Он и Урахенка осторожно положил один снегоступ перед другим, легли на них. Хирата и его товарищи последовали его примеру. Айны нацеливали свои луки со стрелами из стороны в сторону, высматривая добычу. В лесу было так тихо, что Хирата то здесь, то там слышал, как снег перекатывался по сухим листьям и как дрожат ветки деревьев. Он смотрел и слушал без движения, но деревья и плотный занавес закрывал ему обзор. Земля казалась пустой, безжизненной.

Вдруг айны замерли. Они одновременно выпустили свои стрелы в сторону сосен. Хирата услышал звук, когда стрелы воткнулись в деревья. Олень с серебристой шкурой выскочил из-за деревьев и убегал невредимым.

Урахенка пробормотал, что-то, прозвучавшее как проклятие, а вождь Аветок достал еще одну стрелу из колчана. Пораженный, Хирата сказал:

— Я даже не знал, что олень был там. Если бы это был мужчина, я бы почувствовала его присутствие. Его мистическое боевое искусство научило его обнаруживать энергию, которую испускали люди. Никто не мог подкрасться к нему незамеченный.

Аветок усмехнулся. — Вы, самураи, уделяете слишком много внимания миру людей. Вы игнорируете мир природы, которая так же важна. Пока вы не научитесь обращать внимание на то, что природа показывает и рассказывает вам, вы будете слепыми, глухими инвалидами.

Чувство откровения поразило Хирата. Его сознание не взаимодействует с природой? Может ли это быть ключом к просветлению? Идея казалась слишком простой, но заманчивой. Неужели он приехал, чтобы учиться у вождя Айнов Мосир единению с природой и познанию полноты космоса?

Когда охота возобновилась, Хирата отошел от других мужчин. Он сделал глубокий, медленный вдох в технике медитации, которую он узнал от Озумо. Свежий, зимний воздух, прошедший через каждую клеточку, успокаивал его. Он позволил своим мыслям дрейфовать в сером небе. Холодная белизна, окружавшая его, и колющие лицо снежинки освободили его дух. Транс овладел им.

Его дух, заключенный в теле, освободился и плавал в другом измерении. Он почувствовал, как ширится его осведомленность, как будто сила его ума вырвалось из его черепа, который ограничивал ее. У него возникло страшное, потрясающие восприятие мира, на много обширнее, богаче и сложнее, чем он когда-либо мечтал. Вокруг него и через него протекал дух Мосир айнов. Его сердце сильно билось в одном ритме с его собственным. Лес оживился силами, которых он раньше не замечал. Силами дремлющих голых деревьев, спящих в норах животных, а также силами, хранимыми в горных породах, в земле и во льдах. Природа входила в Хирату в голосах за пределами нормального слуха, на языках, которых он не знал. Раскинув руки, подняв лицо к небу, он впитывал свое откровение.

Присутствие человека внезапно вторгся в его сознание. Его транс разрушен. Голоса притихли. Измерение природы вышло из Хираты подобно раку-отшельнику, опустившемуся в свою норку. Его дух огрызнулся в железной клетке его тела. Предчувствие опасности гремела в голове Хираты. Он повернулся в ту сторону, откуда она пришла.

В десяти шагах среди деревьев стоял Урахенка. Он вертикально держал свой лук, тетива была натянута, стрела направлена на Хирату. Их взгляды встретились, и Урахенка усмехнулся. Хирата смотрел смерти прямо в лицо.

Победный возглас испугал их обоих. Крыса вышел из-за деревьев. — Эй! — закричал он. — Вождь подстрелил оленя!

Урахенка быстро опустил лук и стрелу.

— Здоровенного, — сказал довольный Крыса. — Слава богам, мы можем пойти домой. Он перевел взгляд с Хирата на Урахенку и нахмурился:

— Что происходит?

Урахенка указал на Хирату и сказал. Хирате не нужно знать язык айнов, чтобы понять, что сказал этот человек:

— Он заблудился. Я нашел его.

Хирата уставился на Урахенка, когда он шел мимо него. Урахенка посмотрел на него невинными мягкими глазами. Намеревался ли он помешать расследованию Хираты по указанию вождя? Или он на самом деле хотел убить Хирату, а потом утверждать, что это был несчастный случай, потому что был виновен в убийстве Текарэ и опасался, что Хирата это узнает?

Глава 17

Рейко, опустошенная визитом к госпоже Мацумаэ, опустилась на колени в своей комнате.

В прошлом она всегда оказывалась сильнее противников, которые угрожали ей и нападали на нее, но эта встреча полностью вымотала ее. Опасения за жизнь сына не оставляли ее. Хотя она обещала помочь Сано с расследованием убийства и знала, что расследование преступления являлось для них лучшим способом выпутаться из опасной ситуации и найти Масахиро, она не была уверена, что в силах продолжать его.

Она посмотрела на свои руки: они дрожали. Хотя в комнате было холодно, ее одежда была влажной от пота. В висках стучала боль, а нервы выворачивали ее живот, вызывая тошноту.

Сирень растопила уголь в жаровне. — Скоро будет тепло.

— Спасибо, — пробормотала Рейко. Опустошенная и больная, она едва держалась, чтобы не упасть в обморок.

— Что с вами? — спросила Сирень. — Вы плохо себя чувствуете? Я дам вам кое-что. Она выбежала из комнаты и вернулась с керамическим кувшином и чашкой. Стоя на коленях, она налила янтарного цвета жидкость:

— Вот. Выпейте это.

Рейко взяла чашку и понюхала. Алкогольные пары ударили в ее ноздри. — Что это?

— Местное вино. Из проса и риса. Это восстановит ваши силы и вы почувствуете себя лучше.

Едва ли что-либо могло заставить ее чувствовать себя еще хуже. Рейко выпила. Напиток был терпкий и сильный. Он обжег горло, но тошнота прошла, а нервы слегка успокоились. — Спасибо.

Довольная, что оказалась полезной, Сирень улыбнулась. Когда она взяла у Рейко чашку, их пальцы соприкоснулись. — Ваши руки холодные, как лед. Вот, давайте согреем им. Она поставила мангал рядом с Рейко.

— Ты очень добра, — сказала Рейко, с благодарностью держа руки над мангалом.

Тем не менее, она поняла, что Сирень не просто так суетится возле нее. Несмотря на доброту, Сирень не была тем человеком, который помогает другим просто так. Понимая, что девушка хотела быть полезной, Рейко должна была предоставить ей такую возможность.

— Что ты хотела сказать мне, когда мы были с госпожой Мацумаэ? — спросила Рейко.

Глаза Сирени горели желанием, но она колебалась:

— Я не знаю, могу ли я об этом рассказывать.

— Почему нет?

— У меня могут быть неприятности, если я расскажу о госпоже Мацумаэ.

Это могла быть понятная боязнь слуги попасть в немилость своей хозяйки, но Рейко подозревала, что за внезапной сдержанностью Сирени кроется желание поторговаться. — В таком случае, я хотела бы остаться одна, — сказала Рейко, чувствуя себя не в состоянии уговаривать девушку. — Ты свободна.

Сирень покраснела, она, казалось, разрывалась между необходимостью молчать о том, что она знала, и желанием остаться с Рейко. — Госпожа Мацумаэ не ревновала своего мужа. — Медленно произнесла она. — Она не поэтому ненавидела Текарэ.

Рейко жестом пригласила Сирень сесть:

— Тогда почему же?

Сирень повиновалась:

— Это было из-за того, что произошло с ее дочерью.

Последнее, что Рейко хотела бы услышать, так это еще одну историю о мертвом ребенке госпожи Мацумаэ госпожа, но если она может прояснить возможные мотивы убийства, ее стоило знать. — Что же случилось?

— Когда Нобуко заболела, японские врачи не могли вылечить ее. Госпожа Мацумаэ была в отчаянии. Текарэ была шаманкой. Она могла вылечить болезни с помощью магии. Правитель Мацумаэ позволил ей попытаться вылечить Нобуко. Хотя госпожа Мацумаэ не любит туземцев, она согласилась. Тогда Текарэ провела ритуал…

Сирень замолчала, ее лоб наморщился. Рейко спросила:

— Что это за ритуал?

— Какой-то варварский ритуал, чтобы отогнать злого духа, который был причиной болезни. Текарэ сжигала еловые ветки, била по барабану и пела какие-то заклинания. Она обернула Нобуко веревками, а потом разрезала их ножом. Она сказала, что это уменьшит силы духа, так что он больше не сможет вредить Нобуко. И она дала Нобуко выпить, чтобы та восстановила силы.