— Нет, нет. Он ушел.

— Как давно?

— Только что. Минуту назад. Я сказала ему: «Снаружи холодно. Вам далеко ехать до дома?». А он ответил, что далеко, прямо до Клей Стрит в Зоне 19, поэтому я дала ему накидку на клетку потеплее, вот и все, что я смогла узнать.

— О, спасибо вам! — сказала Миранда. — Вы такая добрая, я вам так благодарна. Мне нужно идти, но правда, спасибо вам, спасибо.

— Всегда пожалуйста, дорогуша, — быстро сказал мягкий голос по телефону. — Удачи.

Своей маме Миранда сказала, что ей нужно было встретиться с другом, и её мама, занятая оттиранием загустевшего молока с детского кресла, не стала задавать вопросов.

Миранда схватила своё пальто с крючка около входной двери, ринулась в конец коридора, в нетерпении прыгая с ноги на ногу, выжидая, пока лифт полз вверх на тридцать восьмой этаж, а затем так же медленно стала скользить на нем вниз. Она на полной скорости летела к ступенькам метро. Она купила билет, побежала к платформе справа и снова стала ждать, вспотев в тяжелом пальто, закипая от нетерпения. Когда поезд наконец-то прибыл, она ехала в нём стоя, прямо рядом с дверью, чтобы выпрыгнуть на остановке Клей Стрит.

Она самая первая сошла с поезда, когда они прибыли. Она уклонялась от входящих и выходящих пассажиров, стараясь стать как можно выше, высматривая темные волосы и худощавую фигуру парня по имени О. Толпа окружала её плотной стеной. Она не могла посмотреть по сторонам, прижатая спинами в плотных пальто, склоненными головами в шапках или капюшонах. Ну почему они не шли вперед? Она протискивалась между ними, всматривалась поверх них в поисках парня, который, возможно, давно позабыл о ней.

Но его нигде не было видно. Поезда прибывали и уезжали, потоки людей вырывались наружу и бурлили вокруг неё. Море из людей как в воронку затягивало внутрь и уносило прочь безликих пассажиров. Она не видела никого из тех, кого когда-либо встречала, не говоря уже о том, кого она хотела увидеть. Он был уже где-то далеко впереди, должно быть, он уже ушел, выбрался наружу на улицы. Она знала, что если она не сможет найти его здесь, то у неё не будет никакой надежды найти его снаружи, среди миллионов людей.

Она остановилась, устав бороться с толпой. Её воодушевление испарилось. Пришло время отправиться домой и позабыть об этом квесте раз и навсегда. Она села на скамейку, чувствуя пустоту внутри. С квестом покончено. Он оказался пустой тратой времени. По крайней мере, никто не знал об этом — это был единственный положительный момент. Не было никого, кто посмеялся бы над ней и сказал бы, что она была идиоткой.

Прибыл поезд. Люди потоком зашли внутрь, и именно в этот момент Миранда услышала легкое щебечущее пенье, трель, которую могла спеть только желтая канарейка.

Она повернулась в сторону звука. Толпа была плотной; лица тысячи незнакомцев были обращены к ней. Она позабыла о своём стеснении: какой-то новый человек внутри неё управлял ею. Она вскочила на скамейку, на которой сидела, и прокричала таким громким голосом, о наличии которого даже не подозревала:

— Омар! — Она перебирала все возможные имена. — Омар! Омарк! О Маркс с птицей! Где ты? Где ты?

Люди пялились на неё, но она снова услышала птицу, спрыгнула вниз и побежала на звук. Вытянув вперед руки, она расталкивала толпу, и видимо, люди почувствовали, что случилось нечто экстраординарное, они организовали для неё проход. В конце прохода стоял парень лицом к ней, клетка была в его правой руке, накрытая тканью лишь наполовину, на его лице было написано удивление.

— Сюда, — кричал он. — Я здесь, прямо здесь!

Вы могли подумать, что чары между ними тут же развеялись, когда эти два человека, которые были едва знакомы, так внезапно встретились. Но нет. Они были незнакомцами, которые не чувствовали себя чужими, ибо они жили в мыслях друг друга уже очень давно. Они стояли лицом к лицу, а толпа расступалась вокруг них. Он удивленно улыбался, слегка приоткрыв рот.

— Оуен, — сказал он, когда она встала напротив него. — Меня зовут Оуен Маркс. Я не успел написать имя целиком на стекле.

Миранда дышала слишком тяжело и не могла говорить, но тоже улыбнулась. На глазах навернулись слезы, но она их смахнула.

— Миранда, — сказала она. Она сделала вдох. — Это моё имя. Я услышала птицу.

— Я проверял, всё ли с ней в порядке, — сказал он. — Когда она увидела свет, то запела.

— Она такая красивая, — сказала она.

— Может, уйдем отсюда? — сказал он, и она кивнула. Он снова накрыл клетку, и они пошли вверх по лестнице на улицу, где полуденный свет пускал блики на капотах машин. Они остановились под навесом магазина.

— Эта птичка будет подружкой для еще одной канарейки, — сказал Оуен.

Миранда просто кивнула и улыбнулась. В ту минуту она не могла подобрать подходящих слов.

— Грустно жить в клетке, — сказал Оуен. — Но, по крайней мере, они теперь будут вместе.

Спустя неделю, как Миранда нашла Оуена, Клемент уволился из палатки с крендельками. Он накопил достаточно денег, чтобы переехать в квартиру, и нашел работу получше, в пекарне. Но тем не менее, он не переставал общаться с семьёй Миранды, он был им благодарен. И как-то вечером, когда он навещал их, Миранда пришла вместе со своим новым другом.

— Оуен! — закричал Клемент.

— Клемент! — закричал Оуен.

В течение вечера, слушая вопросы и восклицания семьи, Оуен и Миранда рассказали запутанную историю своих квестов.

— Если бы я знал, кого ты ищешь! — сказал Клемент. — Я бы избавил тебя от стольких сложностей! Он сморщил свой бледный лоб и размахивал руками в великом расстройстве. — Если бы я знал! Вы бы встретились намного раньше, намного, намного проще! Так было бы намного лучше!

Оуен и Миранда обдумали всё, что произошло: преграды, тоску, краткие проблески надежды, шанс сделать добрые дела, их упрямую настойчивость.

— Не переживай, — сказал Оуен Клементу. — Квест должен быть трудным.

§ 11. «Подъем»

Нина Кирики Хоффман

Я пряталась за занавесом натечного камня рядом с Плантацией, подглядывая через щелочки в камне за Пиллером, мужчиной, с которым я, предположительно, должна начать встречаться на моё пятнадцатилетие, не в таком уж и далеком для меня будущем. Две другие девочки моего возраста в Подземелье считали его привлекательным. Он был высоким, сильным. Он мог стать отличным отцом, к тому же у него все еще достаточно густых темных волос на голове, хотя ему уже перевалило за тридцать. Возможно, он понравился бы мне больше, если улыбался.

Пиллер облокотился на трость, наблюдая за группой из четырех подростков, которые выливали переработанные отходы в канавки для удобрений вдоль ряда посаженных зерновых культур. Панели искусственного освещения свисали с потолка в пещере, где была Плантация, яркий, всеохватывающий свет был ослепительно белым и лился на всё вокруг. Тени приобретали острые углы под таким освещением. Вовсе не те размытые тени от мягкого оранжевого света, которым мы пользовались в наших жилых пещерах.

Поле рядом с натечным камнем было засажено рядами зерновых. Ростки бледно зеленого цвета устремлялись вверх из невзрачного слоя земли. Отходы портили прохладный воздух запахом навоза.

Фингал, мой лучший друг, споткнулся, и часть отходов разлилась на тропинку между грядками. Прежде чем Фингал смог выпрямиться, Пиллер выхватил ведро из рук Фингала, вылил содержимое, затем заставил его расставить руки в стороны и ударил Фингала по спине своей тростью. Три резких глухих стука пластмассовой палкой по мешковатой одежде и телу — и Фингал распластался по земле, лицом в пыли, животом на смеси из отходов с дрожащими пальцами.

Я обхватила себя руками, мне так хотелось побежать на помощь своему другу, но я боялась, что меня могли обнаружить вдали от моей работы, в месте, в котором я не должна находиться. Я прижалась щекой к прохладному, словно из воска, каменному занавесу.