Эрнест весело рассмеялся, услышав этот вопрос.
— Да, мой друг, я уже прочёл содержимое, несмотря на мой отвратительный португальский, и был более чем поражён тем, что узнал. Эльдорадо! — презрительно хохотнул он. — Подлинная история, как всегда, отвратительна и полна подлости, свойственной лишь человеку.
Бросив пакет на стол, он удалился в отведённую квартирантам комнату. После недолгих споров Эрнесту удалось убедить Алису Тарсилу и Хосе не беспокоить его. Оказалось, что он планировал войти в транс и пережить события, о которых узнал из пожелтевших от времени рукописей.
— Чистая магия, мои дорогие друзья. Предложил бы Хосе, если бы он не был настолько пьян. — Эрнест перевёл взгляд на Ортегу. — Впрочем, можешь мне поверить, о жертва козней Бахуса, самое интересное начнётся как раз после того, как я проснусь.
Отказавшись более отвечать на какие-либо вопросы, Эрнест заперся в спальне, оставив заинтригованных Алису Тарсилу и Хосе наедине с фотокопиями древних манускриптов.
— О чём это? — нехотя поинтересовался Хосе. — Я плохо читаю на португальском.
Девушка скорчила гримасу.
— Ты, может, не знаешь, но мои предки — по крайней мере, некоторые из них — были родом из Европы. Они родились в Польше — и покинули её во время Второй мировой войны, вместе с отступающими немецкими войсками. — Хосе, будучи выпившим, плохо соображал, и не понял скрытого намёка, просто пожав плечами в ответ.
— Они были коллаборационистами, — терпеливо пояснила девушка. — Уехали в Бразилию, чтоб их не посадили в концлагерь. Очень образованные люди. Мой прадед был профессором, а бабка — преподавателем в университете. Здесь многие об этом помнят, и, отдавая дань уважения, терпят меня и мои маленькие грешки.
Она захихикала.
— Мигелю я пообещала слепить диплом юриста, если он будет запугивать моих ухажёров. Вот идиот — он всем теперь говорит, что работает в прокуратуре.
Хосе рассмеялся, несмотря на то, что воспоминание о прерванной любовной сцене лежало у него на душе, будто камень. Алиса Тарсила даже не скрывала того, что запугивала своих клиентов и любовников, чтобы вытрясти из них побольше денег, и Хосе почему-то на неё даже не сердился. Видимо, возникшее между ними доверие стало понемногу довлеть над старыми привычками.
Девушка обратилась к фотокопиям.
— Вот это — рукопись 512, как её называют. Большинство сходится на том, что история о путешествии вглубь сертана, где был обнаружен древний город и богатые серебряные копи, является подделкой и ложью. Полное отсутствие каких-либо подробностей о точном месторасположении города, фантастические сроки экспедиции — десять лет — и, что особенно удивительно, неожиданно богатый, как у одарённого писателя, язык — всё это, как говаривала бабушка, является очевидными доказательствами фальсификации.
Хосе, чьё лицо удивлённо вытянулось, кивнул, не в силах найти подходящий ответ.
— Я ведь и сама немножко писательница, знаешь, Хосе, поэтому кое-что в этом смыслю… — Алиса Тарсила начала перебирать фотографии, тайком сделанные Эрнестом в читальном зале. — А это что-то необычное… Интересно! Никогда не слышала ни о чём таком… Говорили, что последние квиломбу…
Она тотчас умолкла, едва не прокусив язык — из комнаты послышался чей-то замогильный голос. Совершенно не похожий на голос Эрнеста, он, тем не менее, не мог принадлежать никому иному — и напевал нечто на языке, узнать который было совершенно невозможно.
— Это Эрнест, — Хосе махнул рукой. — Он считает себя магом.
Миндалевидные глаза Алисы Тарсилы угрожающе сузились.
— Меня сочтут колдуньей, если соседи услышат.
— Тут ничего не поделаешь, моя шоколадная. Эрнест — он…
— Что «он»?
Хосе не выдержал и горько рассмеялся. Ему было трудно объяснить девушке причины, по которым Эрнест притягивал его похлеще, чем магнит — булавку.
— Мой приятель полагает, что он наполовину турок — наполовину финн, как в одном из романов о космическом десанте. Может, именно поэтому у него развилось такое свойство: никого не замечать и всё время командовать.
— Но я не читаю романов о звёздном десанте… И какое это имеет значение? — возмутилась девушка.
— Давай ты расскажешь мне о том, что написано в этих свитках. — Хосе привлёк её за талию, чтобы отвлечь от мыслей о помешанном венгре за стеной, возомнившем себя колдуном.
Алиса Тарсила откинула съехавшие на лицо жёлто-коричневые пряди волос.
— Это отчёт о предприятии, организованном в 1841 году по приказу императора Педру II. Один из провинциальных вельмож, некто Альфонсо да Роха, выпросил у него значительную сумму денег и роту солдат — для поисков города, который мог оказаться легендарным Эльдорадо. Пятнадцатилетний император был вынужден согласиться, чтобы создать себе репутацию справедливого, щедрого и великодушного монарха. То, что Эрнест скопировал оба документа, свидетельствует о сформировавшемся у него предположении: да Роха — или кто-то, кто его хорошо знал — подделал рукопись 512, чтобы заполучить необходимые ему средства для давно задуманной экспедиции.
Хосе поджал губы — ему было неприятно слышать, что женщина соображает лучше него.
— И что он, по-твоему, искал? Серебряные рудники?
— Нет, конечно, но предмет поисков да Роха, несомненно, обладал значительной ценностью. Он охотился на рабов.
Хосе сглотнул комок.
— Охотился на рабов?
Она кивнула.
— Да, так поступали все бандейранты, да и остальные завоеватели тоже. Выдумывали какую-нибудь благородную цель, а потом отправлялись грабить, жечь и насиловать.
Алиса Тарсила улыбнулась и оправила голубое, в белый горошек, платье из ситца.
— Многие рабы, из тех, кого привозили из Африки, бежали в сертан. Там возникали даже целые государства, вроде Палмариса. Эти поселения — я не стала бы называть их республиками, потому что там царили первобытные законы — именовались квиломбу.
— И да Роха стёр одно из них с лица земли, а жителей обратил в рабство?
Улыбка Алисы Тарсилы стала загадочной, как у Моны Лизы, если, конечно, можно представить себе темнокожую Мону Лизу.
— Ну, не совсем. Акция закончилась полной катастрофой. Я просмотрела листы достаточно бегло — и заметила лишь слова «демон», «кошмар» и «погибли».
Хосе почувствовал, как хмель из его головы стремительно улетучивается.
— Что ж, давай ты прочтёшь мне эту историю. Страшные сказки на ночь — ведь это как раз то, что необходимо детям перед сном.
Несмотря на то, что вызывающие дрожь завывания Эрнеста, к которым добавился хорошо знакомый Хосе стук «носорога Мигеля», сами по себе внушали неясное беспокойство и страх, Алиса Тарсила согласилась. Возможно, то была самая большая ошибка в её жизни.
7
Хосе слушал, как Алиса Тарсила читает, и с каждым абзацем становился всё трезвее. Иногда он просил девушку остановиться и объяснить ему смысл незнакомых слов и выражений, а потом, переварив информацию, требовал продолжать. Его чернокожая дама сердца проявила терпение, выполняя все полученные указания: здесь свою роль сыграло присущее всем женщинам стремление подчиняться мужчине, а возможно, у Алисы Тарсилы также пробудился интерес к содержимому рукописи.
Авторство принадлежало некоему Луишу де Соуза, который, хоть и не был близким другом да Роха, отправился вместе с ним на поиски Эльдорадо — то ли в поисках приключений, то ли по указанию своих покровителей, с целью проконтролировать, как были потрачены отпущенные императором средства. Вот что поведали сделанные им записи: «Так случилось, что я, Луиш де Соуза, давний приятель Альфонсо да Роха, присоединившись к его отчаянному походу, стал единственным летописцем сего ни с чем не сравнимого по смелости предприятия, одно участие в котором делает мне честь.
Наша экспедиция, вызвавшая столь много пересудов при дворе, по размаху заметно уступала окружавшей её шумихе, к сожалению, грешащей злословием и неуместными намёками. Кроме благородного Альфонсо да Роха, тридцатишестилетнего наследника богатого рода, и вашего покорного слуги, чей возраст определялся цифрой, на десять лет меньшей, в наш отряд входили: двести солдат, подчинявшихся непосредственно да Роха, который недавно получил звание капитана, более полусотни чёрных носильщиков, проводники из числа индейцев, с десяток мулов — и говорящий попугай Раймунд. Последний знал обилие бранных и несколько вполне приемлемых в приличном кругу слов и выражений. Вскоре птица стала нашим всеобщим любимцем, помогавшим скрасить тяготы путешествия; к сожалению, на обратном пути, в результате трагических событий, о которых мне ещё предстоит рассказать, Раймунд оставил нас. Искренне надеюсь, что несчастная птица, выросшая среди людей и непривычная к дикой природе, всё же смогла освоиться в новой для себя обстановке, и сейчас спокойно доживает свой век где-нибудь в сертане.