Словно сам верил, что деньги не будут разворованы в тот же день, а на десять процентов от суммы будет организована видимость поисков.

Американцы доподлинно знали, что действовали профессионалы, и ничего так просто не найти – из чего делали вывод, что не стоит тратить золото понапрасну, то есть мимо своего кармана… Слишком сильно в их стране доверились технологиям и прогрессу – отчего были абсолютно не готовы к тому, что в интервале нескольких часов от похищения все системы внезапно стали слепы. А без своих камер наблюдения, которыми был утыкан почти каждый угол в «благополучной» части города, власти не знали, как подступиться к расследованию. Оперативная работа с людьми была осложнена статусом проживающих рядом людей – это вам не нищие кварталы, где сила и боль заставят припомнить каждую минуту – в фешенебельной части Нью-Йорка мигом поднимут такой крик, что их смели допрашивать… Потом придется заново убеждать половину мира, что люди с деньгами в Америке по прежнему равны аристократам, и это определенно не стоит жизни одной девчонки.

– Мы назначили награду в одну тонну золота.

– Да, но тут как никогда необходим аванс…

– Я подумаю насчет дополнительного золота. – Неспешно кивнул Катари, вызвав еле заметные выдохи у гостей и непроизвольную мимику довольства. – Пока же предлагаю посмотреть на ритуал поиска, организованный кланом.

– Великие Аймара могут отыскать сиятельную? – Изобразил радость Джерри, но в чертах лица мелькнула досада – эдак и аванса не увидят.

– Если она жива, мы это узнаем, – направился к воротам резиденции Катари, и те распахнули перед ним свои массивными каменные створки.

И это сейчас был самый главный вопрос. Потому что для Духов неба нет расстояний в мире живых – и практически нет тех сил, что способны не дать им услышать избранную. Но по ту сторону смерти даже им не дозваться. У духов неба не было имен – это был бы первый шаг к поклонению и обожествлению, а Аймара всегда с ними сосуществовали, но не служили. И сегодня – делили горе с ними на равных.

– Но хотя бы примерное расположение, – заикнулся Смит.

– Увы, но грабители не взяли украшений и одежды. – Прошел на территорию глава клана, жестом указывая двигаться за собой. – Кроме тех, что лежат в полиции.

– Разумеется, все украшения будут возвращены после завершения следственных мероприятий.

– И кроме тех, что закопаны на заднем дворе дома у двух оперативников, приехавших на вызов первыми.

– Мы проведем беседу…

– И тех, что были разграблены из ее комнаты в кампусе.

– Виновные будут наказаны, – сохраняя спокойствие на лице, произнес Джереми.

– Если мы узнаем, что водителю лимузина моей дочери и его менеджеру украшения не были возвращены… – С угрозой произнес глава.

– Перегибы системы дознания будут ликвидированы. – Заверил Смит со всей ответственностью.

И это им тоже придется вернуть…

Избивать своих граждан и требовать признания – уже на совести приехавших к ним людей. Клан не ищет справедливости для всех, но защищает свои подарки.

Каменные ворота резиденции практически бесшумно закрылись за ними, отрезая звуки улицы и большого города от садов и парков закрытой клановой территории Аймара. Территории настолько огромной, что для приезжих и хозяев с охраной были поданы открытые электрокары для движения по гладким асфальтированным дорожкам, проложенным меж фонтанов и рукотворных озер, ухоженных кустарников и гранитных плит, украшенных затейливыми узорами, обломанными зубами торчащими прямо из-под земли.

– Ритуал проводится на территории? – Заерзал на своем месте Джерри, поворачиваясь в сторону полупустого электрокара с высшими Аймара, где отчего-то не нашлось ему места.

– Пять минут терпения, – ответил ему водитель его машины, а хозяева даже не повернули голову в его сторону.

Через две минуты движения по, казалось, необъятному парку, до ушей гостей начали доносится слабые звуки барабана. Со временем они усилились.

А на последней минуте пути над горизонтом – уже окончательно красным, предзакатным и щедро отдававшим свой последний свет – стал виден силуэт пирамиды, сложенной из массивных прямоугольных каменных блоков, и звуки явно шли оттуда.

Белокожие ухоженные господа отчего-то стали изрядно нервничать и переглядываться – их образования вполне хватало, чтобы помнить о кровавых практиках краснолицых. Настолько ужасных, что Ватикану в свое время пришлось признать наличие у такого мстительного народа души, запретить продавать их в рабство и направить католических проповедников в эти горы, дабы нести свет учения о смирении и церковной десятине. Вера, в общем-то, местами прижилась, как надежда на светлое и доброе, а вот десятина – нет.

Когда электрокары подъехали к подножию пирамиды – оказавшейся под тридцать метров высотой – подозрения и страхи гостей усилились стократно. Потому что на каждом каменном ярусе – в полтора метра высотой, по кругу сидели люди в набедренных повязках и остервенело били по барабанам – в ритме пульса человека, что отчаянно быстро бежит вниз по склону горы, зная – стоит остановиться или немного сбросить скорость, и его перевернет и бросит головой вниз…

Все бы ничего, только на самом верхнем ярусе – у барабанщиков были кандалами сцеплены ноги и петлей веревки зацеплены за шею… Но и они поддерживали завораживающий ритм, выбивая его голыми руками из барабана, перетянутого белой кожей.

– Надеюсь, мы не станем участниками ритуала? – Нервно хохотнул Джереми, выбираясь из машины и подходя к Аймара.

– Нет. – Сухо ответили ему. – Пока вы нужны мне для поисков, можете не остерегаться за свою жизнь.

– А кто эти люди, там – наверху? – Тоже обратил Смит внимание на кандалы.

– Убийцы, насильники, клятвопреступники, – равнодушно ответил Аймара Катари. – Осужденные на смерть.

– Странно, что они не бегут.

– Не убегут – и клан простит их. Для многих это шанс дать будущее семье и своим родичам. – Катари сделал шаг к пирамиде.

– Вы не возражаете, если мы останемся тут? – Спросил ему вслед Джереми.

– Не возражаю. – Глава клана продолжил движение, но направился вовсе не к лестнице пирамиды, уходящей сотнями ступеней на самый верх – единственной прямой линии до вершины в угловатой конструкции – а к подножью, где до того незаметно для приезжих стояла молоденькая девчонка лет четырнадцати во всем белом – в платье, плотно собранном из множества длинных лоскутов полотна, стелящегося до камней – в сопровождении трех стражников клана.

– Ты готова, моя милая? – подойдя, мягко и нежно спросил у нее Катари, проведя по иссиня-черным волосам рукой.

– Да, – гордо приподняла та подбородок и покосилась мельком в сторону гостей, не найдя там интересного для себя. – Только… У меня получится? – Пробилась неожиданная робость.

– Конечно, получится, – заверил ее отец. – Ты же истинная Аймара, как и твоя сестра. Тинтайа первый раз была во главе ритуала как раз в твоем возрасте.

– Ну, это сестра, – горестно вздохнула девочка с интонацией вечных младших.

– Надо ее найти, Вара, – с грустной нежностью произнес отец. – Хотя бы знать, что она жива.

– Она жива! – Вскинулась девочка.

– Обрадуй нас и наш народ. – Указал отец на вершину пирамиды.

И девочка поджала губы, тряхнула головой, чтобы волосы оказались за плечами и уверенным шагом направилась к ступеням. А там – и по ним, вверх, к лучам обжигающе-золотого закатного солнца, что словно ждало на вершине.

Катари вернулся к гостям и отцу. Ему на вершине делать нечего – некоторые ритуалы клана не предназначались для мужчин, а жена не была Аймара по крови… Звать же сестер главы клана не захотела сама Вара, неуверенность на которую накатила только сейчас. Вчера она зло ругалась, требовала начать ритуал прямо сейчас, была поставлена в угол, и продолжила ругаться из угла.

Двое старших Аймара с гордостью смотрели на то, как младшая внучка и дочь под ритм барабанов степенно поднимается по трёмстам шестидесяти пяти ступеням на плоскую каменную площадку.