— А потом они соберутся в кучку и навалят нам всем скопом, — произнес, нахмурившись Иванов, — но у нас нет выбора. Распорядитесь передать на остальных, Николай Андреевич, пусть ведут огонь по цели флагмана.

Так получилось дать укорот двум первым, выскочившим вперёд миноносцам. А вот третий дождался катера и только со всеми пошёл в атаку. И тут подошла и ещё одна четвёрка миноносцев. Похоже бывшая в дозоре в этом районе. Правда, первую их атаку сорвал «227-й», выпустивший торпеды. Сначала наперерез из носовых аппаратов, а потом, когда японцы чуть отвернули, то и из поворотного торпедного аппарата. Ни в кого не попали. Как, впрочем, и японцы. Успевшие выпустить две торпеды в отвернувший в противоположную сторону русский миноносец. В тот момент русские смогли оторваться от этой четвёрки миноносцев, но изменив курс, эти миноносцы присоединились к остальным японским миноносцам и катерам. Во всю ведя огонь из пушек. И их жертвами стали ещё два катера оливкового цвета. К одному остановившемуся, подошёл, чтобы снять команду «226-й». И теперь уже «227-й» прикрывал своим корпусом спасательную операцию. А вот второй лёг на циркуляцию и стал уходить в сторону. И помочь им казалось было невозможно. Но тут вокруг головного миноносца японцев встали фонтаны разрывов от трёхдюймовых пушек. Мичман Вирениус посмотрел в сторону островов Эллиот и увидел милях в трёх «Всадника» в сопровождении трёх миноносцев. Быстро приближающихся и ведущих огонь по японцам. А за ними, ещё милях в трёх далее, виднелись «Храбрый», под адмиральским флагом, и «Гиляк». Наводивших свои пушки в сторону японцев. И теперь уже была очередь японцев разворачиваться и отходить. К чести японцев стоит сказать, что японские миноносцы не бросили свои катера на растерзание, а стали их прикрывать. Отходя не в сторону островов Боукшер, а скорее на восток.

Русские отряды соединились. И если катера продолжили свой путь к островам Эллиот, то «Всадник» и миноносцы направились преследовать японцев. Следом шли, так же нагоняя японцев «Храбрый» и «Гиляк».

И как оказалось, теперь уже японцы заманивали русских. Южнее островов Боукшер оказалась четвёрка японских контрминоносцев и канонерские лодки «Чокай» и «Атаго». Заурядные кораблики в 612 тонн, несли по одному 21-сантиметровому 12-сантиметровым короткоствольным орудиям, и по паре пулемётов. И были практически полностью лишены брони, ну за исключением щитов на орудиях. Но, тем не менее, они совместно с контрминоносцами атаковали русские корабли. Дав возможность катерам и миноносцам выйти из боя.

Если канонерки вступили в дуэль с «Храбрым» и «Гиляком», то четвёрка контрминоносцев направилась к «Всаднику» и миноносцам. Правда, новое вооружение минного крейсера им пришлось не по душе. А тут ещё по ним открыли огонь и трёхдюймовки «212-го», «213-го» и «Гиляка». Показывая, что огневое превосходство в этом бою за русскими. И оно подтвердилось, получив снаряд с «Храброго» запылал «Чокай». И прекратив огонь, стал отползать на юг. Следом направилась и «Атаго». А тут ещё и сигнальщик обратился к Вирениусу-младшему:

— Ваше благородие, с севера «сокола» подходят. Все восемь.

Мичман посмотрел на север и увидел милях в пяти восьмёрку русских контрминоносцев. Но заметили их и на японских кораблях и там поспешили выйти из боя. А на «Храбрым» взвился сигнал, предписывающий всем следовать за флагманом. При этом канонерка легла на курс в сторону рейда островов Боукшер.

— Николай Андреевич, пожалуйста, распорядитесь запросить адмирала, на разрешение произвести поиски повреждённого катера, — наблюдая в бинокль за японцами, произнёс лейтенант Иванов.

Пока шла передача сигналов, мичман Вирениус заметил, как на крыло мостика «Храброго», вышел отец и, поднеся бинокль к глазам, прошёлся взглядом по его миноносцу. На секунду взгляд адмирала застыл на нём. А потом Вирениус старший опустил бинокль, явно испытывая облегчение, от того что видит сына. Потом же, получив разрешение, пара миноносцев направилась на восток, следуя на траверзе, друг у друга, в паре миль или кабельтовых в двадцати. И если не считать, что «226-й» один раз остановился, чтобы выловить из воды нескольких японцев, миноносцы беспрепятственно пересекли место боя. Пока сигнальщик на «227-м» не крикнул:

— Два минных катера слева по курсу. Кабельтовых пятнадцать. Один наш, второй япошка.

Иванов и Вирениус тут же стали всматриваться в бинокли в указанном направлении. И увидели, что вокруг уже почти погрузившегося катера оливкового цвета крутиться серый паровой катер. Сопровождаемый, поворачивающейся следом, пушкой русского катера. И, похоже, там тоже заметили русские миноносцы. «Серый» катер стал набирать ход и, обходя по дуге своего русского визави, нацеливаясь на мелководье. Явно рассчитывая проскочить, по мелкой воде, выходя из-под атаки миноносцев.

— Николай Андреевич, голубчик, распорядитесь передать, Алексей Михайловичу, атаковать катер противника. И ведите миноносец на помощь нашему, а то его вот-вот волны захлёстывать начнут.

Миноносцы разделились и, подведя миноносец вплотную к катеру, мичман Вирениус приказал экипажу помочь в проведении спасательных работ. Раненого командира катера отнесли в каюту командира миноносца. А оставшийся на катере, за старшего, унтер стал докладывать:

— Когда значиться у нас руль заклинило и нас понесло вправо, то их благородие приказали катер остановить и руль исправить. Но там что-то заклинило, так что и сейчас руль на борт повёрнут. И к нам подошли два японских катера. Пришлось значиться снова ход дать и ходить по кругу. Один катер мы подбили, и он отстал. А на втором похоже закончились снаряды. Он просто ходил по кругу и не стрелял.

— А вы что не стреляли? — произнес, нахмурившись Иванов.

— Виноват, вашбродь, только и у нас снаряды закончились, вот я гильзу на глазах японцев и зарядил, — тут вытянувшись и начав, по-уставному, пучить глаза, ответил унтер, — А они это увидели и шарахнулись в сторону. И стали вокруг нас круги нарезать. А мы их как будто на прицеле держим. А сами дырки заделываем, воду выливаем и пытались руль починить. Но там снарядом шток погнуло.

— А где второй японский катер? — произнес, было Вирениус. Унтер махнул рукой в сторону юга:

— Они там были, ваше благородие.

Офицеры повернулись в ту сторону и увидели в полутора кабельтовых, от миноносца, подкрадывающийся к ним японский катер. Орудие, которого было наведено прямо на них. И Вирениус младший вскинув, так и провисевший на деревянной кобуре маузер, к плечу открыл огонь. С японского катера грохнул ответный выстрел пушки. Но сложно сказать, у кого на катере, от свистящих рядом пуль, дрогнула рука. Не то у наводчика, выстрелившего, когда катер волной подбросило вверх, не то у рулевого, дернувшегося чуть в сторону. Но в результате японский снаряд пронёсся мимо. А потом с мостика миноносца заговорили две автоматические винтовки. Выплёвывая за пару секунд пятёрку пуль. Что бы секунды через три добавить ещё одну пятёрку пуль. Помогал им и мичман, вогнавший в свой маузер запасную обойму. Пули пробивали борта катера, вспенивали воду рядом и, заставляя всех живых упасть на дно катера. А потом совсем рядом с миноносцев грохнул выстрел. И возле катера вода вздыбилась от разрыва снаряда. Мичман бросил взгляд туда, где прозвучал выстрел из пушки и увидел, что мимо его миноносца проходит «226-й». Направляясь к катеру. Периодически стреляя из своих пушек рядом с катером. Пока миноносец не подошёл к катеру на столько, что с миноносца не перепрыгнули пять фигур, во главе с лейтенантом Щастным.

И когда Щасный поднял над катером русский флаг, и показал зажатый в руке, содранный японский, Иванов удовлетворённо кивнул. И повернувшись к Вирениусу произнёс:

— Похоже, пулемёты оружие нужное, для таких вот схваток, накоротке. Да и пистолет ваш, Николай Андреевич, нас спас. С револьвером такой фокус было не провернуть. Сколько говорите такой маузер стоит?

— Отец в Пирее покупал рублей за 45, — ответил мичман, — А в Порт-Артуре, в магазине, намедни, видел и за 60.