– Верю.

Я следил за сборами. Особенно за Сусанной. Ее инкрустированный аппаратик лежал здесь, прямо на ее же планшете. И еще четыре трубки.

– Городской телефон в прихожей, до него не добраться. С дверью мы поступим вот так. – Рая заперла ее на ключ, который тоже бросила к телефонам. – Сами станем сзади. Ты – между нами и тем, за что волнуешься. Девочки, анкор.

Весело перешептываясь, все передвинулись.

– Что скажешь теперь?

Прикрыв опасную кучку краем покрывала, я прижал этот край собственным седалищем.

– Уговорили. Но…

– Чего еще боишься? Что нападем и изнасилуем?

Это выдала Сусанна. Анюта болезненно скривилась. И Наташа оказалась недовольна грубостью подружки:

– Я за игру, причем честную. Лично обязуюсь следить, чтобы все вели себя прилично.

– А если не успеешь уследить, и она меня бутылкой по башке?

Я перевел взгляд на фыркнувшую Сусанну, которая тут же съязвила:

– Кстати, хорошая мысль.

Встряла Рая:

– Головой ручаюсь – не допущу!

– Успокойся, в обиду не дадим, – также уверила меня Инна. – И подходящих тяжелых предметов, если честно, в пределах досягаемости не наблюдается.

Всеобщее воодушевление взнуздывало. Была не была. На голову легла накидка, которая лишила глаза зрения, а нос – запахов. Руки вытянулись в сторону поддатых озорниц.

Их перехватили и осторожно опустили ниже.

Ливень дразнящей лихорадки размазал меня по реальности. Тая от добровольно принятой безысходности, от осознания того, что сейчас произойдет, я превратился в нетерпение. Его испытали на прочность. Потянулась невозможная пауза. Очень долгая пауза. Затем – шушуканье, непонятный шум и шорох одежды. Несколько крадущихся шагов в мою сторону. Снова пауза. И – вознаграждение за ожидание: зависшие руки, что словно собрались отталкивать, ощутили чужое присутствие. В них ткнулась, точнее как-то так энергично влилась веселящая магма, заполнив разверстые кисти. Большие пальцы погрузились в нее целиком. В центре столкнувшейся со мной планеты рождалась Сверхновая, леденил космический вакуум, ее омывал Солнечный ветер.

Я предпочел не испытывать судьбу дальше. В моих руках – пороховой склад, достаточно случайной искры, и карточный домик приличий разнесет к ядрене фене. Требовалось лишь вставить, да что там, лишь поднести горящий фитиль к воспламеняющему отверстию, и – ба-бах быдымс трах-тибидох!!!

Спички детям не игрушка, как правильно вдолбили с детства. Руки не стали полностью ощупывать подопытный материал, я сделал проще – подключил очень старавшуюся отключиться логику. Если нижнее белье на предмете исследования обычное, ткань уже была бы под пальцами. Ее категорически нет. Значит, пикантные полушария принадлежат более свободно одетой Рае, а ниточки ее стрингов проходят где-то глубже и выше. Уверен, это именно Рая, а не Сусанна в такой же амуниции, тыл подружки в ладони просто не поместился бы.

– Рая! – Руки отлипли, и на лице расплылась улыбка победителя. – Думаю, это она.

В ответ – ехидный смех. Освобожденный взгляд пронаблюдал, как Инна, которую отвергла железная мужская логика, вползает, придерживая по бокам, в приспущенные до колен трусики. Мои находившиеся под неусыпным контролем разума инстинкты заволновались, сознание вступило с ними в перепалку. Происходящее было опасно. Но оно было. И делалось, как понимаю, именно для меня. С целью разбудить пещерный инстинкт. В расчете целенаправленно вызвать и оценить естественные реакции самца на искусственно созданный раздражитель.

Я постарался отогнать ожидаемое всеми состояние, прикусив язык и попытавшись сосредоточиться на чем-то отвлекающем. Сказано же в откровении: всему свое время. Время разбрасывать камни еще не пришло. Пока я их только копил, выжидая удобного случая, чтобы потом метать, как рыба икру.

– За это полагается штраф! – с ухмылкой объявила Рая.

Ей нравилось, что приняли за подружку-красавицу, и не нравилось, что в момент триумфа на ее месте оказалась другая.

Она потребовала вновь опустить накидку

– Штраф – еще один подход. Вытяни руки вперед!

Я повиновался, приняв позу, будто делаю утреннюю зарядку. Основания указательных пальцев тут же были кем-то перехвачены, и их прислонили, судя по шероховато-мягким ощущениям, к губам, причем к разным. Две головы, видимо, переглянулись, и, когда вернулись в исходное положение, приоткрытые рты наехали на пальцы.

Выдернув пальцы, я положил ногу на ногу.

– Хватит. – Серьезности в моем голосе хватило бы на весь дипломатический корпус ООН. – Давайте следующий фант.

– А как же штраф… – попыталась напомнить Рая.

– Я сказал, давайте следующий.

Мне было плохо. Мне было хорошо. Мне было никак. Мне было по-всякому. Но дальше продолжать в том же духе нельзя.

– Тогда другой штраф!

– Какой?

Рая задумалась, Сусанна ее опередила:

– Стакан вина! Залпом!

– Исключено, – отрезал я.

– Разве это штраф, – влезла Наташа. – Это приз.

– Вот и выпей за меня, – предложил я.

– С удовольствием.

Рая уже покачивалась, но наполнила ее недопитый бокал до краев, а заодно снова свой. Наташа в один прием осушила предложенное.

– Продолжаем. Теперь желаю… – Рая отвернулась и столь напряженно задумалась, что чуть губу не прокусила. – В общем, пусть очередной фант останется еще без одного элемента одежды!

– Нет, – сказал я.

Сусанна уловила мое пограничное состояние. Она мстительно и несколько ревниво улыбнулась и отвернулась, будто происходящее никак ее не задевало.

Нет, как-то задевало, но она гасила готовое вырваться раздражение, гаденько-подзуживающе кивая соперницам. Я читал ее, как книгу – давно прочитанную и вновь раскрытую на знакомом месте. Она думала, что сейчас-то поведусь на прелести подружек и забуду о главном. С кем-то такой план сработал бы. Возможно. Возможно, сработал бы и со мной. Черт подери, а возможно, еще сработает… Потому что…

– Почему? – На меня уставился мутный взор Раи.

Я взял себя в руки. Хорошего понемножку.

– Достаточно. Давайте другое.

Анюта двумя хлопками привлекла внимание.

– Следующий фант… – быстро проговорила она, пока Рая вновь не влезла со своими простыми, как пень, вариациями на одну тему, – пусть влезет на стол и скажет: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку».

Стараниями Сусанны сделать это выпало именно Рае.

Показав зубы в хмурой полуулыбке, избранница судьбы сначала налила еще с полбокала вина и выдула залпом до дна, запрокинув голову и старательно изображая недовольство. Затем, вертя всем, чем оделила матушка-природа, она взгромоздилась на хлипкий стол. Делалось все с такой помпой, с таким наигранным воодушевлением, словно исполнительница была царицей, которая восходит на престол на виду у подданных, что дрожат где-то внизу в немом обожании и почитании несомненных для нее самой достоинств. О том, что недавно королевой считалась Сусанна, благополучно забылось. Король умер, да здравствует король. Кто раньше встал, того и тапки. А кто так не думает, тот сам дурак.

Надменно возвышавшаяся хозяйка квартиры приняла позу чтеца-декламатора. Ноги расставились широко, балансируя на нестойкой поверхности, как матрос на палубе в шторм. Снизу бросались в глаза не модельная посадка головы, не отведенные плечи и не нарочито выпяченная грудь, которая натужно изображала невинность. Взгляд увязал на уходящих ввысь внутренних поверхностях бедер. Округлые и гладкие, с ямочками в верхней части, они упирались в темный овал дна, разделенного шелковым клином на равные половины. И Рае нравилось, что все смотрят. И что все видят. И что это вижу я.

Наконец, она вернулась из миража бесстыжей мечтательности в мир, где ноги стояли на столе во исполнение требуемого мероприятия, а зрители ждали. Рая встряхнула головой, остатки наваждения рассеялись.

– Гм, – прокашлялась исполнительница. Взор встретился с моим, кончик языка с подтекстом облизал влажные губы. – Шла Шаша.., тьфу, еще раз. Шла Шаса… сла Саса… Блин! Шла Са-ша по шо-се и со-са-ла суску! Сушку! Вот! Черт бы ее задрал, лучше б сосала и ехала.