Я потихоньку начал заново учиться дышать, правда, с переменным успехом, но онемевшие руки разжать получилось лучше. Изучающе прошёлся взглядом по телу любимой, на котором всё ещё висела порванная в лоскуты футболка, но синяков или ссадин не заметил, хотя в груди всё равно запекло от неконтролируемого гнева. А вот девушка, кажется, вообще забыла об инциденте, потому что в её глазах была лишь тревога за меня, а не страх оттого, что несколько минут назад этот подонок чуть её не изнасиловал…

— Ты в порядке? — тихо спросила она.

Я бы усмехнулся, если б не трагичность ситуации.

— Нет. Больше всего на свете мне сейчас хочется вернуться и отправить эту суку на тот свет, хотя не уверен, что и тогда мне станет легче…

Ксюша тяжело вздохнула.

— Не верится, что я говорю это, но… давай просто забудем об этом, ладно?

Смотрю на неё ошалелыми глазами.

— Какое, нахрен, забудем?! Ты вообще себя слышишь?!

Девушка сползает с моих колен, хмурясь.

— Я устала, — тихо отвечает она. — Устала бояться, устала ненавидеть, устала носить в себе всё это дерьмо, понимаешь?

Никогда прежде я не слышал от неё таких крепких словечек, так что мои брови удивлённо приподнимаются.

— Понимаю, — всё же нахожу в себе силы ответить. — Но это не значит, что всё надо пустить на самотёк.

— Знаешь, когда меня чуть не изнасиловали три года назад, мне было страшно — оттого, что некому было защитить. Если бы не тот мужчина, услышавший мои крики, всё могло бы закончиться плачевно. А сегодня… да, мне тоже было страшно, но я верила, что ты придёшь, потому что ты обещал защищать меня.

По губам скользнула горькая усмешка.

— Да, обещал… а что в итоге? Я только боль тебе причиняю, или по моей вине это делают другие. Мужская обязанность — защищать свою женщину от всякого дерьма до того, как оно случиться, а что сделал я?! По моей вине ты попала в больницу; по моей вине получила пощёчину от матери; даже эта мразь чуть тебя не изнасиловала, чтобы сделать больно мне! Рядом со мной ты только страдаешь… Быть может, я поторопился, делая тебе предложение… Но у тебя ещё есть возможность отказаться.

От этих слов сердце начало кровоточить, а ощущения были такими, словно я сам себя резал на куски тупым кухонным ножом с зазубринами. Но я не мог не предложить ей разорвать отношения, иначе после, когда она начнёт жалеть о том, что связалась со мной, это будет на моей совести, потому что я пошёл на поводу у своих эгоистичных желаний. А она этого не заслуживала.

— Если ты ещё хоть раз скажешь нечто подобное, я тебя ударю, ты понял? — тихо произнесла она пугающе спокойным тоном.

Но, услышав это, я смог облегчённо выдохнуть. В конце концов, я предоставил ей путь к отступлению, который она открыто проигнорировала.

— Понял, малышка. Иди ко мне.

Всё ещё раздражённая, Ксюша выполнила мою просьбу и заползла обратно на мои колени.

— Как Никита пробрался в дом? — пробормотала она.

— У нас есть второй вход через винный погреб, о котором знаем только мы с… братом и мои парни.

— Я словно попала в фильм в духе Джейсона Борна, — проворчала девушка, устраивая голову на моём плече.

Не удержавшись, я фыркнул.

— Уж чего-чего, а экшена в семейной жизни со мной тебе с головой хватит.

— С тобой и ужастик не страшен.

Целых два дня — четверг и пятницу — я был рядом со своей невестой. В прямом смысле слова, потому что на пары не поехал и её не пустил. Мне нужно было время, чтобы поверить в то, что с ней действительно всё в порядке, и вернуть контроль над эмоциями.

И вроде как начал приходить в себя, пока вечером в наш дом не завалились парни с требованием «соблюсти традицию» и «не быть жлобом и дать им возможность оттянуться». Было огромное желание послать их далеко и надолго, но подстава пришла, откуда не ждали.

— Ты ведь обещал мне, что пойдёшь! — недовольно нахмурилась Ксюша.

Мои брови удивлённо взлетели.

— Это было до того, как… — Едва успеваю оборвать себя на полуслове: не хочется воскрешать болезненные воспоминания девушки и собственную ярость. — Короче, я никуда не иду и точка.

Она складывает руки на груди и равнодушно вздыхает.

— Окей, значит, свадьбы не будет.

Я понимал, что это — всего лишь шутка и попытка заставить меня согласиться, вот только очень неудачная, потому что грёбаный пол словно уплывает из-под моих ног после этих слов.

— Повтори-ка, что ты сказала… — прищурился, чувствуя, как в груди поднимается глухое раздражение и лёгкое недовольство.

Но крыша, слава Богу, вроде прочно стоит на месте, правда, лучше не убирать пальцы с ручника…

— Кирилл, — устало начинает малышка, — перестань носиться со мной как с фарфоровой вазой! На мне не появятся трещины, если тебя не будет несколько часов. Но, если тебе так будет спокойнее, я могу провести вечер в компании твоих родителей. Ну или ты можешь запереть меня в нашей спальне и сам проверить её на наличие потайных ходов.

Я на полном серьёзе рассматривал вариант посадить её под замок, только желательно в каком-нибудь противоракетном бункере, но тогда стопроцентно перегнул бы палку.

Так что…

— Можешь побыть с родителями. Но держи при себе телефон! Если я позвоню, а ты не с первого гудка снимешь трубку…

Ксюша закатила глаза.

— А если я засну от скуки и вообще не услышу твоего звонка? Будешь вызывать ОМОН? Кирилл, может, хватит? Никита сюда больше не вернётся.

Это действительно так. И только поэтому я сейчас могу реально подумать над тем, чтобы выбраться куда-то с парнями. Всё-таки, Громов оказался мужиком что надо, не зря я доверился ему: упёк своего больного на голову сыночка в какую-то закрытую клинику с мягкой обивкой на стенах. Подозреваю, для того, чтобы этого урода снова не посадили за решётку, потому что рецидивисты никогда не были в почёте.

— Давай уже вали в этот свой боулинг-клуб! Как он там называется? «Кирпич»?

Я громко фыркаю от её неуклюжей попытки пошутить, потому что «Конус» — единственный на мой взгляд нормальный клуб во всём городе, и Ксюша совершенно точно знает, что это моё любимое место. Наконец согласно киваю, целую свою малышку напоследок и пускаюсь вниз.

Парни встречают меня оглушительным гудежом, стоит мне только показаться на парковке.

— Я уж думал, ты в монахи податься решил… — бурчит себе под нос Лёха.

Окидываю друзей взглядом, и с души словно валится наковальня: как будто и не было этих сумасшедших трёх месяцев, перевернувших мою жизнь вверх тормашками. Нет, я, конечно, был безумно счастлив, что теперь у меня есть Ксюша, но только сейчас я начал понимать, как мне не хватало наших совместных с парнями вылазок.

С каким-то детским предвкушением прыгаю за руль и вдыхаю запах кожаного салона и мятного ароматизатора. Парни следуют моему примеру, и уже через десять минут мы выруливаем на центральную трассу, идущую прямиком до клуба.

В пятницу вечером здесь ожидаемо много народа, но две дорожки, которые мы стабильно эксплуатируем примерно пять дней в неделю с самого открытия «Конуса», остаются не заняты, заранее зарезервированные Максом.

— Только, народ, без бухла, — строго уведомляю присутствующих, падая на диван. — Я почти семейный человек.

— Ключевое слово «почти», мой друг, — усаживается рядом Макс, закидывая руку на моё плечо. — А это значит, что твои оговорки не сработают.

— У меня завтра свадьба, — вяло протестую.

Костя делает удивлённое лицо.

— Чё, серьёзно? А чего нам-то не сказал?

Вот же паршивец… Да им и алкоголь не нужен, чтобы включался режим «безбашенных придурков».

— Ещё раз состряпаешь эту рожу — получишь в табло, — со смешком выдаю в ответ.

Костян довольно ухмыляется.

— Если так хочется набить мне морду — только скажи.

Я закатил глаза.

— По-моему, здесь чего-то не хватает… — задумчиво протянул Лёха.

Если этот мудила сейчас хоть слово скажет про стриптизёршу, видит Бог, мордобой сегодня будет обеспечен.