Хотя особое внимание писателя приковано к мальчишкам от шести до четырнадцати лет и отчасти к девчонкам этого возраста, они являются лишь частью целого, пусть и главной его частью. Ибо подход Крапивина к проблеме — комплексный, и это самая большая его заслуга, ставящая его произведения на порядок выше произведений его честных и талантливых коллег, кроме разве Радия Погодина, почти сравнявшегося с Крапивиным в таланте писательском, а в тематике несомненно дотянувшегося до того же уровня, хотя в иных координатах карты страны детства, а потому оказавшегося всё же не КОМИССАРОМ детской литературы, хотя и одним из лучших её бойцов-одиночек.

Правда, необходимо отметить, что высказанная одним из крапивинских героев мысль: «Мне всегда двенадцать лет» — относится в значительной степени и к самому Крапивину, в чём не только его сила, но и его слабость, ибо будучи полпредом двенадцатилетних, то есть человеческих детёнышей, ещё не достигших половой зрелости, и рассматривая весь мир с их точки зрения, он может иной раз поставить на рассмотрение проблему, которую взрослые и не заметят с высот своего положения, но — не решить её до конца, ибо двенадцатилетние на это неспособны. Оговорка эта необходима. Но, повторяю, тут сила и слабость смешаны нераздельно, и важна уже сама постановка вопроса, превращение проблемы, бывшей для взрослых «вещью в себе», в объект изучения.

На первом плане — дети? Да. Но и родители (или их отсутствие). И соседи. И общественность — без кавычек и с оными. И вся жизнь вокруг. И причины, вызывающие неполадки в этой жизни. И любовь автора к одним, вынужденное терпение к другим, насмешка над третьими, ненависть к четвёртым, безудержная ярость к пятым. И прямые вопросы, и очень ясные ответы на них. И рекомендации — как держаться в том или ином случае, и как добиться поставленной перед тобою цели… Друзья, враги, союзники, равнодушные, обитатели «болота», кулачьё и подкулачники, лидеры и рядовые, «спецы» и неумейки… Желающие дружить, ищущие друг друга — и униженные парии, холуи (вроде Шурупа из «Белый щенок ищет хозяина» или Пискаря из «Бегства рогатых викингов»)…

…Педагоги разных типов — «учителя божьей милостью» и нелюди в учительском обличье, средне-годные ремесленники и терпеливые мученики, ретивые администраторы различных рангов и не очень-то успешно им противостоящие директора и педколлективы. И — продукция этих педагогов.

А в той продукции — родители, выросшие все при советской власти, которая за их качество в ответе. От таких, что завидуешь их детям, до таких, что при чтении кулаки сжимаются. И — продукция этих родителей.

Мир Взрослых в целом — и Мир Детей и Подростков в целом — и результаты взаимодействия этих миров.

Шпана — от сравнительно пока безобидных Митьки с компанией («Белый щенок ищет хозяина») и Тольки Самохина со Шпуней (из повестей о Джонни Воробьёве) до Дыбы и Тюли (в «Колыбельной для брата»), преступников Эдика и Феди (в «Ковре-самолёте»). И откровенные враги-фашисты в «Каникулах Вершинина-младшего».

И сложные взаимоотношения взрослых (особенно в «Трое с площади карронад» и «Журавлёнке и молнии»). И — как взрослые своим недомыслием, неумением думать и жить, нередко не по их вине возникшими, бьют по детям, иной раз гибнущим из-за этого…

И биение пульса строящей и борющейся страны, и отзвуки побед и поражений со всего мира — из Кубы и из Чили, с фронтов охраны окружающей среды и борьбы в науке…

И увлечённые своим делом ребята — художники и моряки, стрелки и фехтовальщики, горнисты и барабанщики.

Вожатые — официальные (как Равенков в «Валькиных друзьях и парусах») и прирожденные (как Сандро и Валька там же).

Ребячьи комиссары — и пути, по которым они дошли до понимания своего призвания…

И ещё множество оттенков в классификации людей всех возрастов…

И животные — собаки, кошки, петухи, кони, лягушки, крабы — реальные и сказочные…

И особо — о девочках, девчонках: о ябедах и «вредных», о благонамеренных дурах, но и о верных товарищах, «мальчишках в юбке», и о «Золушках», которым нужен принц для дружбы и присмотра за ним… О будущих мамах будущих детей.

И вообще о самых разных мамах (в гораздо большей степени, чем о папах) и об отношении к ним.

Нельзя не отметить уже здесь, в самом начале, что Крапивин ввёл в детскую литературу психологическую прозу, как ввели её в жанр фантастики братья Стругацкие.

И всё-таки Крапивин не мог бы быть назван КОМИССАРОМ, преемником Гайдара и Кассиля, если бы его произведения были лишь богаты фактами и умными мыслями, но не были сигналами тревоги, набатным звоном. Если бы в них помимо только описания болезней, поразивших наше общество и в первую очередь ударивших по детям, не было и призыва к беспощадной борьбе с этими болезнями и порождающими их двуногими вирусами не было бы прямых указаний — как именно бороться.

Крапивин не с самого начала подошёл к комиссарскому уровню. Он впервые прикоснулся к теме обличения зла и борьбы с ним в «Палочках для Васькиного барабана», а на таранную прямую вышел уже в «Валькиных друзьях и парусах», с тех пор с неё не сворачивая. Но и то надо сказать, что мало вступить в бой — надо ещё увидеть всю силу врага, а она выявляется лишь в ходе сражения. В этом смысле Крапивин (на начало 1986 года) ещё идёт напролом через первые шеренги вражьего строя, ещё не зная всего комплекса вражьей силы, а потому и ответа на поставленные им самим вопросы не дал полного, а решил их пока что лишь отчасти. Но — решил! Многое из решённого им было для меня совершенной новостью, хотя за сорок лет жизни до знакомства с Крапивиным я немало шишек получил от тех врагов, которых он описал и разоблачил. Но я их во весь рост только теперь, прочитав его, увидел. Спасибо ему! Он видит и дальние перспективы, что видно хотя бы из «Я иду встречать брата»; он видит силы, которым суждено идти в бой и довести его до полной победы. И он сам среди этих бойцов, он их КОМИССАР.

КОМИССАР, повторяю, это тот, кто не только знает, что такое хорошо и что такое плохо, кем быть, что делать и кто виноват, но ещё и делает то, что нужно делать самому при таком знании и к тому же и другим это знание даёт, не думая о последствиях для себя, думая лишь о победе.

А думать о себе писателям-коммунарам поневоле приходится. После ХХ съезда партии небывалый взлёт испытал жанр фантастики в нашей литературе. Ефремов, Стругацкие, Савченко, ряд их коллег не только показали нам сверкающую панораму коммунистического общества, но и высветили те препятствия, которые возникают на пути к достижению этой цели. В итоге жанр претерпел беспощадный разгром и влачит жалкое существование. Ныне жанр детектива пытается показать причины ряда негативных явлений в нашей жизни — и тоже подвергается атакам. Жанр историко-художественный загнан в последний угол и отбивается из последних сил. А тут Крапивин в детской литературе за то же взялся! Это ему даром не пройдёт! И вот в 1981 году имели место съезды писателей РСФСР и почти сразу же за ним — СССР. И на обоих выступил автор многосерийного «Дяди Стёпы» и ряда многократно переделанных из одной в другую пьес («Весёлые сновидения» — «В стране игр» — «Новые похождения кота в сапогах») и ряда сугубо описательных и развлекательных стихов, родной брат тех казахских акынов, которые делали себе имя, голося на всю степь, что «жеребёнок худ, а стригун жирён» — Сергей Владимирович Михалков. Кому, как не ему, после смерти Чуковского и Маршака докладывать о детской литературе! Он же навечно зачислен в номенклатуру указанием свыше…

И оба раза он не упомянул среди детских писателей Владислава Крапивина. Других, куда меньших калибром и потому безобидных помянул, а его не изволил заметить. На республиканском съезде хоть постарался внести уточнение Анатолий Алексин, а на всесоюзном и он промолчал — видать, разъяснили ему, что для него хорошо и что плохо, и что ему делать, чтобы было хорошо… Удастся ли Крапивину продолжать работу? Удастся ли доводить свои доводы до советских людей всех возрастов? Не знаю. Зато знаю, что во всех до единой экранизации его произведений умышленно калечатся заключённые в этих произведениях мысли или вовсе выбрасываются. Последний тому пример — экранизация «Колыбельной для брата». Ну, об этом ещё будет разговор дальше. Но знаю, что сделанное им уже имеет громадное значение. Не «огромное», а именно «громадное».