– Дроста! – задыхаясь, воскликнул он. – Посмотрите на него! Вы же знаете, кто это!

Дроста уставился на одетого в рубище старика, и его выпученные глаза распахнулись еще шире.

– Вы! – выпалил он.

Ярблек все еще изумленно смотрел на Белгарата.

– Он вместе с ними с самого начала. Мне следовало бы еще в Ктол Мергосе сопоставить факты – его, женщину, все!

– Что же вы делаете здесь, в Гар-Ог-Недраке? – спросил Дроста дрожащим голосом.

– Я здесь просто проездом, – ответил Белгарат. – Если вы закончили свою дискуссию, то, с вашего разрешения, я заберу этих двух олорнов. У нас назначена встреча, а мы и так уже несколько запоздали.

– А я ведь всегда думал, что вы – миф.

– Всегда, насколько мог, поощрял такое мнение, – сказал Белгарат. – Это намного облегчает жизнь.

– И вы участвуете в том, что делают олорны?

– Да, они следуют моим советам, более или менее. Полгара не спускает глаз с олорнов.

– А не можете ли вы сами передать им, чтобы они вышли из игры?

– В этом на самом деле не будет особой необходимости, Дроста. Я бы на вашем месте не стал слишком беспокоиться по поводу Зарата и Тор Эргаса. Есть гораздо более важные вещи, чем их личные ссоры.

– Так вот что делает Родар, – сказал Дроста, внезапно все поняв. – Неужели на самом деле уже поздно что-либо предпринять?

– И даже более чем вы можете себе представить, – ответил старый чародей, перегнулся через стол и налил себе немного вина из графина Дросты. – Торак уже шевелится, и все решится, вероятно, еще до первого снега.

– Все это уже чересчур, Белгарат, – сказал Дроста. – Я мог бы еще пытаться обвести вокруг пальца Тор Эргаса и Зарата, но я не собираюсь вставать на пути Торака. – И Дроста решительно повернулся к двери.

– Не торопитесь, Дроста, – спокойно посоветовал Белгарат, сидя на стуле и пригубляя вино. – Гролимы запросто растеряют остатки благоразумия, а тот факт, что я нахожусь здесь, в Яр Недраке, может ими рассматриваться как результат тайного заговора с вашей стороны. Они заставят вас склониться перед алтарем, и ваше сердце будет испепелено на углях еще до того, как вы получите возможность объяснить, король вы или не король.

Дроста застыл, а его рябое лицо сильно побледнело. На какой-то момент показалось, что он борется сам с собой, но затем плечи у него поникли, а решимость, скорей всего, исчезла.

– Вы взяли меня за горло, так, Белгарат? – сказал он с коротким смешком. – Умудрились заставить меня перехитрить самого себя и теперь собираетесь использовать это, чтобы вынудить меня предать бога-Повелителя энгараков.

– А вы на самом деле так уж любите его?

– Никто не любит Торака. Я боюсь его, и это более основательная причина, чтобы оставаться на его стороне, чем любые другие соображения, а тем более – чувства. Если он проснется... – Король недраков содрогнулся.

– А вы думали когда-нибудь о мире, в котором бы мы жили, если бы его не существовало? – спросил многозначительно Белгарат.

– Это – за границами возможного. Он – бог. Никто не может даже надеяться на то, чтобы справиться с ним. Он слишком могуществен.

– Все же существуют вещи куда более могущественные, чем боги, Дроста. Две из них я могу представить прямо сейчас, и еще две мчатся к последней встрече. Вероятно, было бы неблагоразумно теперь встать между ними.

И тут что-то еще пришло в голову Дросте. Он медленно повернулся и ошеломленно-недоверчиво уставился на Гариона. Затем потряс головой и протер глаза, как человек, пытающийся рассеять туман. Гарион отчетливо ощутил огромный меч, закрепленный у него на спине. Выпученные глаза Дросты распахнулись еще шире, когда он осознал то, что видел. И это стерло внушенную ему Оком мысль о неспособности его разума воспринимать очевидное. Лицо Дросты теперь выражало благоговение, его озарила отчаянная надежда.

– Ваше величество, – выдавил он, заикаясь и кланяясь с глубоким уважением.

– Ваше величество, – ответил Гарион, вежливо склоняя голову.

– Получается так, что я должен пожелать вам удачи, – сказал Дроста тихим голосом. – Вопреки тому, что говорит Белгарат, я думаю, она вам понадобится.

– Благодарю вас, король Дроста, – сказал Гарион.

– Как ты думаешь, можем мы доверять Дросте? – спросил Гарион Силка, когда они шли за Белгаратом по устланной мусором аллее позади таверны.

– Вероятно, до тех пор, пока мы можем положить его на обе лопатки, – ответил Силк. – По крайней мере, он был честен в одном. Дроста прижат к стенке, и это заставит его быть добросовестным в переговорах с Родаром, пусть даже первое время.

Когда они дошли до конца аллеи, Белгарат взглянул на вечернее небо.

– Нам надо торопиться. Я хочу выбраться из этого города до того, как закроются ворота. Наши лошади оставлены в чаще в миле или около того от городских стен.

– Ты возвращался за ними? – проговорил Силк с некоторым удивлением.

– Конечно. Не собираюсь весь путь до Мориндленда идти пешком. – И Белгарат повел их вверх по улице в сторону от реки.

Они достигли городских ворот в сумерках, как раз когда стражники готовились закрыть их на ночь. Один из недракских солдат поднял руку как бы для того, чтобы преградить им путь, но затем, вероятно, передумал и пропустил их, бормоча сквозь зубы ругательства. Огромные просмоленные ворота загремели, закрываясь за ними, раздался лязг железных цепей. Гарион еще раз взглянул вверх на вырезанное из камня лицо Торака, которое нависало над ними, затем повернулся к нему спиной.

– Вероятно, нас будут преследовать? – спросил Силк у Белгарата, когда они шли по грязной дороге.

– Я бы не очень удивился этому, – ответил Белгарат. – Дроста знает – или догадывается – о том, что мы делаем. А маллорийские гролимы очень хитры, они способны читать мысли в его голове, а он не будет даже подозревать об этом. Именно поэтому они, очевидно, и не следуют за ним, когда он отправляется на свои маленькие прогулки.

– А не предпринять ли нам кое-какие меры? – предложил Силк, когда они продвигались вперед в сгущавшихся сумерках.

– Мы слишком приблизились к Маллории, чтобы поднимать ненужный шум, – ответил Белгарат. – Зидар-Отступник может издалека услышать мои шаги, а Торак теперь уже только дремлет. Предпочитаю не рисковать, чтобы не разбудить его излишне громким шумом.