Сильван застонал от эротического вида.

— Боги, — прохрипел он. — Осторожней, София.

— Я уже делала это раньше, помнишь? — напомнила ему она, задыхаясь. — Когда ты… отмечал меня во второй раз в хижине.

— Да, но тогда ты только терлась об мой член, — прошептал он. — На этот раз ты водишь головкой члена по открытому лону. И так как мы оба очень влажные, мне было бы очень легко проскользнуть в тебя.

— Вот так? — Решив рискнуть, Софи скользнула широкой головкой вниз вдоль щели, пока не уткнулась во вход её естества. Сперва сомневалась, что он поместится, но дав себе расслабиться и раздвинуть бедра чуть шире, почувствовала, как упругий кончик полностью скользнул в её канал, войдя, по крайней мере, на два дюйма.

— Софи, что ты делаешь? — тихо, предупреждающе прорычал Сильван, но не сделал попытки выйти из нее. По сути, он совершенно не шевелился, будто не осмеливался сдвинуться ни на дюйм.

— Я лишь хотела ощутить тебя во мне — совсем чуть-чуть, — прикусывая губу, прошептала она. Не зашла ли она слишком далеко? Выражение лица Сильвана и напряжение в его большом теле заставили её на мгновение засомневаться. Но если она хочет Сильвана в своей жизни навсегда, то придется зайти даже дальше, чем сейчас. — Сильван, прошу, не сердись, — пробормотала Софи, осмеливаясь коснуться его щеки. — Снаружи ощущалось так приятно, но внутри тоже болит.

Его взгляд, бывший почти пугающим по своей силе, сразу смягчился.

— Я не знал, что у тебя болит и внутри тоже.

— Болит, — призналась Софи, немного приврав. Если быть честным, больше походило на повышенную чувствительность, нежели на боль.

Но это правда, что попади его предсемя в её незащищенное лоно, когда он бы был внутри, Софи почувствовала бы себя лучше. Она даже привыкла к толщине его члена — хотя знала, что к основанию толщина увеличивалась.

— Сильван, — пробормотала она, чуть-чуть шевеля бедрами. — Как… ты думаешь, ты мог бы войти на всю длину? Лишь разок?

— Чтобы облегчить твою боль? — строго спросил Сильван. — Или у тебя есть какой-то другой мотив, Софи?

— Всё вместе. — Она смело посмотрела ему в глаза. — Мне любопытно. Я хочу знать, каково это, когда ты полностью во мне.

— Ты же знаешь, что рискуешь. — Но он уже двигался, вышел на те два дюйма, на которые ей удалось его обхватить вместе с головкой, а затем обратно.

— Как… Что ты имеешь в виду? — простонала Софи, когда он вошёл глубже.

— Моя кровь горит. — Кроваво-красные глаза Сильвана полыхнули, подтверждая правдивость сказанного. — А ощущение того, как я тебя наполняю членом, заставляет желать не просто трахнуть тебя, а ещё и укусить. Привязать тебя к себе. А если я это сделаю, если мои клыки погрузятся в тебя, впрыскивая мою эссенцию, пока я наполняю тебя семенем, ты уже никогда не будешь свободна от меня.

— Что если я не хочу быть свободной от тебя? — Софи едва смогла произнести слова вслух. Вопреки грубым словам, Сильван очень нежно проникал в нее, входя медленно, дюйм за дюймом, позволяя ей привыкнуть к размерам члена.

— Не говори того, чего не подразумеваешь, — прорычал он, толкаясь немного сильнее. — Я знаю, что ты думаешь обо мне, о моих клыках. Я смотрел тебе в глаза, когда делал укол, и увидел там страх и боль. Я не хочу видеть этот взгляд каждый раз, когда занимаюсь любовью с моей парой.

— Ты и не увидишь, — мягко пообещала София. Теперь он был почти в ней — она могла чувствовать, как Сильван с каждым неглубоким толчком её растягивал шире. Вскоре он полностью её заполнит. — Я… клянусь, ты не увидишь, Сильван, — пробормотала она.

— Как ты можешь быть уверена? — спросил он, входя в нее на последний дюйм. — Как я могу быть уверен?

От ощущения заполненности Софи сделала судорожный вдох. Боже, прежде ей не приходилось ощущать ничего столь большого в себе. Посмотрев вниз, она увидела место их соединения — член вошел в нее по самую рукоять. И всё же, этого было недостаточно. Но если Софи хотела большего, ей придется убедить Сильвана, что она имела в виду то, что сказала. Что она действительно его хотела.

Поднявшись, она откинула волосы в сторону и обнажила для него горло.

— Я безбоязненно предлагаю тебе себя, воин, кровь, тело и душу, — тихо произнесла она, вспоминая слова, которым её научила Надя.

Глаза Сильвана вспыхнули алым от желания.

— Повторюсь, если не имеешь этого в виду, не говори таких вещей, Софи!

— Но я подразумеваю это, — запротестовала она. — Возьми меня, Сильван, укуси меня. Я тоже тебя желаю.

— Боги, Талана. — простонал он. — Ты не знаешь, о чем просишь.

— О да, знаю. И Надя рассказала мне, что означает Талана, — промурлыкала Софи, подняв на него глаза. — Она сказала, что Блад-Киндреды называют так только свою пару.

На его лице появилось выражение печали.

— Это правда. Я знаю, что не должен был так называть тебя тогда в том месте. Это просто вырвалось в первый раз, и после этого… чувствовалось таким правильным.

— Я не возражаю. — Сердце Софи стучало, а тело болело, взывая к тому, что она не могла назвать… жаждало заставить его двигаться внутри нее, чтобы наполнить её, трахнуть ее, сделать своей. — Думаю, на самом деле, я… думаю, ты должен

сделать это действительностью, а не просто прозвищем.

Сильван нахмурился:

— Ты это всерьез? Хочешь, чтобы я связал нас с тобой? Хочешь быть моей невестой?

Софи чувствовала, будто тысяча бабочек порхала в ее животе.

— Да, — прошептала она. — Я… хочу, Сильван. Знаешь, я серьезно поразмышляла над теми проблемами, что какое-то время назад были между нами.

— И? — приподняв бровь, пророкотал он.

Софи пожала плечами:

— И вовсе это никакие не проблемы. Лишь оправдания, которые я себе придумывала, потому что боялась тебя — боялась чувствовать так сильно. Я… думаю, ты мог бы сказать, что ты тоже растопил мое сердце — как ты сказал мне, я растопила твоё, когда мы танцевали на Транк-Прайм.

— Ох, Талана. — Сильван обхватил ладонью её щеку и заглянул ей в глаза. — Твоё сердце никогда не было заморожено, а лишь ранено.

— Что ж, ты его излечил. — Улыбнувшись, она приглашающе покрутила бедрами. — Так прошу, Сильван, исцели остальную часть меня. Наполни меня своим семенем и своей сущностью — свяжись со мной и исцели меня одновременно. Сделай своей.

Лицо Сильвана выражало агонию.

— Боги, я не уверен, правильно ли поступаю, но не могу

сдержаться. Ты нужна мне слишком сильно!

— Ты тоже мне нужен, — заверила Софи. — Сильван, прошу. Пожалуйста.

— Как я уже сказал, я ни в чем не могу тебе отказать. Софи, — сказал он. Посмотрев ей в глаза, Сильван спросил: — Ты разрешаешь мне полностью войти в тебя? Чтобы наполнить тебя моим членом по самую рукоять?

— Да, — прошептала она. — Да, Сильван, именно этого я и хочу.

— Очень хорошо. — Снова сжав её бедра, он почти полностью вышел из неё и затем толкнулсяобратно.

Софи застонала от сильного удовольствия и широко раздвинула бедра, пытаясь быть достаточно открытой для его толщины.

— Боже, Сильван, да! — Обхватив его широкие плечи, она впивалась пальцами в его плоть, давя понять, как сильно желала его, насколько приятны ей его глубокие толчки.

— Люблю это ощущение тебя вокруг меня, — тихо прорычал он, снова вонзаясь, на этот раз ещё глубже. — Пробуя тебя в первый раз, я уже знал, что ты сможешь меня принять. Что ты будешь достаточно глубокой и влажной, чтобы я смог погрузить свой член в твоем сладком горячем влагалище по самый корень.

— Боже! — Софи понравилось, как он разговаривал с ней, пока трахал её. Его горячие, грязные слова возбуждали её почти также сильно же, как его толстый ствол, вколачивающийся в нее снова и снова. Часть Софи едва могла поверить, что она

делала это, открывая себя Сильвану, позволяя себе слиться с этой первобытной энергией. Но другая часть — часть, что была похоронена многие годы и только сейчас проявлялась, — упивалась своей чувственностью.

— Ещё, — умоляла она Сильвана, впиваясь ногтями глубже в его плечи. — Дай мне больше. Возьми меня сильнее.