Они решили нас помиловать и вылить жидкость в одну из ям, как и предлагала Эйм.

У Тины голова варила.

— Интересно, они везли этот груз из самого Сиэтла?

Она вытянула ноги, подняв большие пальцы вверх и подвинув ступни в шерстяных носках поближе к огню. Август, вечера становились прохладными.

— Не все в городе завязали, — осмелилась сказать одна из девчонок.

— Ага.

Я кивнула парню, который сходил за мужа, потому что носил на пальце кольцо, точно такой же, как кольцо Тины на её левой руке.

— Это банда из Гэз Воркс? Они вполне могут разливать по своим старым бочкам Лайквайс, но как мы можем знать наверняка?

Второй парень вмешался в разговор.

— Они точно не везли нам это на обмен.

Он носил кольцо, которое было таким же, как кольцо на правой руке Тины.

Девочка, которая уже высказывалась, поинтересовалась, было ли их прямой обязанностью следить за порядком в Сиэтле и окрестностях. Муж Номер Один предложил подумать об этом.

— Следующий вопрос.

Тина снова заговорила.

— А что, если эти парнишки с моста захотят вернуть свой груз?

Она посмотрела на меня, хотя Эйм начала говорить первой.

Мы не говорили Клоду или Дуайту, куда мы направлялись, не рисовали им карт местности, поэтому я думала, что Гремучие были в полной безопасности. Плюс ко всему, я покалечила Дуайта, сломав ему как минимум одну кость. Но комитет решил, что грузовик стал бы для них обузой, даже если они замаскировали бы его, и они попросили нас забрать его с собой, когда мы покинули бы их территорию. Что, судя по всему, было бы довольно скоро.

— Завтра? — спросил Муж Номер Два.

Эйм взволнованно прикусила губу на несколько секунд. Мы ожидали более теплого приёма, учитывая её способности. Она надеялась, что сможет задержаться здесь хотя бы на неделю. Или Гремучие не хотели, чтобы она встретилась с Робом? Но по сведениям шпионов комитета он был уже рядом, направляясь на юг. Он мог прибыть с минуты на минуту. Рандеву могло всё ещё состояться.

Чёрт возьми.

В конце-концов я должна разузнать поподробнее, откуда взялись все эти трупы в туннеле.

Богачи, как я и подозревала. Но было не похоже, что комитет был настроен распространяться на эту тему. Люди, которых убили богачи. Но как? Неизвестно. Не думаю, что это было важно: мёртвым всё равно. И к чему эта антисанитария, почему они свалены в одну кучу посреди дороги, а не похоронены по-человечески? Надо бы узнать подробности и позаботиться об этом. А два свежих трупа? Тина предположила, что это последствия путешествия Клода и Дуайта сквозь блокаду.

Так зачем всё это? Ну, это очевидно: используй мёртвых, как наживку, чтобы поймать живых, которые стали бы работать на них.

И это стало ещё более понятным, когда Кёртис отвёл нас туда, где мы должны были спать: в домик на дереве высоко на холме в парке полуострова. Он вскарабкался первым по веревочной лестнице, показал нам, где находился нужник, ведро с водой и ковшик, колокольчик, в который нужно было звонить в случае, если одной из нас поплохело бы в ночи. Затем, он спросил, не видели ли мы тело его младшей сестры в куче.

— Эээ… нет, знаешь, мы мчались на всех парах, особо не вглядывались. Правда.

Эйм ещё та обманщица.

— У неё волосы завязаны в хвостики. А ещё большие, светло-зелёные глаза.

У любого, у кого были открыты глаза в той груде, нельзя было разобрать цвета глаз. У кого-то вообще не было глаз. И даже некоторых частей лица.

— Нет, мы…очень быстро ехали. Правда, ничего не видели. Прости.

В конце концов, он отстал от нас.

Помимо домика, который мы собирались занять, поблизости было много таких же жилищ на деревьях; сумерки быстро опускались на землю, и мы видели, как многие люди поднимались вверх по своим лестницам, слышали их тихие и мягкие разговоры.

— Ложись.

Я похлопала рукой по матрасу на полу. Она устроилась рядом со мной. Я спокойно обняла её, для меня это не проблема. У меня всё болело после таскания чемодана, но сейчас это было не важно. Я убрала волосы с её красивого лица, которое я узнала бы даже во тьме.

— Что они сделали с Двейном?

— С кем?

— Ну, Двейн, тот мелкий парнишка.

Точно, маленький брат Клода и Дуайта.

— Это ты его так решила называть?

Эйм фыркнула.

— Это его имя. Он сказал Кёртису. Я слышала.

Мои пальцы скользили по сводам её бровей, словно разглаживая их.

— Ты за него волнуешься? Он был веселым на детской площадке. У них должны быть места, где спят дети. Мы много детей тут видели.

— Да. Ты права.

Она сморщила нос. Я провела рукой по очертаниям её профиля, пытаясь побудить её к размышлениям. Иногда это работало.

— Почему комитету нет дела до Богачей острова Мерсер? Это было ужасно. Там, в туннеле.

Я рассмеялась, хотя смешного тут было мало.

— Облом. Полный облом, предполагалось, что они будут защищать этих людей, а Богачи напали на них. Я бы тоже не стала говорить об этом.

Я увидела, что она перестала морщить лоб.

— Ага.

Она приблизилась ко мне, сняла мою повязку, чтобы она могла легко гладить меня по моей коротко стриженной голове. Совсем другое дело. Я уткнулась головой в джинсовую ткань её куртки.

Это была наша последняя ночь вместе.

Она вспомнила о Робе всего один раз.

Следующим утром моя рука стала болеть ещё сильнее. Моё плечо онемело. И запястье тоже. Я что старею? Не удивительно, что многие становились Иными.

Эйм и я проснулись одновременно, как бывало и дома, и на вылазках.

— Снилось что-то хорошее? — спросила я.

Она кивнула и глуповато улыбнулась уголком губ, мне даже не пришлось спрашивать, кто ей снился. Не я.

Какую бы вселенную создала Эйм, если бы стала Иной? Она была бы так не похожа на мою.

Кёртис указал на уборную, которая была на пути к нашему домику на дереве. Мы уже посетили уборную и сделали все необходимые утренние процедуры. Уборная была неплохой: там было мыло и кадка с водой.

Мы спустились вниз и пошли по дороге, ведущей в лагерь. Эйм держала меня за руку, когда мы могли идти рядом. Сладкие мгновения. Я буду их ценить.

Я помогла накрыть наш завтрак, который состоял из ягод и кусков вчерашней мутной жижи, уже затвердевшей. Эйм вытащила чемодан из-под брезента, под который мы его вчера спрятали. Она прочистила пистолет, которому дала имя Вольтер, и отполировала свои инструменты. Вскоре подошли первые клиенты.

Первым пришел парень, которому на вид было четырнадцать или пятнадцать лет; он хотел починить подводную ловушку для черепах и раков. Затем пришел его друг, который попросил её помочь разобрать двигатель для лодки. На самом деле, он уже его разобрал и хотел вместе с ней собрать его обратно.

Эйм попросила перерыв после нескольких часов работы, чтобы проведать Двейна. Она хотела принести ему сливу, одну из тех, которые мы собрали на закуску. Я сидела рядом с инструментами и ждала её возвращения. Тень закрыла от меня теплое солнце, и я выглянула из-под навеса.

— Привет.

Голос какого-то парня. Всё, что мне было видно, это его силуэт. Словно затмение, золотое свечение обрамляет тьму.

— И тебе привет.

— Ты не Эми.

— Неа.

Он проворно сел рядом, скрестив ноги.

— Значит, ты, должно быть, Долорес. Я Роб.

Он протянул мне руку, и я пожала её.

Наконец-то я его увидела. Парень был даже красивее, чем рассказывала Эйм. Вот чёрт. Волосы словно медь, зачесанные назад, мягкие и блестящие, ниспадающие из-под широкополой соломенной шляпы. Глаза большие, странного бледно-голубого цвета. Веснушки, словно корица, рассыпались по всему его лицу, курносому носу и длинным рукам; одет он был в футболку с черно-белым принтом. Веснушек не было только на его шее, белой как мороженое, к которой хотелось…нет. Это же Эйм помешана на нём.

Его ладони были немного влажными. Пальцы — сильными и длинными. Хватит об этом думать.

— Эйм тут где-то неподалеку, вернется через несколько минут, думаю, если хочешь, можешь подождать.