Дон Грифитс поклонился и отступил на шаг назад.

Он сказал достаточно для первого свидания, тем более что такой серьезный вопрос должен обсуждаться не иначе как в совете.

— Между тем как мои молодые люди приготовят хижину, в которой соберется наш великий совет, прошу начальников сесть к огню и закурить калюме; надеюсь также, что братья мои разделят с нами дичь и огненную воду.

Сахемы поклонились и присели к огню около Валентина, дона Луиса, дона Грегорио, Блю-Девиля и нескольких главнейших охотников.

Бальюмер по знаку Валентина удалился для исполнения кое-каких его приказаний, которые состояли в устранении малейшего повода для краснокожих подозревать существование пещеры и подземных ходов — это было очень важно для Валентина.

Все без исключения охотники собрались в лагере, и одни только женщины оставались в пещере, но им строго приказали не показываться оттуда, причем им сообщили, что в лагере находятся краснокожие, а этого было достаточно, чтобы они постарались ничем не заявить о своем присутствии.

Между тем как двадцать охотников занялись деятельным приготовлением хижины для совета, другие, сопровождаемые Наваей, отправились знакомиться с прибывшими индейцами и угощали их на славу.

Пятьдесят человек индейцев, принадлежащих различным племенам и имеющих различных вождей, расположились невдалеке лагерем и привязали лошадей своих к вбитым в землю кольям.

Сахемы, несмотря на то, что все было для них совершенно неожиданно, маскировали свое внутреннее удивление полнейшей холодностью и индейским бесстрастием; они были далеки от мысли встретить Валентина во главе такого значительного отряда белых охотников, неслыханное мужество которых давно уж внушало им страх и некоторое уважение.

Все это возвысило Искателя следов в их глазах и дало понять всю важность союза с таким человеком.

Под влиянием такого благоприятного для охотника впечатления индейцы, так недавно еще относившиеся к планам Валентина совершенно холодно и державшие себя чрезвычайно принужденно, мало-помалу смягчились и сделались даже учтивы.

Одно неожиданное обстоятельство окончательно расположило их в пользу Валентина и заставило сбросить свою маску.

У входа в лагерь внезапно послышался шум, и из лесу вышел отряд охотников с Курумилой, Павлетом и Кастором во главе.

В середине этого отряда шли пятнадцать человек с лицами, покрытыми кровью и грязью, большая часть из них были ранены.

— Привяжите этих собак к столбам и охраняйте, пока свершится над ними приговор, — сказал Курумилла.

Это приказание было тотчас же исполнено.

Тогда Курумилла присел к огню между двумя индейскими вождями, которые подвинулись, чтобы дать ему место и предложить курить.

Курумилла взял сперва калюме Анимики, потянул его несколько раз, возвратил с благодарностью и принял от Красного Ножа.

Охотники остановились в почтительном отдалении и составили широкий полукруг около вождей.

Курумилла стряхнул пепел со своего калюме на ноготь большого пальца своей левой руки, потом сбросил его в огонь и возвратил калюме Красному Ножу.

Несколько минут царствовало глубокое молчание, в продолжение которых Курумилла, казалось, старался собраться с мыслями, потом он поднял голову и протянул руки вперед.

— Пусть мои братья слушают, — сказал он, — вождь хочет говорить.

Все присутствующие молча поклонились.

— Курумилла открыл новый лагерь горных пиратов; он знал, в какой неприступной позиции устроил его вождь этих бледнолицых воров и собак, но Курумилла вождь; небо покровительствует ему, зная, что Курумилла защищает только справедливость. С помощью своих людей и небольшого числа воинов Сожженных лесов, с готовностью оказавших свое содействие, за которое он им очень благодарен, Курумилла проник, ползя, как змея, в лагерь пиратов, которые были пьяны и спали крепким сном. Битва была ужасная; кровь проливалась без всякой пощады; двое из отряда Сожженных лесов и один охотник убиты и несколько человек легко ранены; лагерь сожжен, все пираты убиты, за исключением трех, которые, покровительствуемые духом зла, успели скрыться в темноте ночи. Оставшихся в живых бандитов Курумилла привел сюда, чтобы вожди произнесли над ними свой приговор. Имущество этих мерзавцев, нажитое грабежом и сваленное в угол лагеря, попало в мои руки. Пусть Искатель следов решит, как поступить с ним. Я сказал.

— Кто эти бандиты, которые успели убежать? — спросил Валентин после некоторого молчания, — мой брат их знает?

— Курумилла знает их, — отвечал вождь, — это одни из самых виновных. Первый называется капитаном Кильдом, второй — Линго, а третий простой пират. Но они разбиты и потеряли все, исключая оружия; ящик, обитый жестью и наполненный бумагами и драгоценностями Кильда, находится в руках Курумиллы: волки свободны, но не могут кусать, потому что зубы у них вырваны; скоро они будут взяты силой, как дикие быки. Десять воинов Сожженных лесов под командой храброго бледнолицего охотника Бенито Рамиреса отправились преследовать их и не замедлят привести их сюда.

— Я не в силах высказать вам всей глубокой признательности моей, — сказал Валентин твердым голосом, — за услугу, оказанную вами не только для нас, но для всего человечества, очистив местность от этих ненавистных бандитов, наводивших ужас на всю пустыню. Отнятые вами драгоценности, нажитые неправым путем, не должны попасть в наши руки, потому что тогда нас могут обвинить в нападении на этих бандитов с гнусным намерением воспользоваться их имуществом.

— Нет, нет! — закричали все охотники, — мы не хотим его!

— Оно, — продолжал Валентин, — должно возвратиться по назначению: наши братья краснокожие больше всего пострадали от грабежа этих мерзавцев; отдадим же, товарищи, им эти вещи, потому что они им принадлежат, и очистим таким образом себя от нареканий. Согласны ли вы на то, товарищи?

— Да! — отвечали все охотники в один голос. — Валентин прав, вся добыча должна достаться нашим союзникам, краснокожим.

— Мои братья сахемы слышали, что скажут они?

— Бледнолицые охотники храбры и благородны, — отвечал Красный Нож. — Валентин истинно любит краснокожих воинов, он для них больше, чем союзник: он их друг, их брат. Сахемы считают за особенную для себя честь принять этот богатый подарок из рук бледнолицых охотников и никогда не забудут щедрости и великодушия величайшего охотника из бледнолицых. Я сказал.

Все прочие сахемы наклонили головы в знак согласия.

— Прикажите, — сказал Валентин, обращаясь к Бальюмеру, — принести тотчас же все тюки с вещами в лагерь великих братьев красных воинов.

Бальюмер тотчас же встал, сделал знак нескольким охотникам следовать за ним и удалился.

Снова наступило минутное молчание.

— Нам остается исполнить еще один последний долг, — сказал наконец Валентин, обращаясь к краснокожим вождям и охотникам, сидящим у огня, — долг ужасный, но мы не вправе отказаться от него: эти раненые и окровавленные пленники ожидают нашего приговора; мы обязаны как можно скорее прекратить их страшное ожидание своей участи. Вам известны гнусные преступления этих людей; вы и судите их, мои братья и союзники. Пусть каждый из вас подаст мнение. Начинаю с вас, брат мой, — прибавил он, обращаясь к Красному Ножу.

Красный Нож и другие вожди индейцев, за исключением Курумиллы, приговорили пленников к мучениям и смерти. Курумилла и другие вожди белых — к смерти без мучений.

Валентин обратился тогда к охотникам, стоящим позади.

— Линч! — вскрикнули они в один голос.

— Они должны умереть, — сказал Валентин, — но большинство голосов приговаривает их к простой смерти, сверх того, мы, бледнолицые, не имеем обыкновения мучить наших врагов; человеколюбие требует, чтобы мы не смотрели на смерть виновных как на средство к удовлетворению своей мести, а только как на неизбежный акт правосудия. Итак, пленники подвергнутся закону Линча, то есть будут повешены. Приготовьте все к исполнению приговора.

Все встали со своих мест.