- Как настоящий? Посмеиваться над меня? Этто документо лучше! У них там в Италия не получаться такой печать.

- Хорошо-хорошо, — успокоил его Фем, расплачиваясь.

- Грация, грация, достаточно. Василий не брать слишком много. Василий имеет хороший цена, но не больше. Бале? — он вдруг стал серьёзным. — Эти пассопортес надо использовать один раз, пер фаворе. Потом менять. Новый электронные чипс — плохо, очень плохо, капиш?

- Капиш-капиш, — Рената начала получать удовольствие от такого общения. — Я выпишу им всем новые документы, когда вернёмся домой. Не поддельные.

Отто Макс очень выразительно на неё посмотрел и произнёс:

- Я, конечно, всего этого не одобряю, так как…

- …Это юридически неправомерно, — подхватил Фем. — Но как ты это собираешься осуществить?

Ренате пришлось подробно рассказать историю рождения Фелисии Энелиль, чем она сорвала бурные овации аудитории.

- Маму жалко… — вдруг расчувствовался Василий.

- Так она же виртуальная мама. Такую можно и… — Ахад провёл указательным пальцем поперёк горла.

В этом жесте он был особенно выразителен.

Переночевав у Ахада, наутро они вылетели из Каира в Рим, где их ждала пересадка на лондонский рейс.

***

На закате солнца, вдали от медленно растворяющейся толпы, на вершине Великой Пирамиды находились два силуэта. Один был маленький, и он как бы сидел повыше. Другой был большой и неподвижный. Снизу их никто не видел, а и увидел — не обратил бы внимания.

- Всё печально… — произнёс маленький. — И не будет покоя теперь. Они ушли.

- Ты прекрасно знаешь правила игры. Я не вмешиваюсь — не могу. Так он устроил. А с тобой у нас контракт. Я действую твоими руками и душой. Пока они дееспособны.

- Я пойду до конца мой лорд. Не сомневайтесь. А покоя мне нет от того, что я не понимаю.

- Боюсь как бы ты не дошёл до конца слишком быстро, ретивый мой слуга… А разумеет лишь тот, кто имеет силу. Ты когда-то был отобран у «Детского сада», подготовлен и снабжён всем необходимым. Имей же силу понять, как они это делают, иначе мы лишимся тебя. А я не хочу уступать сегодняшний раунд, слишком уж хорош кусок. Где твои французские слуги? Хочешь — я дам других.

- Не в них дело. Они обычны и адекватны. Дело во мне…

Солнце медленно закатилось за горизонт оставляя небесный краплак затухать. Две фигуры тоже растворились, как будто их и не было.

Часть 4. РОЖДЕСТВО В ЛОНДОНЕ

Зимним вечером, в самом начале февраля, в кабинете Феликса Леви раздался звонок с коммутатора. Мисс Янус сообщила, что пришёл пакет на его имя, причём довольно необычным способом — он был подложен под дверь.

Камера засекла прыткого мальчишку, подбросившего его на крыльцо и поспешно сбежавшего. Вот и всё. По тяжести там вряд ли могла находиться бомба, но, как пояснила Элизабет, лучше быть крайне осторожным.

Она внесла этот пакет держа его брезгливо в двух пальцах, и уходить не торопилась. Феликс уже привык к её параноидальному любопытству, и относил его на счёт безусловных рефлексов. Бороться с этим явлением он считал делом неблагодарным и даже вредным. Но так как любая необычность вызывала у Феликса воспоминания о деле, которое уже как год считается нераскрытым, он не мог отнестись к пакету несерьёзно.

И действительно, сначала пропала его дочь, Рената, вслед за ней, бесследно канул в лету частный детектив, Отто Макс. При этом, перед самым исчезновением, он встретился с Феликсом, и дал ему надежду. Всё. Больше его никто не видел. А двумя неделями позже исчез и его компаньон, Шульц.

- Вы не могли бы оставить, на какое-то время, нас с пакетом одних?

- Пожалуйста, — она явно была расстроена. — Я волнуюсь за вас. Знаете, в разведывательных службах враждебных нам государств, сейчас принято использовать яд на письмах и конвертах.

- Вы совершенно зря волнуетесь, дорогая мисс Янус, — он усмехнулся. — У меня есть для этой цели кевларовые перчатки.

- Ну тогда ладно. Я буду у себя, — незнакомое название явно произвело на неё впечатление, и она удалилась, не подозревая подвоха.

Язвительно улыбнувшись ей вслед, Феликс расковырял послание. Содержимое пакета оказалось ни ядом, ни бомбой. Это был картонный подстаканник из бара неподалёку с его фирменной маркой. На обратной стороне ручкой были нацарапаны три буквы: «NOW» (сейчас)

Ёкнувшим нутром Феликс ощутил, как долго тянулось ожидание такого послания. И он, окутанный волнительной паникой, стал собираться.

***

- Я не умею уходить от слежки… не моё это, — Феликс выглядел сконфуженно.

Он сидел в баре перед Отто, и весь его понурый вид говорил, что человек этот запутался. Вот только что, например, детектив ему сообщил, что понадобилось много усилий, чтобы убрать слежку.

Это видимо оттого хвост вырос, что Феликс забыл на своём письменном столе картонку с посланием. Естественно, она была прочитана любопытствующей крыской, в двуличности которой теперь никто не сомневался. И вот теперь он совсем запутался.

- Как вы узнали о слежке? И как вы сняли хвост?

- Ну, это тонкости специфики моего ремесла, — Отто потеребил ус. — Я кое-что должен вам рассказать, хотя мог бы этого и не делать. Ведь, по моему мнению, безопасность вашей дочери напрямую зависит от вашей профессиональной деятельности.

- И не напоминайте, я сам всё понимаю. И чем глубже вникаю в ситуацию, тем больше сгущается туман, — он оглядел довольно людный бар и шёпотом спросил:

- А почему вы так уверены, что здесь за нами не следят? И почему вы не проверили меня на наличие, как вы однажды выразились, «насекомых»?

- Что же, отвечу по порядку. Здесь за нами не следят потому, что крыска не смогла позвонить шефу, — он сделал жест рукой, чтобы его не перебивали. — А если бы и следили, то я бы уже знал об этом. А насекомые на вас, извините за красочный оборот, почили в бозе. Их осталось только стряхнуть, а это я вам предоставлю сделать дома. Теперь вопросы.

- Вы хотите сказать, что Лиз… крыска работает, так сказать, не только на меня?

- Угадали. Браво.

- А безопасность разговора вы обеспечили, потому, что вы здесь не один?

- Браво.

- И мы можем поговорить начистоту?

- Почему нет? — Отто продолжал теребить ус и пилить взглядом Феликса.

- Ну вы же половину уже знаете… Знаете, что мой банк финансирует… разные программы…

- Бандитизм, — поправил его Отто. — На самом высоком уровне.

- Как вам угодно. Я так полагаю вы прячете где-то Ренату, и ждёте от меня каких-то действий. Так?

- Браво.

- Да поймите же! Уволиться я не могу. Это будет дорога на кладбище… Но если вы хотите раскаяние — оно ваше… Да, я сожалею, что так всё повернулось. Я много думал последнее время… Мне даже сны приходили, — достал платок, и вытер лоб. — Знаете, весы. Большие такие. С чашами. Из одной выглядывает Рената, улыбается и машет рукой. А в другой сидим мы все с женой, Лиз, домами и машинами. А потом жена переходит в чашу к Ренате… А Лиз превращается в монстра, который перевешивает нас, и мы падаем. И никак нам не вылезти из этой чаши. Слишком глубока, и стенки какие-то склизкие…

- Оставим чаши. Как далеко бы вы пошли, если бы я протянул руку? Вы бы смогли отказаться от всех этих яхт, самолётов и прочего?

- Я думал об этом. Представлял себе доброго волшебника, который протягивает мне руку… Я бы всё отдал за Ренату, семью, а главное за честь. Поймите, я ведь правильные книжки в детстве читал! Я знаю, что такое благородство… Но увы, вопрос так не стоит. И нет доброго волшебника. Есть только злые. Те, что шепчут мне угрозами. Намекают… дескать прошёл ты свою точку возврата. Всё.

- Ну, насчёт точки возврата, это вы погорячились. Это точно. Возврат есть, и если вы правильно себя поведёте, то я вам смогу помочь. Ждите. И не прекращайте этих размышлений. Они вам помогут, и поверьте, очень скоро. А пока я откланиваюсь. Через полчасика и вы идите. И не бойтесь ничего и никого.