Вчера казалось, что жизнь неузнаваемо изменилась, что случилось невероятное, невозможное, что такого с людьми не бывает.

Дежа вю. Снова думаю так же. Только с другими эмоциями.

И что-то подсказывает, что изменения в моей жизни еще не закончились.

В небе зажигались звезды. По-прежнему спрятанный под кроватью, я любовался природным великолепием в щель из глубины своего подземелья, где велено дожидаться. Душа жаждала встречи с Полиной, но до этого еще далеко. И… не совсем возможно. Обстоятельства, блин им в печень. Что делать, когда подойдет время, пока непонятно. Пришлось в очередной раз успокаивать себя надежным доводом «авось».

Я едва не задремал. Теперь хозяева вместе принимали ванну – слышны были смех, брызги, шаловливый флирт. Первым вышел Владлен Олегович.

– Готов? – прошептал он тревожно.

Я выставил большой палец. Готов. Хотя неизвестно, к чему. Предварительные объяснения оказались краткими и особой ясности не внесли. И вот, когда Нина, свежая и благоухающая, появилась на пороге, Владлен Олегович поднес палец к губам и быстро перегородил собой прямую видимость. Поняв это как требование убраться на место, я закрылся, но «мимолетное виденье» намертво засело в подкорке. «Гений чистой красоты». Именно. Ни лица, ни фигуры, ни прочих подробностей – просто маленькая женщина с полотенцем в руках, которая сияет от любви и светится неизмеримым счастьем.

Владлен Олегович зашторил окна – наглухо, чтоб не проник ни один шпионский лучик все опошляющих уличных фонарей или, тем более, посторонний взор. Затем он любовно прошептал супруге:

– Дорогая, я приготовил сюрприз. Да, опять, такой я предсказуемый и не загадочный. Что делать. Мирись, тебе со мной еще жить и жить.

Послышались несколько шагов и скрип, словно слон не заметил попавшегося на пути фоторепортера. Через минуту нога Владлена Олеговича настойчиво забарабанила рядом со мной по ковру, то ли выбивая марш, то ли виртуально пиная меня, недотепистого. Поняв это как сигнал, я осторожно вылез.

Это действительно оказалось сигналом. Во тьме я различил мах головы, указавший в сторону, где едва виднелся расплывчатый силуэт сидевшей в кресле женщины – покорный силуэт любящей женщины, кинутой в неизвестность.

Закутанная в халат, она ждала участи. Глаза перетягивала широкая повязка. Прищуриваясь, я пытался быстрее привыкнуть к темноте. Первое впечатление рисовало образ белокожей чувственной дамы, что могла быть как ровесницей мужа, так и намного моложе. Возраст не имел значения – счастливая женщина всегда выглядит юной и желанной. Сейчас она казалась маленькой испуганной девочкой, которая спряталась от мира под покрывалом своего одеяния и замерла в ожидании Деда Мороза. И так захотелось стать этим всемогущим дедом-счастьедарителем…

Громкий хлопок заставил вздрогнуть и замереть, хотя казалось, что дальше некуда. Владлен Олегович, откупоривший шампанское, наполнил бокалы, два из них придвинулись ко мне, взгляд указал на жену.

Вот и настал мой час. Мягко взяв жертву фантазий за руку, отчего она опять дернулась, я вложил бокал в стиснувшиеся пальцы. Время снова остановилось.

Владлен Олегович не торопился. Я понимал. Для любых действий – возможных и невозможных, ожидаемых или совершенно нежданных – было рано. Сначала – томление. Призрачное предчувствие небывалого. Предвкушение необъяснимого. Остальное потом. А сейчас…

Темнота. Далекие посторонние шорохи. Реющий на крыльях надежды ангел немилосердия, который не дает разбежавшимся мыслям собраться в одном месте под названием мозг. Скорее, он помогал изгонять их оттуда веником ожидания чуда. Какого чуда? Какая разница! Разве в детстве ждут волшебников по какому-то конкретному поводу? А взрослые ничем не умнее.

Нина поднесла бокал ко рту, прислушалась к шелестящему шипению пузырьков, втянула носом охмуряющий запах. Затем осторожно пригубила и, в восхищении дернув бровями под повязкой, выпила до дна. Владлен Олегович залпом осушил свой. Я последовал его примеру.

Прелюдия закончилась. Режиссер невероятного спектакля приблизился, бокалы исчезли из поля зрения, вспыхнул живой огонь свечей. Владлен Олегович расставил их вокруг – все это время я и женщина в кресле оставались недвижимы. Затем на свет появилась вторая повязка, Владлен Олегович повернулся ко мне.

– Снимешь – останешься без глаз.

Он прошептал это тихо и просто. Проверять не захотелось.

Едва мир померк под фатой полной неопределенности, Владлен Олегович рявкнул – зычно, как перед строем на плацу:

– Встать!!!

Я вскочил, как ужаленный.

– Раздень ее, – последовала еще одна команда, теперь отданная глухим жестким баритоном.

Приказ командира – закон для подчиненного. Бывший солдат во мне не раздумывал ни секунды. С пулеметной очередью сердца, что билось об уже, казалось, осязаемый воздух, он – внутренний солдат – выдвинулся вперед. Война началась. Приказ о наступлении получен, оружие – к бою, знамена реют в грохочущих небесах.

Фронты неумолимо сходились. Несколько совершенных в обреченном предвкушении шагов – и атака захлебнулась в столкновении с отшатнувшейся Ниной. Армии замерли на позициях, настала очередь разведки. В том числе – разведки боем. Слепо поводя руками, я определил, что есть что: Нина тоже среагировала на приказ «встать». Она не понимала, что происходит, кто здесь, зачем и что будет дальше, в ней дрожала каждая клеточка, тело готовилось взорваться от напряжения, как разогнавшийся до сверхзвуковой скорости паровоз. Тем не менее, она тоже молчала и подчинялась.

Хорошо быть подчиненным и ни за что не отвечать. Согласно приказу, мои руки с затаенным удовольствием спустили с маленьких плеч пушистый халат. Прошу заметить, ко мне – никаких претензий, я только исполнитель. Будут проблемы – все вопросы к полководцу. Если что, во всем виноват он, он и только он. Если все удастся, победят все, если нет – горе проигравшему, не будем показывать пальцем.

В паре метров от нас вновь с людоедским чавком вдавилось кресло. Владлен Олегович наблюдал за нами, получая от зрелища свою долю удовольствия. На его глазах происходило, как мне кажется, чудо перевоплощения, превращения любящей жены в Любящую Женщину – таинство, которое сминало логические связи, подавляло разум и даже воздух делало плотным, вязким и вкусным. Даже для меня – постороннего на этом, с позволения сказать, «празднике жизни».

Непредставимое действо началось. Снятый халат улетел в сторону, я легонько провел ладонью вдоль натянутого тетивой тела, от плеча через грудь, талию и бедро. Рука убедилась, что ничего больше нет – Нину от макушки до пят покрывали только пупырышки восторженного ужаса. Я остановился.

– Теперь – его! – так же резко приказал Владлен Олегович.

Установленные мужем правила игры выполнялись безоговорочно. Женщина приблизилась на шаг, ладони отважно ощупали дылдастую фигуру и, приняв помощь поднятых рук, стянули свитер через голову. Потом Нина стала расстегивать трудно поддающиеся пуговки рубашки. Нащупанные отвороты воротника потянулись назад и вниз, словно накрываемая на стол скатерть. Содержимое этой скатерти-самобранки коснулось впередистоящих кончиков, пробил разряд молнии, и два тела резко отпрянули.

Владлен Олегович молчал. Значит, все хорошо. Во всяком случае, не плохо. Нина избавилась от замешательства, руки вновь принялись за дело. Майка и брюки тоже подружились с полом. Нина, видимо, присела или склонилась передо мной. Воображение нарисовало соблазнительный ракурс и пустилось в неподконтрольный пляс. Во мне все томилось, пропитываясь сладком ужасом искушения и неизвестности. Неизвестность была пугающей, ведь Владлен Олегович изначально ничего не объяснял и, главное, ничего не гарантировал. Он мог одарить, а мог поиграть и выбросить. И это в лучшем случае.

Последний оплот приличий улетел вслед за остальной одеждой. Нина поднялась, и мы замерли двумя статуями. Словно Адам и Ева в саду Эдема. А Владлен Олегович… Кем в этом случае был он?

– Опуститесь на колени! – упала следующая команда.