?

Только обманом.

За кого?”

В замочной скважине опять заскрипели ключом.

“Кого могли обмануть? Только такого юношу, который одинок, за которого некому заступиться. А Филипп Робийяр после изгнания из дому — совсем одинок, и глумиться над ним можно всякому.

Что сказал Бибисер? Филиппа могут сослать на каторгу, если он не женится на Роз. Это факт. Слуги подтвердят, что он целовал ее: и вообще: дальше, что хочешь! Дядя ославил его на весь штат. Кто же поверит трижды вору и соблазнителю девушек. Филипп бы такому тоже не поверил.

Плачь несчастная Кэролайн, что когда-то родила на свет Филиппа без отца, без роду, без племени.”

“Опять тишина? Почему тишина? За дверью никто не возится. Громилы побежали к Бибисеру? Интересуются, как поступить с Эллин… Опять с Эллин… надо запомнить: здесь нет никакой Эллин. Только Роз!.. и Филипп? Но это же страшно”.

“Вспоминай дальше!

Память возвращается с трудом, какими — то цветными лоскутками. Дальше, дальше!

Командует здесь Бибисер. Скорее всего придумал все — тоже он. И Филипп и Роз лишь жертвы его хищных планов. Он хочет женить свою племянницу на Филиппе.

Это упрощает дело. Нужно объяснить Роз то, что она стала пособницей в чудовищном преступлении. Она сохранила частицу разума — они смогут вместе убежать отсюда. И дело будет в шляпе. А вдруг Роз не захочет бежать?

Вдруг, она его действительно любит? От такого предположения мурашки по спине. Это невозможно, хотя тогда планы дяди — ей на руку. Но как Роз могла полюбить его? Ведь она — слепа.

Как она могла влюбиться в Филиппа. Не за лицо же? За тело? — Ерунда.

Или за поступки? Стоп.

Поступки.

Поступки, тех людей, что держат их здесь, похожи на маскарад. Филиппа все обманывают.

Нет, — все не то! К истине не приближает.

Филипп Роз, похоже, абсолютно не нужен. Ведь она даже его имя забыла. Интересы в этом деле — только у Бибисера. Юноша и девушка — его пленники. Его игрушки!