Небольшой отряд из двух десятков матросов и солдат, при одном офицере, отделившийся, после битвы на реке Ялу, от русских войск, отступавших на запад, быстрым маршем выдвигаясь к порту Дагушань. Ещё одного офицера, тяжелораненного поручика 3-й Восточно-Сибирской артиллерийской бригады, Костенко Михаила Михайловича, несли на импровизированных носилках, из шинелей солдат. Для этого, две шинели были застёгнуты и, через рукава, нанизаны на два шеста. Поручик командовал одной из батарей, орудия которой были захвачены японцами, но его самого артиллеристы смогли вынести. Но догнать артиллеристы смогли уже отделившихся от главных сил моряков. И узнав, что тех ожидает миноносец, командовавшей группой, из нескольких солдат, фейерверкер предложил объединиться и выходить, к своим, совместно. Отогнав огнём Манлихеров-Мордовина моряков преследовавший артиллеристов японский отряд.

Буквально позавчера они приняли участие в этом сражении. Хотя адмирал Вирениус и просил только сделать съемку, на кинокамеру войск, перед сражением. И обязательно запечатлеть отца Стефана. Священника 11 Восточно-Сибирского стрелкового полка Стефана Щербаковского. И только, по возможности, постараться сделать съёмку в ходе сражения на реке Ялу. Мичман сделал всё как просил адмирал Вирениус. Он даже сумел снять на плёнку, прорыв из окружения 11 полка. И в кадр попало, как остановившихся было солдат полка, после потери командования, повёл в атаку полковой священник, отец Стефан. И как священник был ранен. И вынесен, на руках, с поля боя, солдатами. Правда, в тот момент, когда упал на землю священник, мичман не выдержал. И приказав, одному из матросов, продолжить съёмку, присоединил к деревянной кобуре пистолет. Который ему, на всякий случай, дал адмирал Вирениус. И повёл свою команду, вооружённую автоматическими карабинами, в атаку. При поддержке установленного на коляске, на лёгком треножном станке, испанского пулемёта Максим. Коляска на рысях подкатила на позицию и, развернувшись пулемётом к противнику, открыв пулемётный огонь, стала отходить. А им, при поддержке огня пулемёта, получилось придавить своим огнём японскую роту и помочь стрелкам вырваться из окружения. Правда это стоило гибели двум матросам и ранения ещё шестерых. Из которых трое были ранены тяжело. И их, вместе с отцом Стефаном и пулемётом, везли на коляске, на которой мичман прибыл на позиции русского Восточного отряда. Благо все патроны, к пулемёту, оказались расстреляны по японцам. Так что теперь они выносили на себе 19 карабинов, до одного так и не получилось добраться, под огнём японцев, и кинокамеру. Направляясь к порту на берегу Корейского залива. Где их должны были ждать миноносцы. И когда отряд достиг берега залива, то командовавший матросами унтер вскинул руку и, показывая на море, произнёс:

— Ваше благородие, взгляньте ка туды.

Мичман вскинул к глазам бинокль и увидел, как устью реки Ялу приближаются десятки, если не сотня транспортов японцев. Которых со стороны моря прикрывают десять кораблей линии, пять крейсеров и авизо, с десятком контрминоносцев. А перед транспортами поставив тралы, медленно идут миноносцы, небольшие пароходы и катера. И вся эта армада, натужно дымя из всех труб, медленно проходила мимо мичмана, буквально ползла в десятке миль, от него.

— Вот ведь проклятье, стоило только проиграть, как японцы тут же повезли подкрепления, — произнёс мичман, — Надо быстрее уходить, от сюда. Тут должны быть наши миноносцы.

— Так вон же они, глядите ваше благородие, прямо у островов «сокола» стоят.

Мичман перенёс взор на юго-запад. И рассмотрел, стоявшие в полумили от них, пару контрминоносцев типа «Прыткий», оливкового цвета. Которые, скрывались за островами Да-лу-дао, от наблюдения со стороны моря. И были едва заметны, из-за своей окраски на фоне берега.

— Ну и глазастый ты братец. Сразу всё разглядел.

— Сигнальщики мы, ваше благородие, иначе нам ни как не можно. Но что, ваше благородие, делать то будем? Наши то далеча.

— Сейчас спустимся к берегу и дадим ракеты, что бы нас забрали. Но так запустим, чтобы нас заметили только с «соколов». А не со стороны моря. Поторопи всех. Помощь близко.

Глава 9

Информация о появление японских кораблей в устье реки Ялу, пришла в Порт-Артур прежде, чем японцы сумели протралить проходы в минных полях. И удар русского флота был запланирован на следующий день. Для удара были выделены броненосцы «Петропавловск», «Полтава», «Цесаревич», «Ретвизан», «Пересвет», «Ослябя», «Император Николай I», «Иоанн Златоуст», и трех четвертной «Севастополь», у которого была демонтирована одна носовая пушка главного калибра. К сожалению, броненосец «Победа» мог поддержать эскадру только огнём с места. Стоя на рейде Николаевска-на-Эллиотах. После ремонта винтов «Севастополя», его насыпной кессон и слип стали оборудовать для ремонта носовой части «Победы». Поддержать эскадру должны были крейсера «Баян», «Богатырь», «Аскольд», «Боярин», «Новик» и все валентные контрминоносцы первого и третьего отряда миноносцев. Включая и «Яростного», вошёдшего в состав первого отряда миноносцев. На трех «богинь» и «Амура», под командованием, прибывшего из Владивостока Николая Карловича Рейценштейн возлагалась задача подновить минное поле на фарватере к устью реки Ялу. В крейсерском дозоре, до окончания операции должны были находиться вспомогательные крейсера «Ялу», «Ляохэ» и «Меланхэ». Четвёртый подобный крейсер «Лунхэ» продолжал ремонтироваться в Дальнем, а минный заградитель «Енисей» занимал док в Порт-Артуре. Для удара, непосредственно по транспортам, были выделены крейсер «Дмитрий Донской», канонерские лодки «Храбрый», «Кореец» и «Манджур», под командованием адмирала Вирениуса. Поддержать их должны были минные крейсера «Всадник», «Гайдамак» и четыре миноносца четвертого отряда. «226» встал на ремонт в Порт-Артуре. К сожалению, все валентные «сокола», минный крейсер «Абрек», вместе с «Саратовом», в качестве транспорта снабжения, стерегли на выходе из Таку японские миноносцы десятого и одинадцатого отрядов. Вопрос о разоружении которых затягивался. Причём и самими китайцами тоже.

Однако, прежде чем эскадра направилась к устью Ялу, в Порт-Артуре пришлось пережить весьма тревожную ночь. Для прикрытия высадки 2 армии генерала Оку японцы решили провести ещё одну операцию, по блокированию русского флота на внутреннем рейде главной базы. Для проведения операции были выделены пароходы «Сибата-Мару», «Кокура-Мару», «Асаго-Мару», «Микава-Мару», «Тоотоми-Мару», «Фузан-Мару», «Иедо-Мару», «Нагано-Мару», «Отару-Мару», «Сакура-Мару», «Сагами-Мару», «Айкоку-Мару». При переходе и во время проведения операции брандеры должны были сопровождать десять миноносцев типа «Циклон» четырнадцатого, пятнадцатого и девятнадцатого отрядов миноносцев. Но сначала у «Фузан-Мару» потекли котлы, и пароход получил команду возвращаться назад. А после заката поднялась сильная волна, и командир отряда приказал вернуться, но приказание получили и выполнили лишь три парохода, «Сибата-Мару», «Кокура-Мару», и «Нагано-Мару». Остальные продолжали свой путь. При этом шесть миноносцев атаковали четыре русских «невки». Находившихся в дозоре перед проходом. А восемь пароходов и 4 миноносца направились к проходу на внутренний рейд.

В ту ночь непосредственную охрану прохода несли канонерки «Бобр», «Сунгари» и четвёрка минных катеров. На месте находилась брандвахта «Забияка» и «вечный дежурный» по проходу «Алмаз». Крейсер оказался в распоряжении наместника и намертво встал в Порт-Артуре. Но каждую ночь занимал позицию напротив прохода, за затопленными русскими пароходами. Под парами у Золотой горы, возле артиллерийской пристани, стояли четыре дежурных, бывших испанских, контрминоносца. В полной боевой готовности находилась и дюжина торпедных аппаратов. Установленных перед проходом на берегу и на полузатопленных брандерах.

Головной брандер «Микава-Мару» зацепил оба боновых заграждения, преграждавших прямой путь к проходу, и остановился. Его тут же осветили прожекторами и по брандерам открыли огонь, как корабли, так и береговая артиллерия. Минные катера кинулись в атаку, поддерживаемые двинувшимися вперёд «Бобром» и «Сунгари». Следом за ними на рейд стали выходить и контрминоносцы «утиного дивизиона». Четвёрка «Циклонов» противника попыталась было атаковать выходившие из прохода корабли. Они смогли отогнать минные катера. И даже одной торпедой подорвали «Сунгари», заставив пароход выброситься на берег у Тигрового полуострова. Но попав под массированный огонь, японские миноносцы поспешили ретироваться. Правда, пытаясь всё же спасать экипажи гибнущих на подходе к проходу брандеров. Которые упрямо пёрли, не сворачивая, вперёд в проход, буквально как лосось на нерест. Два из брандеров, «Сакура-Мару» и «Сагами-Мару», налетели на затопленные, в качестве заграждения русские пароходы. И оказались добиты огнём береговых батарей. А из остальных пяти брандеров три, «Иедо-Мару», «Айкоку-Мару» и «Тоотоми-Мару», оказались потопленными снарядами и торпедами русских кораблей. А наиболее далеко прорвавшиеся к проходу «Асаго-Мару» и «Отару-Мару» стали жертвами береговых торпедных установок. Эти брандеры легли очень близко от прохода. Но не смогли загородить его. Оставив проход шириною более кабельтова.