Ну а послушался я ее совета лишь из-за того, что сверху на меня стала сыпаться всевозможная гадость. Использованные и уже посеревшие от времени некогда белые подгузники, почерневшая кожура от банана, использованные чайные пакетики и, конечно же, насекомые и прочая живность, что обитала и питалась на этой самой помойке. А если хоть что-нибудь из этого списка попадет мне в рот, то я наверняка подхвачу какую-нибудь заразу. Да я даже просто находясь в этой куче, уже много чего мог подхватить! Но одно дело, когда микробы контактируют с кожей, и совсем другое, когда они попадают внутрь организма. Шанс заразиться или же отравиться чем-нибудь убойным, намного выше.

Например, кишечная палочка, стафилококк и другие бактерии и вирусы. Это же свалка мусора! Тут такого добра навалом. Сами по себе они не смертельны, и если вовремя не принять меры, то жди беды. Но сейчас будет не так-то просто достать противовирусные и противобактериальные препараты. Ведь все аптеки находятся в густонаселенных районах города, а в больницу, и соваться даже не стоит. В них всегда было полно народу. Или же, например, недобросовестные предприниматели, что выбрасывают на помойку все что угодно. Для них не существует такого понятия, как экологическая безопасность. А в результате, тут на свалке столько опасных химических веществ и соединений, что, наверное, вся таблица Менделеева есть в наличии!

— Ты там как? — наконец-таки добравшись до меня спустя пять минут, спросила меня появившаяся в просвете, со вспотевшим и перемазанным сажей лицом, Кристина.

— Фух! Ну наконец-то, свежий воздух, — только и смог ответить я ей.

— Ты там головой не ударился случаем? Здесь пахнет так противно, что мне даже пришлось помазать губной помадой под носом. Слава богу, она с клубничным запахом. Хоть и чуть-чуть, но вонь перебивает.

Да что она может знать-то о неприятных запахах?! Да, там снаружи не розами пахнет. Но тут, внутри мусорной кучи, когда лежишь окруженный со всех сторон нечистотами… Разница столь велика, что даже словами не описать. Для меня тотчас выбраться отсюда, это как родиться заново. Вот только с этим возникла небольшая проблемка. Оказывается, моя левая рука была придавлена ничем иным, как ржавым карданным валом от легкового автомобиля. Похоже с рукой у меня совсем беда. Вот только непонятно, почему я не чувствую боли? По идее, должно просто жуть как болеть. Ан нет, я боли почти что и не чувствую. Скорее уж дискомфорт. Может все не так уж и страшно, как кажется? Все не настолько серьезно, вот болевой порог и не превышен. Ну зажало и зажало. Вытащу ее оттуда, заставлю вновь циркулировать кровь по венам и все будет в порядке.

— Боже, твоя рука! — заметила Кристина мою придавленную руку и тут же аж посинела.

Похоже я ошибался и у меня дела и впрямь хуже, нежели я себе вообразил. У меня-то обзор не самый удобный, я, скорее по ощущениям ориентировался, а вот ей, видно очень даже хорошо. И если она не переигрывает, раздувая из мухи слова, то… Черт, да я просто в ужасе. Это ж, б…ь, моя рука! Врачей поблизости нет, моя же собственная целительная способность на меня не действует. Так что мне останется, если там открытый перелом, или вообще дело дойдет до ампутации? Как же я буду отбиваться от зомби с одной рукой? Да еще и ведущей. Черт, ну почему я не как все — праворукий.

— Все так плохо? — хоть внутри я и паниковал, но виду не подавал.

Я держал все в себе лишь потому, что не хотел испугать и заставить паниковать раньше времени, Кристину. Она сейчас единственная, кто может мне помочь. Кто, спрашивается, вместо нее, уберет эту хреновину с моей руки? А паника и страх — это не лучший помощник в такого рода делах. Так что нужно попытаться ее успокоить:

— Кристина, посмотри на меня, — и когда она оторвалась от разглядывания моей прижатой руки и перевела свой взгляд на меня, я продолжил, — А теперь слушай меня очень внимательно. Найди какую-нибудь железную трубу, или что-то в этом роде, а затем, используя ее как рычаг, приподними кардан. Затем я вытащу свою руку, с которой всё в полном ПОРЯДКЕ! — на последнем слове я даже сделал ударение, лишь бы она мне поверила, — И мы вместе с тобой пойдем искать Марину. Ты пойми, она же сейчас нуждается в нас, как никогда раньше. Мы не должны заставлять ее ждать.

Ведь если Марины нет рядом с ней, то она сейчас, также как и я пять минут назад, лежит где-то под завалом. И она, возможно, сейчас в еще более опасной ситуации, нежели я. То, что она могла умереть — я настоятельно гнал эту мысль из своей головы. Только не так. Не могла же она так просто от нас отделаться?! У нас еще долгая дорога впереди и я даже не представляю себе, как мы сможем преодолеть ее без помощи Марины. Я просто не хотел в это верить. Точнее, не желал верить. По крайней мере, пока не увижу ее мертвое тело своими собственными глазами. Ну а до тех пор, она условно жива и ждет, когда мы придем ей на помощь. А раз так думаю я, то пускай в это верит и Кристина.

Либо мои слова подействовали отрезвляюще на Кристину, либо ее растормошило упоминание о судьбе Марины, но она вышла-таки из оцепенения и уже через пару минут вернулась ко мне с длинной, метра под два, немного ржавой трубой. Хотя, вряд ли ее можно было назвать трубой. Скорее уж профильная оцинкованная труба, толщиной миллиметров в пять-шесть. Да уж, не самый лучший вариант. Не факт, что этим вот рычагом получится приподнять карданный вал, весом около ста килограмм. Но попытаться, все же, стоит. Ну а вдруг у нас все получится? Да нам и нужно-то приподнять его всего ничего. Мне будет достаточно и пары сантиметров, а потом я, как-нибудь, да постараюсь вытащить оттуда руку. Фух. Ну, с богом!

Если до этого боли я почти что и не чувствовал, то стоило только Кристине подсунуть под кардан профильную трубу, как вдруг… Боль стала просто невыносимой. Я даже было подумал, что на секунду отключился. Впрочем, может так оно и есть. Все происходящее после этого, было для меня словно в тумане. Вот Кристина подсовывает трубу и, навалившись на нее всем своим весом, приподнимает-таки центнер ржавого железа. Я же, не стерпел мучений и стал кричать, что было сил. Но сквозь всю эту боль и страдания, да затуманенный рассудок, до меня донеслись отдельные части слов Кристины:

— Быстрее… Вы…гай… Я боль… не см…у ее у…жать.

Надо срочно вытаскивать руку. Этот крик, хоть я ничего толком и не смог разобрать, все же привел меня в чувство. Всего лишь на секунду, может две. Но этого было более чем достаточно, чтобы, собрав всю волю в кулак, я тут же выдернул застрявшую под карданом конечность, наружу. Ну а дальше… Да ничего дальше не было. Я попросту отключился. Уже в который раз за сегодня. И вновь эта спасительная темнота, приняла мою истерзанную душу в свои объятия. Нет боли, нет страданий — здесь все было легко и просто. Вот бы мне никогда уже не проснуться! Ну что меня там ждет? Кровожадные зомби, падкие закусить свежей человечиной? Мутировавшие животные, которые, перед тем как растерзать свою добычу, любят с ней поиграть? Или же обезумевшие от страха люди, что готовы ради спасения собственных шкур, рвать глотки всем, кто встанет у них на пути? Нет уж, спасибо, но мне и тут хорошо.

— Да что ты с ним церемонишься-то?! Сильнее! Такими темпами он в себя никогда не придет, — вырвал меня из сладострастной темноты небытия, казалась бы далекий и нечеткий женский голос.

Но не только он. Я вдруг почувствовал легкое жжение. Только вот никак не мог понять, откуда именно. Мое сознание еще не связалось с телом, и я не понимал, что в данный момент Кристина со всей силы хлещет меня по щекам, стараясь привести в чувство. А в это время Марина, что стояла у нее за спиной, науськивала ее действовать жестче. Мол, и так долго прождали. Секунд десять, проведенных мною в странном переходном состоянии и вот я, наконец, вернулся из небытия. Реальность снова нахлынула на меня со всех сторон, и я пришел в чувство. Но открыть глаза, пока еще было, все же, вышел моих сил. И как им только не стыдно издеваться надо мной, пока я без сознания? Я же столько всего пережил за эти два дня. Христа ради, ну дайте же бедному человеку отдохнуть хоть чуточку дольше. Чего сразу бить-то?