— И будь осторожна. Я знаю, ты думаешь, что Дженнер относится к тебе жестко, но Брия, если бы я был твоей парой, я бы сделал гораздо больше, чем он, чтобы держать тебя в безопасности.

Брия нахмурилась. Она судила Дженнера слишком жестко?

— Я позвоню тебе до рассвета, чтобы проверить.

Он подарил ей улыбку, которая не дошла до его ярких голубых глаз, прежде чем женщина вышла из машины с рюкзаком в руке и закрыла дверь. Она наблюдала из-под навеса, как Лукас выехал с парковки и исчез в потоке.

Она не винила Дженнера в желании защитить ее. От мысли о том, что кто-либо мог причинить вред ему, она застыла в страхе. Но должен был быть компромисс. Без него она была ничем иным, как его собственностью. Брия хотела, чтобы ее считали равной. И если уход от Дженнера — временный или нет — был единственным способом заставить его увидеть это, то так тому и быть. Она не приняла это решение легкомысленно. Ей нужно было несколько дней, чтобы обдумать все. И когда Дженнер был близко — его взгляд горел чувственностью, его руки блуждали по ее плоти — Брия не могла думать. Ничто не имело значения, кроме него и его желания, которые никогда не уходило.

Покалывание электричества коснулось чувств Брии, когда она направлялась к входу. Ее шаг дрогнул, и она потерла голые руки, чтобы изгнать ощущение. Магия? Ощущение было слишком слабым, чтобы сказать. Это могли быть нервы или чувство вины, которые медленно ползали по ее коже. Боги, она надеялась, что приняла правильное решение. Если нет, ей придется жить с осознанием того, что она отказалась от того, что не могла позволить себе потерять.

Дженнер с визгом остановил «Дукати» на подъездной дорожке Михаила. Он был более диким, чем когда-либо, его мысли стали запутанной массой черной материи, когда он ворвался через входную дверь, намереваясь оторвать дом от фундамента, если это было нужно, чтобы заполучить то, что этот предательский сукин сын украл у него, Брию.

Он никогда не жалел о своем решении приказать Брие остаться на дома, как в ту минуту когда вошел в свою квартиру и нашел ее пустой. Она оставила ему записку, чтобы он знал, что она в безопасности, и что она попросила Лукаса отвезти ее туда, куда она захотела.

«Надеюсь, ты понимаешь, что я должна это сделать, Дженнер. Я больше не могу быть пленницей. Я надеюсь, что на этот раз это поможет тебе понять, что я пыталась сказать: мы сильнее вместе, чем врозь.»

Он оттолкнул ее слишком сильно. Боги. У нее не было другого выбора. Она обнажилась перед ним, призналась в своем презрении, что ее приютили, удерживали. Это была его вина. С таким же успехом он мог вытолкнуть ее за дверь. Возможно, вина свалилась на него, но этот сукин сын Лукас помог ей. Черт, наверное, поощрил ее. Когда Дженнер доберется до дампира, он изобьет его до смерти.

Разум дергал за сознание Дженнера, голосом, который напоминал ему, что ни один мужчина не украдет у него Брию. Она ушла. Вышла за дверь по собственной воле. Потому что он решил сделать ее пленницей. Потому что он отказался слушать, что она хочет, и относился к ней, как к чему-то в его собственности. Он запихнул эту уравновешенную причину и похоронил ее глубже, чем Коллектив, который поселился в самом темном уголке его разума.

Его не интересовала логика или разум. Он хотел, чтобы кто-то заплатил за то, что он потерял. Он хотел, чтобы Лукас истек кровью.

Страх пронзил грудь Дженнера. Что-то было не так. У него было достаточно крови Брии, и она взяла достаточно, что было легко ее отследить. Но он не ощущал ее, только связь. Это было невозможно, и все же какая-то неизвестная сила скрыла ее от него. Как? Что? Мрачное осознание того, что то, что охотилось на Брию, возможно, заблокировала их связь, разрушило самообладание Дженнера. Ему нужно было найти ее, прежде чем он потерял свой проклятый богами разум.

Дженнер потерял драгоценные часы днем. Забвение дневного сна ускользало от него, и гнев только нарастал с каждым часом. Он знал о разочаровании Брии не понаслышке, так как был ограничен солнцем в своей квартире, неспособный ничего сделать. На закате он отправился в комплекс Фэйрчайлда, надеясь, что Брия искала его защиты. Вместо этого Дженнер узнал, что она отказалась возвращаться домой, что означало, что ублюдок дампир был единственным, кто знал, где она находится. Фэйрчайлд чуть не обоссался от страха при виде разгневанного и кровожадного Дженнера. Мужчине не потребовалось много времени, чтобы выяснить местонахождение Лукаса. Дженнер не должен был удивляться, узнав, что Лукас уехал к Михаилу. Сукин сын был хуже, чем нуждающийся щенок.

— Где он? — голос Дженнера прогремел по просторам особняка Михаила. — Где он, черт возьми?

Михаил с Ронаном шли по коридору, готовые уложить Дженнера на землю почти так же, как в ночь его связи с Брией. В отличие от той первой ночи, он умрет прежде, чем они удержат его от того, что он хотел.

— Убирайтесь с моего пути! — прорычал он.

— Дженнер! — рявкнул Ронан. — Успокойся.

— Черт возьми, я успокоюсь! Куда ты ее забрал? — крикнул Дженнер трусливому ублюдку, который, без сомнения, прятался от него. — Где Брия?

Ронан сделал шаг навстречу ему, протягивая руки.

— Не надо, — прорычал Дженнер. — Не подходи ко мне близко. Я так далек от контроля, что не знаю, что буду делать.

— Тебе лучше взять себя под контроль. — Сила шипела в предупредительном тоне Михаила. — Сейчас же. Лукас под моей защитой, и тебе не позволят дотронуться до его головы.

Дженнер испустил рык. Боль. Предательство. Фрустрация. Он чувствовал все это до мозга костей, будто его кожа и мышцы были вырваны из тела. Михаил защищал самца, который помог скрыться его второй половинке, пока он охотился за существом, угрожавшим ее существованию. Дженнер хотел, чтобы он заплатил за то, что сделал, а Михаил предложил ему убежище?

Дыхание Дженнера со свистом выходило из груди. Белые огни плавали у него перед глазами, его клыки мучительно пульсировали в деснах. Горло горело от неутоленной жажды, а душа кричала в агонии по Брие. Он предпочел бы, чтобы кто угодно вырвал его гребаное сердце прямо здесь и сейчас. Все, чтобы положить конец этим бесконечным страданиям.

— Возьми себя в руки. — Ронан сделал предупредительный шаг к нему, и Дженнер зарычал. Его эмоции сменились от гнева до отчаяния. — Иисус гребаный Христос, Дженнер. Лукас здесь из-за Шелль. Ей нужен кто-то сильный, чтобы прокормить ее. Самки дампира не справятся. Лукас сможет.

Дженнер рванул в заднюю часть дома. Михаил успел схватить его за руку, и Дженнер успокоился. Возможно, у него было предсмертное желание, но он не стал бы неуважительно относиться к своему королю.

— Она непостоянна, Дженнер. Ты это знаешь. Если ты напугаешь ее, она может убить тебя до того, как поймет, что сделала.

Он резко кивнул Михаилу и продолжил путь. Если он не сможет найти Брию и убедить ее простить его и вернуться домой, то он предпочел бы умереть.

Дженнер прошел через медиа-зал и вышел на асфальтированную дорожку, которая вела к гостевому дому в дальнем конце поместья. Он подошел к маленькому коттеджу с гораздо большей осторожностью, чем входил в дом Михаила. Тонкие волоски встали на затылке, и хищник в нем поднялся на поверхность, готовый защищаться от потенциальной угрозы. Сила Шелль соперничала с силой Михаила. Это нервировало Дженнера, казалось неестественным, когда он наткнулся на его чувства и изгнал бессмысленную дымку ярости, которая затуманила его зрение, когда он вернулся домой на рассвете, чтобы найти Брию.

Шелль всегда ставила Дженнера на грань, и это было до того, как она превратилась в вампира. Ее мистический переход создал странную энергию. Независимо от его беспокойства, Дженнер был полон решимости войти в эту комнату и получить некоторые чертовы ответы от Лукаса, даже если это убьет его.

Черт, он знал, что это возможно.