Эдуард Петрушко

Болек и Лелек в Испании

Люди проводят отпуск по-разному: дома на диване, на экваторе или в валенках, с любовницами, в горах, на воде, под водой, на дачных грядках, с деньгами или без. Некоторые объезжают полшарика, другие не удаляются от дома дальше районного центра.

Любители путешествовать сбивают каблуки, наматывая десятки километров в день, пуская слюни возле мрачно улыбающейся Джоконды или делая селфи возле полуразрушенного Колизея.

Романтики забираются на Эйфелеву башню и, взявшись за руки, томно вздыхают, глядя на вечерний Париж, или, прижавшись друг к другу в гондоле, наслаждаются Венецией.

Рыбаки с комарами и мошкой располагаются на берегах Волги, в палатках, и разводят костры. Они слегка попахивают, но их обожжённые солнцем лица счастливы и беззаботны.

Отдельные морально неустойчивые лица, попав в ловкие сети all inclusive, превращаются в пьяных енотов и могут вспомнить только вылет и прилет, раздражая своим мяуканьем жен и окружающих.

Я стараюсь быть посередине, но не в этот раз…

Это был заурядный отпуск в европейской стране, но гуляли мы, как будто сборная России выиграла чемпионат мира по футболу, причем в этом веке и на этой планете. Кому не интересен беллетристический трэш алкогольного забега на чужбине, выключайте гаджет.

Дело было в марте. В попытке скрыться от московских сырых холодов и серого снега, решил показать своему товарищу Алексею Сафронову свой сарайчик в небольшой урбанизации Рохалес, провинции Аликанте.

I

Алексей Сафронов по кличке «Сафрон», будучи малолеткой в начале 90-ых, шлялся с нами и своим старшим братом Николаем по барам и шашлыкам, рано познавая прелести и проблемы взрослой жизни. Николай был моим другом, бывшим пограничником, бесподобным балагуром и весельчаком, пока его не срубила шальная ментовская пуля. Коля не тяготел к бандитам и честно ходил в трудовое море, методично и красиво прогуливая заработанные баксы в нашем ПГТ в Херсонской области.

Трагедия произошла нелепо и нежданно, когда двое шальных парней сбили на машине девчонку и удирали от милиции, которая, словно в боевике, палила с автоматов во все стороны. В это время мой друг мирно спал на заднем сидении старенькой «Audi», которая и ловила пули представителей правопорядка. Судьба… Старшего Сафрона похоронили с большим количеством ОМОНа, боясь восстаний и мятежей, так как погибший был личностью незаурядной и уважаемой. Обошлось.

Моя любовь переориентировалась на младшего брата Алексея, которого в порыве нежности я называл Лесиком. Делать на Украине было нечего, и через некоторое время Лесик, не без моей помощи, оказался в Москве, где в холодном гараже перебирал автомобильные турбины. Привыкший к хорошей жизни и тяготевший к музыке Сафрон (старший), ходил в столице с вечно не отмывающимися руками и поломанными грязными ногтями. Неудовлетворенные амбиции Гавроша современного капитализма выплескивались через край, Лесик матерился и искал лучшей доли. Через год несвежим мотыльком он выпорхнул из моего темного гаража на вольные московские хлеба.

Жизнь кувыркалась осенним листком, раскидав меня с Сафроном по разным углам. Угол у меня был свой, а Сафрон обзавелся пару палатками на Кунцевском рынке, где успешно втюхивал аксессуары к автомобилям. В общем, сыт, пьян и нос в табаке.

Общались редко, но крепко, предаваясь воспоминаниям о прошлой шальной бесшабашной жизни. Пустив пьяную слезу, вспоминали добрыми словами Николая и проклинали судьбу-злодейку.

Время продолжало нещадно пинать вперед, Лесик матерел, появилась квартира, приличная машина и тихая жена. Идеи стать певцом ограничились покупкой синтезатора, который он доставал после 0,5 л водки. Сидя в обнимку с синтезатором, он сетовал на барыжную жизнь, которая погубила звезду эстрады.

Первая поездка в Китай, где начинающий бизнесмен заказал напрямую партию чехлов на автомобильные кресла, принесла ему приличные деньги. Кроме «ни хао», Сафрон по-китайски ничего не знал, да и с английским не дружил, но стоически просидел на заводе месяц. Застыв над китайцами, как солдат английской гвардии, получил товар надлежащего качества и впоследствии — приличный гешефт.

Образовались деньги на элементы роскоши и безжалостный пропой. Пару телефонных разговоров о совместном досуге переросли в реальную поездку в Испанию. Сказано — сделано, куплено — съедено, билеты в кармане, впереди яркой звездой замаячил Пиренейский полуостров.

Рейс утренний, сбор у меня в квартире. Ввалился упитанный, хорошо пахнущий, улыбающийся в предвкушении поездки Лесик, гремя здоровенным полупустым чемоданом. На мой немой вопрос коротко ответил:

— Что-то куплю: или хамона, или велосипед. Санкции же!

5:00 утра, до приезда такси — полчаса, Сафрон молчком направляется к бару и изучает его содержимое. Слова в ранний час в предложения не клеятся, поэтому коротко предлагаю:

— Может, кофе с коньяком?

— Уместно, — коротко ответил Сафрон. И понеслась душа по кочкам…

Кофе с коньяком много не выпьешь, да и для сердца вредно, поэтому через 15 минут переходим на чистый Хеннесси. Не искушенный международными перелетами и одновременно любящий поесть Лесик, интересуется:

— А чем кормят туристов в самолетах? — посасывая дольку лимона.

Отвечаю, что на хлебосолы рассчитывать не стоит. Лесик занервничал, встал со стула и, нервно пройдясь по гостиной, предложил взять с собой «закусочный набор».

Проснувшаяся супруга, видевшая со мной все, кроме зомби апокалипсиса, глядя, как я кладу в сумку VERSACE нарезанное сало, сыр, колбасу и черный хлеб, замерла на пороге кухни, как фараон.

— Совсем уже сдурели, оголодаете что ли за четыре часа? Или в S7 кормить перестали? — поправляя волосы, спросила она. Посмотрев на пустую, одиноко стоящую между двумя кофейными чашками бутылку Хеннесси, подвела итог — понятно, с утра решили заправиться.

Лесик, смущаясь супруги, рассматривал свои уже ухоженные ногти, я заглядывал в пустую кофейную чашку, как будто пытался гадать на гуще.

— Вы хоть до Испании долетите или за МКАДом остановитесь, туристы с большой дороги? — стебалась окончательно проснувшаяся супруга. — Пили бы здесь, дешевле было бы, все равно из дома выйдете только за вином! — как в воду смотрела любимая…

После возвращения Крыма в Россию страна стояла в изоляции, как заболевший пес. Будучи в определенной степени патриотом, ранее я заказал в интернете 10 маек с портретом президента и ходил в них от спортзала до ресторана, абсолютно наплевав на всех, кто не разделяет мою любовь к ВВП.

Супруга пошла в ванную, я в это время предложил Сафрону надеть в наше путешествие патриотическое хлопчатобумажное изделие. Лесик быстро согласился, надев президента прямо поверх рубахи, так как размерчиков на несколько он от меня отставал.

— Президента-то хоть не опозорьте, путешественники незадачливые! — увидев на нас майки, кинула вдогонку супруга.

Схватив вторую Хеннесси, ретировались в такси. Таксист, неопрятный сонный мохнатый мужик неопределенного возраста, видя веселых парней, летящих по разговорам в теплую Испанию, стал жаловаться на жизнь, в надежде получить лишнюю копейку.

— Отец, не опускайся до деталей, в отпуск летим, не грузи! — осадил плаксу Сафрон. Дадим рубль сверху, только не причитай! Наливай! — тут же скомандовал он.

— Куда — в ладошки или сразу в клювик? — спросил я. Стаканов не возим. Пей из горла — большой уже!

И загуляла по рукам бутылка с виноградным спиртом. Зажурчал разговор ни о чем, с шутками и прибаутками. Шоссе мелькало мутными фонарями, прощаясь с веселыми москвичами, мокрый снег лепил, как будто пытался забраться в салон машины. Выгрузились мы в Домодедово теплые, как вылупившиеся цыплята.

Регистрационно-пограничные процедуры — и вот заветное дьюти фри. Глаза у Лесика побежали по полкам шальными шарами, тело вздрогнуло, вены вздулись.