Используй воображение.

Я смеюсь и бросаю телефон на кровать. Он снова уходит, и на этот раз больше не возвращается.

Как бы весело ни было пустить его в комнату, он должен заплатить за то, что дразнил меня утром. И у меня такое чувство, что дай я ему потомиться подольше, всё будет только лучше.

Я сижу некоторое время в номере, чтобы точно не столкнуться с Эдрианом в холле, а потом перехватываю пару бокалов с Изи в баре отеля, чтобы убить время. Она задаёт мне несколько наводящих вопросов на тему наших с Эдрианом отношений, но я умудряюсь обойти большую их часть. Она определённо чувствует какие-то флюиды. Слава богу, она торопится на какую-то другую вечеринку, на этот раз частную, на которую я не приглашена.

И это хорошо, потому что сегодня у меня есть кое-что другое на повестке дня.

После долгого подъёма в лифте я делаю глубокий вдох и стучу в его дверь. Он открывает довольно быстро, и в его руке зажата ключ-карта.

– Я собирался отдать тебе это чуть раньше, – говорит он. – Хотя, должен заметить, с моей стороны межкомнатная дверь всегда открыта.

– … спасибо, – благодарю я, слегка опешив.

Он пожимает плечами, поворачивается и неторопливым шагом идёт к столу, на котором разложены бумаги.

– Никаких ожиданий. Но если сама захочешь перенести сюда свои вещи, я буду рад. Больше я не повторю своей ошибки и не буду делать этого сам.

Я закатываю глаза:

– К твоему сведению, нормальные люди говорят так: «эй, знаешь, если хочешь пожить в одном номере до конца поездки, то можешь перенеси сюда свои сумки и поставить в стаканчик зубную щётку».

– Я не хотел быть слишком напористым, – пожимает он плечами.

Я многозначительно смотрю на него.

– Ладно, оглядываясь назад, хотел, – он делает примирительный жест. – Я тебя понял. Можешь перестать так на меня смотреть.

– Не уверена, смогу ли, – говорю я ему.

Он вздыхает.

– Я подумал, возможно… Я не хотел, чтобы ты подумала, будто я шутил. Вот и всё. Так что, знаешь, совершил смертный грех и прикоснулся к твоим вещам.

– И вломился в мою комнату, – напоминаю я.

– Вломился, – усмехается он. – У меня был ключ.

– Который ты взял из моего кармана.

– Который ты оставила на моём полу, – говорит он. – Как то, что я перенёс твои вещи в свою комнату, может быть большим нарушением твоего личного пространства, чем то, что я буквально засунул часть своего тела в твоё тело?

Я бросаюсь поперёк кровати с драматичным вздохом.

– Нормальные люди не задают таких вопросов, Эдриан. Нормальные люди просто уважают границы других людей, не превращая это в экзистенциальную дилемму. И нормальные люди не роются в вещах женщины в поисках ключа от двери её номера.

– Рыться – это сильное слово, – говорит он. – Я ведь не искал твои трусики.

– Вау, – я переворачиваюсь на живот и сердито смотрю на него. – Тебе и правда лучше замолчать сейчас.

Он качает головой и садится обратно за стол.

– Ну и ладно. У меня ещё есть работа.

Работа? Серьёзно? Теперь он собирается разыгрывать неприступность?

Я поднимаюсь на ноги, потому что, очевидно, желающая женщина, распростёртая на его кровати – недостаточное для него искушение.

– Единственная причина, по которой ты не искал мои трусики, заключается в том, что ты уже заполучил одни, – мурлычу я, подходя к нему сзади и обнимая его за плечи. – Можешь оставить их себе, кстати.

– Хмм, – он и в самом деле продолжает притворяться, что изучает те бумаги, засранец.

Я делаю шаг назад.

– О, этого недостаточно? Хочешь, чтобы я оделась как стюардесса?

Он моргает.

– Что?

Я нисколько не горжусь собой за то, что подняла эту тему, но, эй, кота в мешок обратно не посадишь.

– Да ладно, не притворяйся, будто не пускал по ней слюни весь полёт, – я пытаюсь отшутиться, пытаюсь звучать непринуждённо, будто просто прикалываюсь над ним. Вместо того, чтобы, знаете, кипеть от ревности. Учитывая то, как мы провели большую часть времени в этой комнате, довольно глупо, что я не могу просто выбросить это из головы.

Конечно, на самом деле я ревную его вовсе не к стюардессе. Но последний человек, о котором я хочу сейчас думать, это Кара.

– Уверен, твоя попка выглядела бы просто фантастически в обтягивающей синей юбке, – признает он, обхватывая моё запястье и притягивая меня ближе. – Но если бы ты разула глаза, Меган, то заметила бы, что большую часть времени я смотрел на тебя. Разница лишь в том, что ты не хотела этого видеть. Всю поездку на машине я пытался не замечать, как высоко задирается твоя юбка. Я был в очень плохом состоянии. Очень, очень плохом.

Он встаёт и кладёт мою руку себе на ширинку, так крепко прижимая её к себе, что я чувствую, как он становится твёрже от моего прикосновения.

– И когда мужчина доходит до такого состояния, то замечает, если женские ягодицы оказываются прямо перед его глазами. Не может не замечать, – он расстёгивает молнию и направляет мою руку между складками ткани. – Но это не значит, что она была той, кого я хотел.

– Я не ревную, – настаиваю я, нежно сжимая его.

Он на мгновение закрывает глаза.

– Ну конечно же ты не ревнуешь, – говорит он хрипло. – С чего бы тебе ревновать? Не её же рука сейчас находится у меня в штанах, не так ли?

Я фыркаю, но это нисколько не уменьшает его желания.

– Можно подумать, ты бы отказался, предложи она это.

Эдриан наматывает на кулак мои волосы и запрокидывает мне голову достаточно резко, чтобы у меня перехватило дыхание.

– Ты и правда хочешь пробежаться по списку всех женщин в мире, которых я хотел бы трахнуть? Это бы тебя порадовало? – его глаза сверкают от гнева и похоти. – Я перетрахал множество женщин, миз Бёрнс. Давайте не будем заблуждаться на этот счёт. Не могу сказать сколько, но не потому, что их было непристойно много, а просто потому, что не знаю. Ты это хотела услышать?

Я продолжаю поглаживать его, теперь двигая рукой гораздо быстрее. Моё сердце так сильно колотится, что у меня никак не получается выровнять дыхание.

– Не знаю и знать не хочу, – рычит он, – но уж лучше я буду здесь, с тобой, когда ты неохотно дрочишь мне, чем устрою оргию с любой из них. Это предельно ясно?

Мои колени подгибаются, и он ловит меня, вжимает меня в своё тело. Моя рука и его член теперь зажаты между нами, пойманы в ловушку, и я чувствую, как он пульсирует в том же настойчивом ритме, что и моё возбуждение.

– Мне плевать, веришь ты мне или нет, потому что это правда, – он наклоняется ко мне и яростно целует меня в губы, отстраняясь только тогда, когда я кусаю его за губу.

– Чёрт, – шипит он, касаясь ранки, которую я оставила. – Хочешь поиграть грубо, малышка?

– Возможно, – я прикусываю собственную губу, пытаясь скрыть усмешку. Я лучше оргии с моделями и богатыми наследницами. Я ни на мгновение не допускаю мысли, что он действительно имел это в виду, но это самая горячая вещь, которую мне когда-либо говорили, так что прямо сейчас мне плевать.

– Твоё стоп-слово – красный, – он хватает меня и поворачивает кругом, прижимая вплотную к себе. Толкается бёдрами в мою задницу. Его рука скользит по мне спереди и останавливается между моих ног, отодвигая юбку в сторону и собственнически накрывая меня ладонью. – Это моё. Ты поняла?

Я киваю, и он утыкается носом мне в шею, покусывает мочку моего уха. От этого ощущения меня пронзает дрожь, я вращаю бёдрами, трусь о него, пытаясь насадить себя на его пальцы. У нас обоих одновременно вырывается стон, его зубы царапают моё плечо.

– И если хоть один из этих красавчиков-мудаков из модельного бизнеса хотя бы прикоснётся к тебе, я выбью ему его чёртовы зубы, – шепчет он. – А затем буду трахать тебя часами, пока ты не вспомнишь, что ты моя.