Испанец покорно развернул свежий номер таблоида. Чтение на португальском плохо ему давалось, однако смысл публикации он ухватил достаточно быстро. Молодого повесу, умчавшегося в полночь с вечеринки в компании разбитной девицы, наутро обнаружили растерзанным в салоне собственного спортивного автомобиля. Полиция терялась в догадках; разыскивали девушку, под описание которой подходило не менее миллиона кандидатур — молодая, стройная мулатка с волосами цвета воронового крыла. Даже неизвестно было, идёт ли речь об убийстве или о нападении хищного зверя.
— Ты думаешь то же, что и я? — Эрнест пожал плечами. — Можем подождать ещё несколько дней, может, это простое совпадение, и трагедия не повторится.
— О чём ты, Эрнест? Говоришь, как чёртов Шерлок Холмс!
В комнату проскользнула Алиса Тарсила и уселась рядом с Хосе.
— Твой товарищ любит вещи посовременнее — Хэммета, например. «Женщина с серебряными глазами», я угадала?
Язвительные интонации не ускользнули от внимания Ортеги, и он помрачнел.
— Я что-то пропустил?
Губы Алисы Тарсилы сжались в тонкую линию.
— Ничего важного, любимый. Просто Эрнест — душевнобольной. Он хочет оживить покойницу, сочетаться с ней законным браком и завести множество детей. Я ничего не упустила?
Эрнест застонал.
— Хосе, не обращай внимания на Алису. Слово «любимый» здесь стоит реал, поцелуй — два реала, ночь — пятьдесят. И лишь венерические заболевания — за счёт заведения!
Тирада эта, пожалуй, была наихудшим способом убедить Хосе Ортегу. Зарычав, он встал, готовый сокрушить Эрнеста ударом своего пудового кулака. Бицепсы его угрожающе вздулись, но тщетно — бледная, тонкая рука толчком усадила Ортегу обратно, словно он был ребёнком.
— Ты забываешь, с кем говоришь, Хосе. — Выражение, напоминающее звериный оскал, на миг исказило правильные черты лица. Впрочем, уже секунду спустя перед ними стоял тот же Эрнест — как всегда, чуть печальный, чуть насмешливый и — новая эмоция на его лице — сердитый.
— Извини, Хосе, я не должен был этого говорить — торопливо попросил он прощения. — И вы, сеньора Алиса…
Дребезжащий фальцет Алисы Тарсилы прервал эту речь.
— Завтра же вы съедете, Эрнест. Ваше пребывание здесь становится обременительным. Кстати, зря вы ищете правду в бульварной прессе, где всегда раздувают до немыслимых размеров любые происшествия, а не пытаетесь излечиться. Моя тётя…
— Я не застал её…
— Не имеет значения! — глаза Алисы Тарсилы гневно сверкнули.
— Друг, — примирительно добавил Хосе, — ты зря не сходил к сеньоре Пауле, может, она действительно помогла бы тебе с этим своим вуду…
— Кандомбле! — Алиса Тарсила встала. — Вечером я приготовлю сарапатель7: мы проведём прощальный ужин, а утром — утром вы покинете стены этого дома, Эрнест.
Венгр пожал плечами и перекинул через руку лёгкий пиджак.
— Я буду к восьми. Это удобное время?
Алиса Тарсила промолчала в ответ; Хосе лишь отвёл взгляд. Эрнест покинул помещение, насвистывая на ходу какой-то мотивчик.
11
Прощальный ужин превратился в настоящее торжество. Алиса Тарсила, как и обещала, приготовила сарапатель; стол украшала также бутылка кашасы, а в холодильнике имелось излюбленное венгром бутылочное пиво. Хозяйка надела нарядное платье и украшения из золота; блистая полудрагоценными камнями в серьгах и кольцах, она выглядела почти как благородная дама из какого-нибудь светского салона времён Belle Époque. Даже её кожа цвета кофе с молоком, несмотря на некоторую экзотичность, не портила впечатления.
Хосе Ортега, ежеминутно озиравшийся по сторонам, словно он что-то потерял, сидел напротив. На нём был летний костюм-двойка; впрочем, белоснежный пиджак, в отличие от Эрнеста, он почти тотчас же снял, чтобы не закапать соусом.
Присутствовали и приглашённые гости: сеньора Паула, женщина возрастом около шестидесяти лет. Лицо её с тёмной, морщинистой кожей, напоминавшей печёное яблоко, было скрыто вуалью, свисавшей с пропахшей нафталином шляпки. Мигель сидел рядом; салфетка, заткнутая за ворот рубашки гиацинтового света, придавала ему курьёзный, хоть и чопорный вид.
Эрнест отказался от главного блюда, предпочитая салат из креветок и пиво. Он с любопытством поглядывал на сеньору Паулу, пока та, наконец, не отодвинула свою тарелку.
— В чём дело, молодой человек? Вас смущает моё присутствие? Или мой облик — вернее, моя раса?
— Нет, можете мне поверить, — Эрнест говорил с плохо скрываемым сарказмом.
— Мой друг страдает от редкого расстройства психики — вмешался Хосе, положив свои широкие, загорелые ладони на стол. — Он рассчитывает, что вы, с вашим знанием мира духов, смогли бы ему помочь.
Эрнест, на чью ногу под столом неделикатно надавила чья-то крупноразмерная туфля, подыграл своему приятелю:
— Да, в какой-то степени. Однако же сами обычаи кандомбле интересуют меня в гораздо большей степени…
— Вера — единственный путь к духам Ориша! — сурово отрезала сеньора Паула.
Эрнест, соглашаясь, беспомощно развёл руками, и уже взялся было за пиво, однако Хосе решил продолжить разговор. Видимо, он хотел отомстить за давешнее и теперь пользовался представившейся возможностью, чтобы ещё более унизить венгра.
— Эрнест говорил мне, что заключил некий договор с одной, весьма уважаемой в определённых кругах личностью…
— С дьяволом. Буду откровенен: так всё и произошло.
Алиса Тарсила откашлялась, скрывая смех.
— Но сейчас по каким-то причинам сей потусторонний покровитель бессилен оказать помощь моему другу. Правильно я говорю, Эрнест? Дело в каких-то местных созвездиях — или?..
Эрнест неожиданно грубо хохотнул:
— По-твоему, у здешнего дьявола другой цвет кожи? Едва ли.
— А в чём же тогда дело? — Алиса Тарсила, задавшая этот вопрос, покрылась смертельной бледностью, когда с улицы донёсся протяжный, леденящий кровь вой. Остальные умолкли, словно нечаянными речами привлекли внимание того, кого столь легкомысленно упомянули.
— Уверен, это всего лишь собака, — улыбнулся Эрнест. — Что до вашего вопроса, сеньора Алиса, то всё объясняется просто: Сатана выступает на стороне противника.
— О! — Хосе вскинул брови, о чём-то намекая присутствующим. — И кто же он?
— Вы его слышали, Хосе, он только что напомнил о себе. Более того, я с минуты на минуты ожидаю его появления.
Ортега покачал головой и поднял бокал в честь хозяйки.
— Надеюсь, вы это не всерьёз. Даже силам зла было бы совестно испортить столь чудесный ужин.
Мигель, до этого набивавший желудок с жадностью голодного волка, схватил бокал и отхлебнул кашасы.
— Беатриче! Беатриче Эстрана8 — моя возлюбленная!
Алиса Тарсила вымученно улыбнулась.
— Мигель — мой брат, и я рассказала ему однажды о платонической любви Данте к его Беатриче…
— О, любопытное совпадение: ведь мы говорим о человеке, оставившем весьма поэтическое и образное описание Ада. — Весёлая улыбка заплясала на губах Эрнеста. — Но вы зря называете Мигеля братом, ведь нам обоим доподлинно известно, что он приходится вам отцом.
— Отцом? Да вы совершенно полоумный!
Эрнест широко улыбнулся.
— Пусть так! Тогда извольте сделать скидку и позвольте мне поделиться результатами своего маленького расследования.
— Алиса! — Ортега жестом попросил хозяйку, уже было вставшую из-за стола, сесть. — Пусть говорит, я всё равно не позволю ему остаться на ночь.
Алиса Тарсила опустилась на стул и метнула в Эрнеста уничижительный взгляд.
— Я хотела вызвать полицию.
— Полиция! — оживился Мигель. — Полиция зачитает вам права! Я знаю свои права! Я — юрист!..
Сеньора Паула успокоила его, ласково похлопав по запястью, и Мигель умолк.
— Я, как уже, должно быть, известно моему другу, потратил сегодняшний день на посещение городских архивов. Знаете, тут за взятку можно получить доступ куда угодно, и я имел возможность изучить историю вашего происхождения…