В народе сложилась легенда. Вот как объяснял этот праздник один из лучших ораторов-мулл, доставивший нам перевод своей короткой импровизации:

«Было два брата, два королевских сына Гуссейн и Гассан[16]. Они поссорились между собой из-за престола. Разделили страну на два лагеря. Долго воевали и разоряли страну. Погибли, наконец, оба войска, убиты были оба брата, а страна стала добычей другого народа».

Под изречения проповедников движется процессия. Посреди несут «хоругви» — знамена. Они свернуты в знак печали и обвиты флером. За ними ведут лошадь Гуссейна в траурной попоне, закрывающей ее тело и даже ее глаза. На черной лошади сидит сын Гуссейна, маленький ребенок в трауре… За лошадью в черном ведут лошадь в белом, и на ней привязаны две белых голубки, между ними воткнуты два острых блестящих меча и сочится на белой попоне — ярко-алая кровь…

Чистые голубицы! Чистая невинная кровь!

Со стонами и воплями движется толпа и глухо бьет в грудь, терзаясь видом этих эмблем мрака и попранной справедливости. «Шахсей! Вахсей!» — стонет толпа. Мерны и глухи удары в грудь. От них кожа трескается и синеет.

Вот фанатики с совершенно обнаженным торсом бичуют свои спины железными цепями. Семь цепей собраны в одну связку. Каждый шаг толпы вызывает удар по спине. От ударов цепи блестят, а на спине кожа отваливается кусками. С угрюмыми лицами, без стона боли, они бьют себя ровно, медленно, упрямо по живому телу.

Далее цепь людей в саванах с громадными ножами. Они взмахивают ими методически медленно над головой, оставляя на черепе кровавый след… Кровь стекает по лицу и образует на саванах кроваво-красные полосы. Змеистыми струйками сочится кровь… Новые взмахи — и чаще и чаще ложатся рубцы. То один, то другой падает в изнеможении, но рука методически правильно наносит удары…

Кругом пыль. Ржанье коней, рев верблюдов. Вот утонченные фанатики продели в свои груди замки и цепи и, дергая их в такт движения толпы, увеличивают свои муки. В такт звякают цепи.

Толпа фанатизируется более и более святым огнем печали, совершая свой странный обряд…

Вот — краса Мохаррема, балдахин. Он как бы плывет, покачиваясь на руках правоверных!.. В нем сидят дочь и сын, дети имама… Толпа усиливает мучения. «Убит, убит имам Гуссейн, мщение, мщение, — правоверные. В этот ужасный день совершилось страшное преступление! Наш отец, имам, пророк убит!»

«Ми-си-роти, о горе, горе правоверным, терзайтесь, падайте во прах!»

«Приняв смерть в честь пророка, вы встретитесь с ним в садах рая».

Так кричат муллы. Затем идет восточное, огненное, чарующее описание рая с его вечно девственными гуриями, доставляющими такие наслаждения любви, описывать которые не позволяет скромный язык европейцев. Надо ли говорить, что многие фанатики десятками закалываются до смерти?

ТАИНСТВЕННЫЕ СЕКТЫ

Личные наблюдения

Поклонники дьявола. — Смешение религий. — Идея персидских религий — не иллюзия, а действительность. — Добро и зло. — Совесть. — Молитвы прыгающих дервишей. — Глотание стекла, гвоздей и скорпионов.

Наши кавказские войска в своем движении через Персию и Турцию проникают в самые тайные уголки этих стран, и русское общество знакомится с некоторыми подробностями их походов, похожими по своей фантастике на сказку Востока.

Зная местности, прилегающие к Кавказу, изучению которых мы посвятили много сил и труда, позволяем себе кратко описать несколько интересных сект, имена которых широкая публика встречала в телеграммах при взятии того или другого пункта, являющегося их религиозным центром.

Взять, например, центр земли езидов, дьяволопоклонников.

Это самая старая религия мира и самая конспиративная. Насколько нам удалось узнать ее — она представляет собой соединение массы учений. Кроме великого верховного Существа, езиды или дьяволопоклонники признают Иисуса Христа, Св. Духа, Божию Матерь, солнце Мохаммеда и четыре стихии. В религии этой много колдовства и суеверий. Попробуйте очертить езида кругом, и он не выйдет из круга без вашего согласия. Религия езидам позволяет питаться падалью и запрещает смотреть на голубое. Нашего спутника по путешествию однажды ранним утром мы застали за странным занятием. Он сидел около туши павшего осла и ловил мух, слетавшихся на падаль, чтобы их есть. Его товарищи объяснили, что это является своеобразным причастием к дьяволу — отцу всех насекомых, и некоторые езиды очень ревностно этим занимаются. Глава езидов находится в Турции, это— великий шейх.

Священные книги их окутаны самой непроницаемой тайной и представляют по своей догматике самое удивительное смешение маздеизма, христианства и магометанства с философией Заратустры. Тут и халдейские предрассудки и библейские сказания и магометанство. Единственный экземпляр Корана находится у факира, имя которого они не называют. Этот подлинник так свят, что «нет в мире руки, достойной к нему прикоснуться». Вместе с тем, езиды поклоняются шейху Адда, т. е. апостолу Фаддею — первому халдейскому патриарху. Гробница его находится в Шейхане. У иезидов есть идолы; одного из них, Мелек-жовуси, мы видели. Это — петух с обрезанными крыльями. Эта секта стоит вне персидских и турецких верований.

В то время, как все религии человечества живут иллюзиями и строят миражи будущей жизни, персы в своих исканиях действительность поставили центром мира. Превратить благословенный Иран в сад радости — вот девиз маздеизма. «Брат-человек, трудись, — говорит автор XXII яшты, — в конце третьей ночи после смерти, когда станет рассветать, душа увидит свою совесть в виде девушки в белых одеждах, сильной, стройной, благородной по осанке и прекрасной. Душа спросит: „Кто ты — самая красивейшая из тех, кого созерцали глаза мои?“ И услышит: „О ты, только мысливший о добром и говоривший хорошее — я твоя совесть. Когда ты видел богохульника, ты пел псалмы, когда видел бедного, оттолкнутого грубым, ты давал милостыню“». Религия прогресса соединена у персов с религией бессмертия. В конце концов, небо и земля и все законы будут изменены; уничтожится смерть, все воскреснут реально. Бессмертие плотское — награда за труд. «Ты воскреснешь на земле, воскреснет только благо — розы, но не вредные растения, домашние животные, но не дикие и не змеи. Зло исчезнет в океане света. Злые духи обратятся в добрых. Исчезнет лишь Атра Майпью, — но он есть абсолютный ноль, минус, ничто, живущее призрачной жизнью, тьма».

При наличности таких верований народу дается широкая возможность творить религии. Отсюда и возникает дьяволопоклонство, как конгломерат целого ряда религиозных воззрений. Отсюда возникают и другие секты, оригинальные и крайне интересные. Опишу одну из них, на молитву которой я попал совершенно случайно.

Это, очевидно, одно из разветвлений прыгающих дервишей, подвергающих себя всякого рода истязаниям. В туземном костюме, я с своим знакомым хаджи очутился на небольшом дворе, устланном плитками и украшенном колоннами. На подушках, среди многочисленных присутствующих, лица которых выражали самое напряженное благоговение, сидело несколько полураздетых людей (одного я потом случайно снял (см. фотографию), а перед ними стояла маленькая жаровня, на которой дымились благовония.

Один из старших аскетов, глотавший скорпионов.

Двое из аскетов были совсем юные, с белыми до странности лицами и утомленными глазами, один, совсем мальчик, был одет в странную фантастическую одежду. Глубокое молчание царило вокруг, боялись даже сильным вздохом нарушить его. Все напряженно, до боли в глазах, смотрели на горящие уголья, вдыхая благовонный дым, поднимавшийся вверх. Эта немая таинственность страшно действовала на душу; пока мы входили и отыскивали себе место, на нас никто даже не посмотрел, несмотря на все любопытство детей Востока. Казалось, никто не замечал чужого присутствия — так напряженно все смотрели на маленькую жаровню и аскетов, вдыхавших испарения благовоний. Интересны были глаза присутствовавших: мрачно-глубокие, расширенные, как будто погруженные в таинственное созерцание чего-то минувшего, в немое общение с Высшим существом. У них был какой-то удивительно старческий вид. Все сильнее и сильнее был слышен запах благовоний, он раздражал и возбуждал даже тех, кто, как мы, находились далеко от маленькой жаровни.