— Вы разведены?

— Да, я дала Роджеру развод. Он отвернулся от собственного сына.

Она довольно долго молчала, потом снова заговорила:

— Роджер сейчас, должно быть, совсем старик, он на много лет старше меня. А я тоже не девушка!

— Мы все стареем. Когда я вчера увидел Гарольда в Пасифик Пойнте, он был с каким-то стариком в твидовом костюме. Старик был лысый, на голове и лице — шрамы от ожогов, похоже, что он сильно обгорел.

— Какой ужас! — вздохнула она.

— Ничего страшного в нем не было. Самый обычный маленький старичок, когда-то знавший лучшие дни. Вы когда-нибудь видели его вместе с Гарольдом?

— Нет.

— Может, вы догадываетесь, кто это такой?

— Не имею понятия. Только не отец Гарольда, если вы думаете об этом. Роджер высокий мужчина с густыми волосами и без всяких шрамов. Не говоря уже о том, что он ни за что не покажется публично рядом с Гарольдом.

Перед уходом я попросил у нее фотографию Гарольда, ожидая, что она откажет. Однако она разрешила мне ее забрать. Наверно, она понимала, что сына все равно разыщут и что я скорее, чем другие, привезу его к ней живым.

 Глава 25

Когда я проезжал через Сэндхилл Лейк, там было полно полицейских. Похоже, проводился ежегодный пикник сотрудников шерифа и прокуратуры. Я не остановился, потому что мне пришлось бы рассказать им о Гарольде Шерри, и прямиком направился в Сихорс Лейн. Элизабет сидела одна в казавшемся мне совершенно пустым доме. Она приветствовала меня довольно холодно и молча провела в просторную комнату, широкие окна которой были теперь сплошь покрыты пятнами нефти. Сквозь них мне удалось разглядеть, что отступающий прилив оставил пляж черным и блестящим, как будто на него была натянута клеенка.

— Где вы были? — спросила она тоном обвинителя.

— В Эл Ранчо.

— Вы выбрали странное время для поездки туда.

— Однако поездка оказалась удачной, хотя и не в том плане, как я ожидал. Ваша мать здесь?

— Она у себя в комнате. Очень расстроена.

— Из-за Джека?

— Естественно, это явилось для нее страшным ударом. А теперь еще пропал Тони Лэшмен. Я невольно думаю, не причастен ли он к случившемуся с Лорел? Наверно, и у мамы такие же мысли.

— Как он уехал?

— Скорее всего, просто ушел по берегу. У него нет машины.

— А где все остальные?

— Муж повез Мэриан в больницу к Джеку.

— Каково состояние вашего брата?

— Он выживет, вот все, что мне известно.— Она смерила меня холодным взглядом.— Не понимаю, где вы были, когда стреляли в Джека.

В ее голосе ясно слышалось негодование. Казалось, оно было направлено против всего мира. Перемена, которую я нашел в ней, наверняка произошла во всем семействе: один его член исчез, а другой ранен, и они чувствовали себя осажденными.

— Я видел случившееся в Сэндхилл Лейке с большого расстояния.

Пришлось объяснить Элизабет, как все это произошло.

— Я не видел того, как был ранен ваш брат, но почти уверен, что знаю человека, стрелявшего в него.

Я достал из кармана фото Гарольда Шерри и показал его Элизабет.

— Узнаете этого человека?

Она поднесла карточку к окну.

— Это ведь Гарольд Шерри, не так ли?

— Да.

— Я была уверена, что он что-то затеял. Явился ко мне в дом в Бей Эйре и принялся нести всякую чушь.

— Когда это было?

— На прошлой неделе.

— Ну а что же он все-таки говорил?

— Я предпочитаю вам не рассказывать.

— А я предпочел бы вообще сюда не приходить.

Сказав это, я осознал, насколько сам разозлился на

Элизабет. Мне с трудом удалось сохранить внешнее спокойствие. Прошлой ночью мы были близки не только физически. Однако утро и день нас разъединили, и мы винили друг друга в образовавшейся бреши.

— Вы можете совершенно спокойно уехать.

— Я не это имел в виду.

— А я это.

Я сел, глядя ей в лицо.

— Мы оба напряжены. Оба хотим вернуть Лорел. Это же главное, не правда ли?

Элизабет глубоко вздохнула.

— По-видимому, вы правы. Но где она?

— Я почти уверен, что Гарольд это знает.

— Тогда где же Гарольд?

— В этом и вопрос. То, что он наговорил вам на прошлой неделе, возможно, имеет к этому какое-то отношение.

Она уселась, изучая фотоснимок, будто это было зеркало, в котором можно увидеть все то, что она потеряла.

— Была ли у Гарольда привычка навещать ваш дом?

— Наоборот, я не видела его многие годы. Даже не знала, кто к нам пожаловал, пока он сам не назвал себя. Сейчас он выглядит гораздо лучше, чем когда был подростком. Но я убеждена, что по своей сути он прежний Гарольд.

— Что именно вы имеете в виду?

— Он прикинулся, будто пришел с дружеским визитом, получить прощение за прошлое. Или нечто в этом роде. Он даже успел повидать Лорел, и та простила его. Так он говорил, но я уверена, что ко мне он приходил отнюдь не с такой благородной целью.

Она замолчала, вспоминая подробности состоявшегося между ними разговора, лицо ее становилось все более озабоченным.

— Знаете, у меня создалось впечатление, будто он собирался выпытать у меня наши семейные секреты.

— Что за секреты?

— Один из них вы знаете,— ответила она, не глядя на меня.— Мне не следовало бы рассказывать вам про Бена и ту молодую женщину, которая явилась к нам домой с маленьким мальчиком. Я прошу вас об этом не распространяться...

— Я и не собирался. Значит, Гарольда интересовал этот инцидент?

— Да, но он ошибался. Гарольд Шерри относится к категории тех людей, у которых ни в чем нет полной ясности. Похоже, он считает Джека любовником той особы.

Она невесело улыбнулась:

— Хотелось бы мне, чтобы он был прав!

— А вы уверены, что это не так?

— Абсолютно. Джек находился на востоке в военно-морской школе связи, когда ко мне в Бел Эйр приходила та женщина. И говорила она совершенно определенно о Бене.

— Не упоминал ли Гарольд, откуда у него такие сведения?

— До этого он виделся с Лорел, как я уже сказала, но как-то трудно поверить, чтобы Лорел стала говорить такие вещи о собственном отце. Но возможно, что Гарольд от кого-то услышал эту историю, но истолковал ее неверно. Он ведь люто ненавидит моего брата и готов приписать ему все смертные грехи.

— Очевидно. Но меня больше интересует, что он говорил о Лорел.

Некоторое время она сидела молча. Снаружи ясно доносился шум прибоя, набегавшего на берег с завидным упорством.

— Гарольд сказал, что они снова друзья. Он обедал у них в доме, ему очень понравился муж Лорел.

— Был ли он искренен, как вы считаете?

— Трудно сказать. По-моему, Гарольд вообще не может быть честным до конца. Я думаю, он никого не любит, даже самого себя. И потом у него голова постоянно забита какими-то планами и идеями.

— Какими планами?

— Со мной он о них не говорил, во всяком случае открыто, но я прекрасно представляю, в чем их суть. Планы молниеносного обогащения... Шантаж и обман, разного рода мошенничества. В этом он весьма изобретателен.

— Понятно. Вот что я пытаюсь выяснить: действительно ли Гарольд на этот раз похитил Лорел, как он заявлял? Или же они действовали заодно, чтобы получить такой завидный куш?

— Мне просто не верится, что Лорел способна на такое предательство.

— Но однажды она пошла на него!

— Когда была пятнадцатилетней девчонкой. И в то время эта история представлялась ей всего лишь увлекательным приключением. С тех пор Лорел сильно изменилась. Она изо всех сил старается быть благонамеренной особой. Теперь такое выражение звучит странно, но оно хорошо передает суть дела. К тому же Лорел всегда была жертвой, понимаете?

Итак, мы снова вернулись к загадке исчезновения Лорел.

— Возможно,— согласился я,—но сейчас не так важно, правильно это или нет. Наибольший интерес представляет Гарольд. Он может оказывать на нее гипнотическое воздействие, уходящее корнями ко дням ее юности. Особенно, если ее муж... Вы меня отлично понимаете. Я видел подобное в отношении других женщин, а если учесть еще и не вполне нормальные взаимоотношения с родителями...