Дин протягивает мне руку, и я ее принимаю.

— Вам двоим нужно поцеловаться, — говорит пожилой мужчина, и я наконец поворачиваюсь к нему.

Полноватый, с седой бородой. Выглядит точно как… Санта. В его глазах загорается хитрый блеск, будто он знает, чем мы занимались в лифте.

— Что? — растерянно спрашиваю я.

Он указывает на потолок прямо над дверьми лифта.

— Омела.

— О-о.

— Плохая примета, — продолжает двойник Санты. — К тому же сейчас Рождество. Никогда не знаешь, что может произойти, если верить в чудо. Ты ведь веришь, Холли?

Я смотрю на Дина и улыбаюсь.

— Да, верю. Это действительно лучшее время года.

Дин ухмыляется и приникает к моим губам в поцелуе, напоминая, что в Рождество может произойти все что угодно, главное — верить.

КОНЕЦ 

Сьюзен Стокер 

Наше лучшее рождество

Крис и Сиенна познакомились во время автомобильной аварии. Вскоре они, совершенные незнакомцы, узнают, что их жизни необъяснимым образом связаны. Совпадение? Может быть. А может, сработала магия Рождества?

Часть 1. Авария

Сиенна Бернфилд даже не успела закричать. Только что она ехала на военную базу Форт-Худ, а в следующую секунду мир перед ее арендованной машиной взорвался.

Огромный пикап проскочил на красный свет и врезался в ехавшую перед ней «хонду». Ударив по тормозам, Сиенна в шоке увидела, как джип, протащив машину через перекресток, буквально воткнул ее в кирпичную стену здания неподалеку.

Действуя на автопилоте, Сиенна съехала на обочину и выскочила из машины. Она побежала к месту аварии, не обращая внимания на очевидцев, кричавших, что водитель пикапа сбежал. Единственное, что ее волновало — люди, находившиеся в покореженной машине, зажатой между стеной и решеткой пикапа.

Дома в Нэшвилле она работала фельдшером скорой и поэтому знала, насколько важно как можно быстрее помочь пострадавшим. Первые шестьдесят минут после получения травмы — так называемый «золотой час» — считались решающими для успешной экстренной помощи. Если человек или люди, что были в машине, пострадали, то обратный отсчет для них уже начался.

Вся пассажирская сторона была смята, и Сиенна испытала облегчение, увидев, что там никого нет. Под жутковатую рождественскую музыку, доносящуюся из магазинчика рядом, она стала примериваться, как добраться до водителя.

Двери с обеих сторон были недоступны: с пассажирской — заблокированы пикапом, а водительская оказалась прижата к стене. Лобовое стекло треснуло, но не выпало, и весь багажник был усыпан осколками бокового окна.

Утро выдалось довольно прохладным, особенно для Техаса, и на Сиенне была блузка с длинными рукавами и жакет. Не задумываясь, что она делает, Сиенна забралась на багажник и смахнула с крыши осколки стекла, а затем легла на нее животом и через люк заглянула в салон.

За рулем был мужчина, и его голова упиралась в кирпичную стену, потому что удар вышиб боковое окно. По его виску текла кровь, но, к счастью, костей из ног или рук не торчало. Однако это не исключало внутренних повреждений.

Руль, согнувшись, зажимал мужчину внутри. Не было ни единого шанса, что он сможет освободить ноги без помощи гидравлических ножниц.

В очередной раз порадовавшись своему невысокому — метр шестьдесят — росту, Сиенна стала протискиваться в люк, пока не оказалась на сложенном сиденье рядом с мужчиной. Сложно было даже прикинуть, сколько раз именно она из их бригады скорой помощи залезала в канализацию, под машины и в другие труднодоступные места, поэтому крохотные пространства давно ее не пугали.

Сиенна дотянулась до шеи мужчины и прижала руку к сонной артерии — и рефлекторно отдернула пальцы, когда его глаза вдруг открылись.

Она сразу же взялась за его голову и зафиксировала ее — насколько позволяло ограниченное пространство машины, — чтобы в случае, если у него есть травмы шеи, он не усугубил их.

— Сэр, вы в порядке. Вы попали в аварию, но с вами все хорошо, — спокойно сказала она.

Одной рукой он дотянулся до ее запястья и сжал его, но высвободиться не попытался.

Сиенна практически видела, как его мозг силится осознать, где он и что с ним произошло. В момент, когда он разобрался в ситуации, его дыхание участилось, а глаза распахнулись.

— Мне нужно выбраться отсюда, — произнес он глухим, сдавленным голосом.

— Простите, — сказала ему Сиенна, — в данный момент это невозможно. Но вы в безопасности. Машины не взрываются, как это показывают в кино и телешоу. Уверена, полиция и пожарные уже едут. Скоро они вас вытащат.

— Вы не понимаете, — сказал он тоном, который Сиенна не смогла разгадать. — У меня клаустрофобия. Если я не выберусь, мне станет плохо.

Кристофер Кинг закрыл глаза, пытаясь отрешиться от факта, что он застрял в до нелепого тесной машине, которую арендовал в аэропорту Остина. Он резервировал внедорожник, но когда прилетел, ему сообщили, что произошла техническая ошибка, и осталась только компактная «хонда». Крис, конечно, донес до сотрудников свое недовольство, но ничего сделать было нельзя, и в итоге он уехал на чересчур маленькой для себя машине.

Будучи высоким — метр восемьдесят восемь, — он и припомнить не мог, доводилось ли ему ездить в такой тесноте. Если б не возвращение сына, который сегодня днем прилетал после девятимесячной операции на Ближнем Востоке, он бы отказался брать «хонду». Но ему нужно было во что бы то ни стало добраться в Форт-Худ, заселиться в отель и приехать на базу, в дежурную часть, чтобы встретить там Тони, когда он прибудет со своим подразделением.

Был канун Рождества, и новость о возвращении сына именно в этот день стала для него лучшим подарком. Крис развелся, когда Тони было лишь пять, и после этого не мог находиться с ним рядом столько времени, сколько хотел, поэтому теперь он старался максимально участвовать в его жизни, даже если это значило преодолеть сотни миль, чтобы встретить его после командировки.

Крису не особо нравился праздничный сезон. Он не был Гринчем, но елку не ставил и квартиру не украшал — делать это в одиночестве было не весело. Кроме сына, ему было некому готовить подарки, и никто не дарил их ему.

Он усердно трудился и хорошо отдыхал. Любил походы в горы и недавно купил в Смоки-Маунтинс небольшой охотничий домик, куда ездил почти каждый уикенд, чтобы расслабиться после работы и отдохнуть.

Практически всю свою жизнь он проработал в Департаменте исправительных учреждений. Его текущим местом работы была тюрьма строгого режима Ривербенд в Нэшвилле. Он не мечтал стать тюремным охранником, но со временем обнаружил, что ему это нравится… по большей части. Но несколько лет назад произошел инцидент — поднялся бунт, который охватил почти всю тюрьму, — и столкнувшись в прямом смысле со смертью, Крис решил, что нужно либо менять род занятий, либо придумывать способ, как пораньше выйти на пенсию.

Ему было сорок девять. Слишком молод, чтобы на самом деле выходить на пенсию, и слишком стар, чтобы менять профессию, но после того как психотерапевт не помог ему преодолеть клаустрофобию, он подошел к моменту, когда надо было принимать решение.

Он планировал съездить в Техас, увидеться с сыном, а затем начать как-то менять свою жизнь. Но жизнь, по-видимому, вновь подала ему крученый мяч.

Крис знал, что от паники его отделяет всего пара секунд, но остановить ее он не мог. Открыв глаза, он посмотрел на кирпичную стену и окружавший его искореженный металл. Пошевелить ногами не получалось, и практически все его тело болело. Слава богу, ничего вроде бы не было сломано, но он знал, что болеть будет долго.

Он понятия не имел, откуда взялась женщина рядом. Минуту назад ее еще не было, однако в данный момент его это не особенно волновало. Он слышал, как она сказала, что с ним все в порядке, но мог думать только о том, как выбраться из машины.