И Андрей так резко повернулся на полке, что чуть не слетел вниз.

А потом Капитан снова рассказывал о подвигах своего папы. Мне кажется, он кое-что привирает.

17 июля

Сегодня в наш вагон пробралась Зинка. Она не смогла уехать с отрядом девчонок и ехала вместе с нами, в соседнем вагоне. Зинка говорит, что отстала от своего отряда, потому что была больна.

Но Андрей хорошо знает Зинку (они живут в одном дворе), и он считает, что она нарочно поехала с нами. Андрей говорит, что Зинка сильная и смелая. Во дворе ее даже мальчишки боятся, хоть она никогда не дерется. Она умеет делать стойку на руках и классно работает на турнике.

— Зинка — мой друг! — сказал Андрей.

Я видел Зинку первый раз, но уже смотрел на нее с уважением: не так-то легко стать другом Андрея.

Но дело не в этом. Дело в том, что Зинка пришла с важной новостью. Она разбудила нас, с презрением посмотрела на наши заспанные физиономии и насмешливо сказала:

— Всё на свете проспите! Валяетесь как ни в чем не бывало!

— А что в поезде делать? — спросил Андрей.

— Что делать? А вы не знаете, что мы, между прочим, к Сталинграду подъезжаем? — торжественно объявила она. — Скоро на юг будут другим путем ездить, более коротким, как до войны. А нам повезло: через Сталинград едем!

Мы так и ахнули: поезд подходит к Сталинграду!

— Что же ты раньше не сказала! Пришла — и молчит! — набросился на Зинку Андрей.

— Да я из-за этого и пришла. Тайком, на ходу, из вагона в вагон перебегала.

— Что же делать, ребята, а? — раздался снизу голос Профессора. Он начал поправлять очки на носу: значит, тоже разволновался.

— Если проеду мимо Сталинграда и не увижу его, я всю жизнь мучиться буду! — сказал Андрей.

— Так вас и пустили! Ни за что на свете не пустят. Надо удрать!

— Опять удрать?.. — нерешительно сказал я. — Жалко Катю подводить, она ведь за каждого из нас отвечает…

Зинка поправила свою косичку и ядовито сказала:

— Ну и выбирайте между своей мелкой жалостью и Сталинградом!

Вопрос был поставлен так, что нам оставалось только согласиться. Послышался голос Сергея Сергеича. Зинка быстро забралась на мое место, на верхнюю полку, завернулась с головой в одеяло и так здорово спряталась, что Сергей Сергеич ничего не заметил. Он сказал нам, что поезд в Сталинграде будет стоять сорок пять минут. Сначала всех выпустят погулять минут на пятнадцать, а потом в вагон придет из агитпункта участник сражений за Сталинград и расскажет о боях в городе.

Как только Сергей Сергеич ушел, из одеяла донесся голос Зинки:

— Ага! А я вам что говорила! Пусть другие прогуливаются возле вагонов… А мы город посмотрим!

…Когда поезд остановился, мы вместе со всеми ребятами вышли «а платформу. Между нашим поездом и вокзалом стоял товарный состав. Мы долго выбирали момент и, когда наконец Сергей Сергеич о чем-то заговорился с Катей, вскочили на площадку товарного вагона, потом спрыгнули с другой стороны и побежали к воротам. Нас было пятеро: Зинка, Андрей, Профессор, Капитан и я.

От вокзала уцелела только одна стена. Мы прошли через ворота, с правой стороны. Вообще-то я умею держать себя в руках. Когда я выхожу к доске, учительница литературы даже удивляется моему спокойствию: «Васильков, подтянись, ты не на прогулку отправился!»

Вот как бесстрашно иду я навстречу опасностям!..

Но, когда мы входили в город, я так сильно волновался, что даже вспотел. Вот он, самый смелый город на свете!

Сперва я все время глядел себе под ноги. «Вот по этим самым камням, — думал я, — бежали в атаку наши бойцы или, может быть, полз какой-нибудь герой-разведчик. А вот на этой площади шли бои. Наверное, здесь проходил Родимцев или Чуйков…» Я очень много читал о Сталинграде и знаю фамилии всех генералов, которые командовали там.

Мы шли молча. Никому не хотелось разговаривать. Посреди большой площади мы увидели фонтан. Вокруг него стояли скульптуры ребят-пионеров; они кружились, взявшись за руки.

— Ребята! — воскликнул Профессор. — Я эту скульптуру видел в кино, в картине, где показывали оборону Сталинграда. Значит, она уцелела… Вот здо́рово!

Здания были в лесах. Со всех сторон стучали молотки, визжали пилы. Мимо проезжали грузовики с кирпичами и досками. Когда мы смотрели в окна некоторых домов, то видели небо. А от одного дома осталась только стена. Она была вся в ямках от пуль, и где-то высоко-высоко — кажется, на шестом этаже — болталась рама от картины. Так, наверное, и провисела всю войну…

Капитан сказал:

— Знаете, ребята, а лучше бы Сталинград не восстанавливали. Пусть бы он стоял как памятник победе таким, каким был в сорок третьем году.

— Вот еще! — набросился на него Андрей. — Обязательно надо восстановить! Фашисты хотели уничтожить его — так пусть он будет еще лучше, чем был! Мы отстояли Сталинград, мы его и отстроим.

— «Мы-ы»! — фыркнул Капитан.

— Да, мы! У меня брат в Сталинграде погиб! — крикнула Зинка.

— А у меня здесь отец врачом в медсанбате служил, — сказал Профессор.

У всех, кроме меня, нашлись близкие и родные, которые воевали в Сталинграде. Капитан сказал, что его отец тоже в это самое время плавал по Волге. Странно! Раньше он говорил, что его отец в это время воевал на Черном море…

Мы хотели еще походить по улицам, но Андрей сказал, что нам пора возвращаться. Он взял у Капитана самопишущую ручку (эту ручку Капитану подарил отец) и написал на одном из заборов: «Московские пионеры Зина Валькова, Саша Васильков, Коля Ермаков (по прозвищу Профессор), Андрей Горин (по прозвищу Капитан) и Андрей Глебов были в Сталинграде 17 июля 1945 года».

Свое имя Андрей написал последним. Я еще вчера заметил: Андрей очень скромный.

…Мы быстро дошли до вокзала. Товарного поезда уже не было. Мы разыскали свой вагон, простились с Зинкой и незаметно пробрались к себе.

Все ребята собрались в коридоре, и молодой, но совсем седой человек в гимнастерке с золотой звездочкой на груди рассказывал о боях за Сталинград.

— У моего папы такая же звездочка, — сказал Капитан.

— При чем тут твой папа! — вдруг обозлился Андрей.

Капитан надулся и отошел в сторону.

А седой человек рассказывал про осажденные дома. Дома здесь были как настоящие крепости: фашисты их по целым месяцам осаждали. Он сам, вместе со своими товарищами, защищал один такой дом, а городские ребята приносили воду и пищу.

Потом все задавали вопросы.

Мы с Андреем старались задавать как можно больше вопросов, чтобы Сергей Сергеич видел, что мы здесь. Нам казалось, что он не заметил нашего побега. Но он вдруг так пристально посмотрел на нас обоих, что мы замолчали и перестали задавать вопросы. Было ясно: он все знает.

Поезд тронулся. Ребята еще долго шумели в коридоре. А мы забрались на свои полки и молча ждали наказания. Мы были уверены, что на этот раз Сергей Сергеич нас не помилует.

А потом произошло самое неожиданное. Наш отряд разбивали на звенья. И вдруг Катя предложила выбрать вожатым нашего звена Андрея. Я не поверил своим ушам. А Сергей Сергеич, видя наши удивленные лица, сказал, что Андрей — очень инициативный пионер и сумеет хорошо руководить звеном. Андрея выбрали единогласно.

18 июля

От города Новороссийска мы часа три ехали в больших открытых автобусах. Новороссийск очень сильно разрушен. Но здесь, как и в Сталинграде, со всех сторон слышен стук, всюду строительные леса, кирпичи, цемент.

В Новороссийске я первый раз в жизни увидел море. Правда, я увидел не все море, а только кусочек, потому что автобус ехал быстро, а на берегу было очень много домов. Когда город остался позади, началась узкая шоссейная дорога. Она была прижата к высокой горе и обвивалась вокруг нее, как змея вокруг великана.