Адмирал остановил свой взгляд на капитане 2-го ранга Чагине:

— Только, Иван Иванович, будьте любезны, я хочу вас попросить, пригласите ко мне мичмана, что командует вашим катером.

— Да, ваше превосходительство, конечно приглашу.

— Ваше превосходительство? — послышалось от двери.

— Заходи, — произнёс адмирал и понялся из-за стола навстречу сыну.

— Звал, отец? — Николай Андреевич Вирениус, вахтенный офицер крейсера «Алмаз» внимательно смотрел на адмирала и отца. Который подошёл к нему и положил руки на плечи:

— Возмужал сынок, как мама, как сёстры? Всё-таки ты не так давно из дома.

— Всё хорошо отец, нас ждут.

— Да, такова доля жён моряков, ждать, — адмирал повёл сына к креслу, — Ты садись, нам надо поговорить.

— Папа, я с крейсера ни ногой.

Адмирал, который уже было, направился к своему столу, остановился и обернулся:

— Молодец, Коля, молодец. Но поверь, я даже и не думал предлагать. Хотя мама это и не поймёт. Что я не перевёл тебя на броненосец и не спрятал под бронёй. Но мама женщина, а нам мужчинам не стоит прятаться от судьбы. Я хочу поговорить о другом, о твоём будущем.

— Ты, папа что-то знаешь? — Ну знаю, это громко сказано. Но хочу, чтобы ты возглавил катер с «Алмаза» и подготовил команду на нём, включая и десантную партию, — адмирал взял несколько листков со стола.

— Но зачем отец?

— Я хочу, чтобы ты к концу войны стал, если уж не капитаном первого ранга, так второго точно. И я возьму тебя к себе в штаб.

— Отец…

— Послушай сын, в работе штабного офицера ничего зазорного нет, особенно если грудь в орденах, что можно получить только в бою, а не протирая штаны на стуле. Тем паче, что тебя я буду предлагать не в паркетные адъютанты, а в кораблестроители. Вот смотри Коля, — с этими словами адмирал протянул сыну несколько листов, с эскизным проектом огромного, четырёхбашенного корабля.

— Отец, это что? — мичман удивлённо взглянул на отца.

— Это твой проект сын, проект, который ты предложишь через 10 лет. Но который, как я хочу, был бы реализован. И гораздо раньше. Как ответ на британские линкоры.

— Линкоры, отец?

— Да, Коля, линкоры. Так их назовут и это будут корабли, которые появятся по опыту этой войны. В Великобритании уже через год заложат корабль подобного класса. А ты предложишь проект, который сразу поставит крест на королевском флоте.

Младший Вирениус встал всматриваться в линии чертежа, читать спецификацию и качать головой:

— Отец, это грандиозно, его бы реализовать, но его цена, — мичман покачал головой.

— Его цена, все корабли, построенные до его появления, станут только мишенями для него, — ответил адмирал.

— Папа, а ещё есть? — глаза у мичмана горели.

Адмирал протянул ещё листы. С эскизами кораблей:

— Это, Коля, ближайшее будущее нашего флота. Только давай не будем Чагина заставлять ждать.

— Хорошо, папа. И это крейсер? Вот только пушек маловато, всего четыре.

— Нет, турбинный эсминец, — покачал головой адмирал, — По-нашему минный крейсер. Контрминоносцы себя не покажут. А миноносцы вообще исчезнут как класс. А крейсер вот.

И адмирал указал на рисунок изящного трёхтрубного корабля, потом достал рисунок корабля поменьше:

— Эти корабли как крейсера первого и второго ранга. Вот только у них будет бронепояс, как на броненосных крейсерах. И это лёгкие крейсера, тяжёлые будут иметь пушки калибром восемь дюймов. Но пушек будет поменьше.

— Но главное будут не пушки, а мины. И вот это быстроходный крейсер-минный заградитель. Нет, мины будут ставить все. Это будет основное оружие. Но этот тип корабля будет брать много мин. И будет везти мины далеко и быстро.

— И когда отец такие корабли появятся?

— Первые через год, два. Не столь совершенные, ещё с паровыми машинами и без бронепояса, но уже неся элементы концепции. А совсем такие лет через пять. А вот эти, надеюсь через десять лет, составят основу нашего флота. Но для этого, Коля, придётся поработать. Много поработать. Тебе и мне. Но картинки, картинками, а надо что-то материальное. Кстати пока рисунки оставь у меня, — с этими словами адмирал взял из рук сына эскизы и направился к столу, из ящика которого достал два новеньких пистолета маузер. В деревянных кобурах. Которые находились в кожаных чехлах, и с полным комплектом. Рядом легли несколько пачек патронов. И взяв один из маузеров, с несколькими пачками патронов, адмирал вернулся к сыну.

— Мой подарок, — адмирал протянул оружие и патроны Верениусу-младшему, — На войне самое то. И когда будешь подниматься, на борт вражеского корабля, в одной руке пусть будет пистолет, а в другой палаш на темляке. Японская сабля кю-гунто, быстрее нашего оружия будет. Да и как фехтовальщики японцы наверняка будут более подготовлены, чем ты. Поэтому, отбил выпад и сразу стреляй. А сзади пусть будут два матроса, с этими Манлихерами.

Адмирал направился к вертикальному железному ящику и открыл его. В ящике стоял два переделанных карабина Манлихера, тоже в полном комплекте и лежали пачки патронов:

— Завтра будь на «Буйном». Мой вестовой твоему передаст, ну а как обращаться переговори с коллегой из досмотровой партии «Авроры». У них таких карабинов должна быть дюжина. Кстати надо будет перетасовать карабины, что бы на всех кораблях были. А сейчас ступай. Тебя командир ждёт. Надеюсь, завтра увидимся. И смотри, Коля, про эскизы никому.

— Николя, зачем отец звал? — как только мичман Вирениус перепрыгнул с трапа на катер, произнёс командир крейсера капитан 2-го ранга Чагин, — Предлагал место при штабе?

— Нет, ваше высокоблагородие, не предлагал. Да я и сам сразу отказался, папа только подарок сделал, — мичман кивнул на висевший, на ремешке кожаного чехла маузер в знаменитой деревянной кобуре, — А винтовки с патронами обещал завтра вестовым прислать.

— Давай без чинов, Николя. И, однако, не плохой подарок, сами бы вы Николя, такой пистолет не скоро бы приобрели, 45 рубликов это цена знаете, а что за винтовки?

— Какой-то странный карабин Манлихера, стреляющий очередями, как пулемёт, и у отца просьба к вам, Иван Иванович, что бы я завтра утром присутствовал на «Буйном», вместе с вами. И возглавил катер.

— Даже интересно, что хочет нам показать их превосходительство, — покачал головой Чагин, — Ваш отец, Николя, умеет удивлять. Он совсем не похож на себя. На себя того, что отправился в это плавание. И хорошо. Но именно этот катер, не для вас мичман. Вы возглавите второй, поменьше.

Чагин внимательно посмотрел на молодого Вирениуса:

— Николя, вы ничего нового в их превосходительстве не увидели?

В ответ мичман Вирениус только улыбнулся:

— Иван Иванович, вы правы, отец очень сильно сдал. Мне кажется, отец чего-то знает. Что, то страшное, о чем даже он боится говорить. Что не знаю. Но столько печали в его глазах, когда он смотрел на меня, я не видел никогда.

На следующее утро, ежась от утренней прохлады, командиры кораблей эскадры собрались на борту «Буйного». Скрытого, от чужих глаз, в том числе и с иностранных призов, буквально со всех сторон большими кораблями эскадры. И как только катер с адмиралом пристал к миноносцу, комендор, в форме кондуктора, расчехлил пятиствольный Гочкис. Явив офицерам, спрятанную под брезентом и оборудованную электродвигателем пушку. И дав командиром кораблей рассмотреть установку, адмирал Вирениус произнёс:

— Господа, мы находимся на заключительном испытании данной установки, под кодовым наименованием «Вулкан». Нам необходимо оценить практическую скорострельность установки. Приступайте.

Заработал электрический двигатель, раскрутился блок стволов и заряжавшие стали вставлять в приёмник кассеты с пустыми гильзами, пока комендор держал в прицеле проходящий мимо «Буйного» катер с «Императора Николая I». И как только державший секундомер мичман произнёс: «Стоп!», комендор отпустил спусковой крючок орудия и выключил двигатель. А окинувший взглядом пустые места под кассеты мичман произнёс: