А. И. Шмелев

СОЦИАЛЬНО-ПОЛИТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ СИСТЕМЫ ИЭМОТО В СОВРЕМЕННОЙ ЯПОНИИ

Под японской традиционной культурой принято подразумевать различные предметы и явления материальной и духовной культуры японской народности, которые в обстановке длительной изоляции сложились в своеобразный культурный комплекс. Детали этого комплекса соответствуют природной среде Японии, а также социальной обстановке, духовным и эстетическим запросам японского общества феодальной эпохи. Этот комплекс функционирует и в современной Японии, сохраняя заметную обособленность от японского варианта «интернационального» культурного комплекса, хотя, безусловно, существует их взаимодействие.

В комплекс японской традиционной культуры входят все жанры традиционного театра, традиционная поэзия, старинная музыка, традиционные танцы, традиционная живопись, воинские искусства — бугэй (фехтование на мечах — кэндо, на пиках и алебардах — содзюцу, стрельба из лука — кюдо, борьба — дзюдзюцу, верховая езда — бадзюпу), изящные развлечения — югэй (икэбана, чайная церемония — тя-но ю, каллиграфия — седо, игра — го и др.), традиционное художественное ремесло — когэй (работа по дереву, металлу, лаку, керамика, ткачество).

Теоретики японских традиционных искусств всегда старались подвести под них единую морально-нравственную и философскую основу.

Моральное содержание многих видов искусства выражалось компонентом «до» (кэндо, кюдо, сёдо и пр.). И если поначалу в названии дисциплины этот компонент отсутствовал, его присоединяли искусственно (икэбана превратилась в кадо, дзюдзюцу в дзюдо, тя-но ю в садо, церемониальная разделка рыбы хотё-сики в хотёдо). Компонент «до» имел глубокую связь религиозно-философскими аспектами жизни японцев.

Морально-нравственный принцип в различных видах искусства был обусловлен учением Конфуция. В конфуцианстве «до» рассматривалось как определенная этическая категория (путь мира в целом и каждой вещи в отдельности). Что же касается религиозно-философского аспекта, то основой здесь была непосредственная связь с учением секты дзэн.

Познание «до» («правильного, истинного пути», или «правды») считалось главным во всех видах японского традиционного искусства: оно было как бы образующим идеалом человека достижение которого в философском смысле означало познание самого себя, что считалось необходимым для гармонического Развития индивидуума.

Восточная философская традиция часто называет «до» путем, обладающим жизнедарящими силами, испускающими лучи света, подобно солнцу. В этом плане «до» идентично понятию «дао», трактуемому в философии и этике Китая как вечная и неотъемлемая первопричина всего существующего, духовного и материального, отождествляемая с источником вещей и явлений мира, с «путем» природы [2, с. 81].

В соответствии с этим считалось, что «до» как первичная субстанция может пробуждать в человеке нечто «ценное», понимаемое лишь истинктивно, мистически. А это позволяет индивидууму становиться причастным к цели «великого учения». В различных искусствах «до» носило характер образующего идеала и начала, без которых эти искусства были невозможны. Целью и сутью обучения было достижение и соприкосновение каждого с «до», т. е. слияние единичного и целого [2, с. 81].

Отношение к традиционной культуре в Японии неоднократно менялось в зависимости от общей политической ситуации.

В первые послевоенные годы процесс демократизации политической и культурной жизни страны сопровождался установлением над ней контроля американских оккупационных властей. Усматривая в японских традиционных видах искусства только антидемократические элементы, они всячески мешали их развитию.

В начале 50-х годов, после отмены оккупационными властями ограничений, касавшихся различных сфер традиционной японской культуры, началось их оживление, сопровождавшееся повышенным вниманием к ним и покровительством со стороны властей.

Оживление интереса ко всему «подлинно японскому», само по себе закономерное в стране, пережившей оккупацию, было использовано правящими консервативными кругами в своих целях. Под видом «подлинно японских» были снова возрождены многие атрибуты японского национализма, началась перестройка школьного образования, в ходе которой стала проявляться тенденция представить молодежи японскую культуру и историю как высшее проявление человеческого духа.

Со второй половины 60-х годов эта тенденция стала еще более заметной. В трудах по литературе и искусству стало принято подчеркивать характерные особенности японской культуры, якобы делающие ее явлением совершенно уникальным, не имеющим аналогий по красоте и величию. В то же время правящие круги Японии начинают уделять все больше внимания пропаганде японской традиционной культуры и созданию выгодного облика Японии за границей. Финансирование мероприятий, связанных с проведением этого курса культурной политики, осуществляется в основном через созданные в конце 60-х годов специальные правительственные учреждения, в частности через Комитет по культурным связям с зарубежными странами (Бунка корю кёкай). Начиная с 1969 г. комитет систематически финансирует показ за границей различных видов японского традиционного искусства: гастроли театра, трупп танца и музыки, выставки живописи и каллиграфии, прикладного искусства, создание соответствующих документальных фильмов на иностранных языках.

В 70-е годы пропаганда японской традиционной культуры за рубежом становится еще более активной. Широкий размах этой деятельности, включающей учреждение различных фондов, призванных стимулировать исследования в этой области, создание японских культурных центров, организация международных лиг, ассоциаций и клубов по различным видам японского традиционного искусства (каратэ, дзюдо, го, икэбана, оригами и т. д.) позволяют говорить о переходе к планомерно финансируемой властями политике культурной экспансии.

Такая политика имеет два аспекта. Первый — идеологический: насаждение японской модели культурного и социального развития, реклама японского образа жизни; второй — экономический: прокладывание дороги для японского экспорта, стимулирование спроса на товары специфически японские или просто изготовленные в Японии.

До войны и в первые годы второй мировой войны главным в пропаганде национализма в Японии было откровенное культивирование религиозного поклонения императору и его семье как прямым потомкам богини Аматэрасу божественной прародительницы Японии (тэнноизм). Этот культ служил обоснованием притязаний на уникальность государственного устройства, избранность и особую миссию японской нации в истории человечества. После поражения японского милитаризма во второй мировой войне основы тэнноизма были подорваны. Столь прямолинейное обоснование националистических амбиций правящих кругов стало невозможно. Теперь для обоснования исключительности и особого предназначения японской нации идеологи национализма обращаются к национальным традициям, традиционной морали, национальному духу японцев, их духовным ценностям. Император же объявляется их хранителем и носителем. Таким образом, традиционная кульуура представляется как неотъемлемый атрибут императора и в качестве такового играет существенную роль в пропаганде его культа.

Официальные мифы и легенды, касающиеся возникновения отдельных видов традиционного искусства, как правило, связывают зарождение традиций со взлетом вдохновения и творческим содружеством богов и императоров. Поэтому весь комплекс традиционной культуры оказывается тесно связанным с феодальной верхушкой прошлых эпох и преподносится как ду-гховное наследие предков, которое по законам преемственности становится опорой власти правящих кругов современной Япгч нии [1, с. 258–267].

В качестве надежных союзников и партнеров в этой сфере выступают руководители частных школ традиционных японских искусств и развлечений — иэмото. Иэмото (глава той или иной школы) обладает непререкаемым авторитетом в своей области и правом передачи секретов традиции по наследству [9, с. 24].