Во мне возникли похоть и желание, которые я до этого отрицал. Мое тело распалялось из-за женщины, которую я держал в объятиях. Глаза Кэти расширились, аналогичное желание горело в ее ярких голубых глазах.

Давая ей возможность сказать «нет», я склонил голову, остановившись на ее губах.

– Пожалуйста? – прошептал я, не совсем уверенный, о чем именно прошу.

Ее легкий словно перышко стон был всем, что мне требовалось, и я прильнул к ее губам с ранее неиспытанной жаждой.

Это не были лишь похоть и желание. Но также нужда и потребность. Искупление и прощение. Все вместе возникло по отношению к одной миниатюрной женщине.

Это походило на перерождение во всполохах языков пламени, что лизали и потрескивали вдоль моего позвоночника. В моем теле гудел каждый нерв. Я ощущал каждый дюйм ее тела, прижимающегося к моему, каждый ее изгиб вписывался в меня, словно она была создана для меня и только меня. Ее язык ощущался как бархат, дыхание словно чистейшие глотки жизни, наполняющие мои легкие. Я прижимал ее, но мне все казалось, что недостаточно сильно. Я целовал ее, но будто недостаточно глубоко. Ее забавная ночная рубашка исчезла под моими стиснутыми ладонями, ткань с легкостью разорвалась. Мне нужно было коснуться ее кожи. Было необходимо ощутить всю ее. Ногами она стянула с меня штаны, высвободив мою эрекцию, зажатую теперь между нами. Мы оба издали стон, стоило нашей коже соприкоснуться. Ее мягкая и гладкая терлась о мое более грубое и твердое тело.

Она была подобна крему – текучему и душистому, обволакивающему меня. Языком и руками я исследовал каждый ее дюйм. Все скрытые от мира впадины и выпуклости были в данный момент доступны мне для изучения. Я наслаждался ее вкусом, каждое открытие было новым и экзотическим. Ее груди у меня в руках были полными и пышными, соски вздернутыми и чувствительными. Она застонала, стоило мне провести языком по этим твердым вершинкам и нежно потянуть за них, слегка прикусив зубами. Она извивалась и хныкала, когда я перекочевал вниз, кружа языком по ее животику и от ее крошечного пупочка опускаясь все ниже, пока не нашел ее естество, влажное и готовое для меня.

– Ричард, – ахнула она одновременно жалобно и неистово, когда я сомкнул губы вокруг клитора и попробовал на вкус ее сладость. Тело Кэти извивалось, то выгибаясь, то вытягиваясь, в то время как я исследовал и дразнил ее языком. Она зарылась рукой в мои волосы, то прижимая меня ближе, то отталкивая по мере того как я наращивал ритм. Ее стоны и всхлипы были словно музыка для моих ушей. Сначала я скользнул в нее одним пальцем, затем добавил второй, проникая глубже.

– Боже, душенька, ты такая узкая, – простонал я в ее жар.

– Я… я никогда не была с мужчиной.

Я замер и приподнял голову, позволяя словам просочиться в мое сознание. Она была девственницей. Нужно было помнить об этом, быть с ней нежным и относиться с уважением. От осознания, что из всех людей на свете она преподнесет этот дар именно мне, меня охватили эмоции, которые я не мог идентифицировать. Я не должен был удивляться, и все же, как и всегда, она продолжила поражать меня.

– Не останавливайся, – молила она.

– Кэти…

– Я хочу этого, Ричард, с тобой. Я хочу тебя.

Я подтянулся вдоль ее тела, обхватил ладонями ее голову и поцеловал с благоговением, которого никогда не демонстрировал или испытывал к другому человеку.

– Ты уверена?

Она снова притянула меня к своим губам.

– Да.

Я бережно склонился над ней, мне хотелось сделать ее первый раз запоминающимся. Хотелось показать своим телом то, что испытывал в душе.

Хотелось сделать ее своей во всех смыслах этого слова.

Прикосновением я выражал свое благоговение, касаясь ее по-прежнему легко и нежно, ее кожа была словно шелк под моими руками. Любя ее своими устами, я изучал каждую ее частичку самым интимным образом, запоминая на вкус и ощущения. Я распалял ее страсть своей собственной, пока она не стала молить о большем.

Я в свою очередь стонал и выдыхал, когда она осмелела, прикасаясь и исследуя меня своими дразнящими губами и нежными руками. Ее имя из моих уст звучало молитвой, в то время как ее пальцы гладили меня по плечам, опускаясь вдоль моей спины, пока не сомкнулись в итоге на моем члене. Наконец я навис над ней, накрыв своим телом, погружаясь глубоко в ее узкое тепло, сдерживаясь, пока она не взмолилась, чтобы я начал двигаться, тогда и только тогда я позволил своей страсти воспарить. Я толкался мощно, погружаясь в нее снова и снова, параллельно целуя ее страстно, нуждаясь в ее вкусе на своих губах так же сильно, как в ее теле, обвивающем меня. Кэти крепко обнимала меня, со стоном произнося мое имя, а ее пальцы впивались в мою спину, теснее прижимая ко мне.

– О, Боже, Ричард, пожалуйста. О, мне нужно…

– Скажи, – воззвал я. – Скажи, что тебе нужно.

– Тебя… больше… пожалуйста!

– Я с тобой, детка. – Простонал я, приподнимая ее ногу выше и погружаясь глубже. – Лишь я. У тебя впредь буду только я.

Она закричала, запрокинув назад голову и напрягшись всем телом. Она была прекрасна в своем освобождении, мышцы на шее натянулись, на коже поблескивала небольшая испарина. Мой собственный оргазм был уже на подступах, и я зарылся лицом в шею Кэти, ощущая мощь накатившего на меня наслаждения. Я повернул голову и взял ее за подбородок, приближая наши губы друг к другу и целуя ее, покачиваясь на волнах кульминации, пока они не стихли в моем теле. Я перекатился, притянув ее к своей груди и уткнувшись ей в волосы. Она вздохнула, уютнее устраиваясь рядом.

– Спасибо, – выдохнула она.

– Поверь, душенька, все удовольствие досталось мне.

– Что ж, не совсем все.

Я издал смешок и поцеловал в макушку.

– Спи, Кэти.

– Мне стоит уйти…

Я стиснул ее крепче, не желая, чтобы она уходила.

– Нет. Останься здесь со мной.

Она вздохнула, по ее телу прошла слабая, но ощутимая волна трепета.

– Лицом или спиной? – промурлыкал я. Ей нравилось спать, прижавшись спиной к моей груди. А мне нравилось просыпаться, зарывшись лицом в ее теплую шею, тесно прижавшись к ней.

– Спиной.

– Хорошо. – Я чуть ослабил объятие, чтобы она могла развернуться. Притянув спиной к себе, я нежно ее поцеловал. – Засыпай. Завтра нам о многом нужно поговорить.

– Я…

– Завтра. Завтра мы определимся, что будем делать дальше.

– Ладно.

Я закрыл глаза и вдохнул ее запах. Завтра я во всем ей признаюсь. Попрошу, чтобы она сказала о чем думает. Мне хотелось поделиться с ней тем, что я чувствую – что я люблю ее. Прояснить отношения между нами. А затем помочь перенести вещи в эту комнату, сделав ее нашей.

Я не хочу вновь оказаться в ситуации, когда ее нет рядом со мной.

И со вздохом удовлетворения, которого и не предполагал, что когда-нибудь испытаю, я погрузился в сон.

Я проснулся в одиночестве, рука лежала на холодных, пустых простынях. Я не был удивлен – последние пару ночей Кэти была более беспокойной, чем обычно, а прошлой ночью и того сильнее. Не единожды я притягивал ее спиной к себе, ощущая всхлипы, которые она пыталась скрыть. Я обнимал ее, позволяя эмоциям через слезы покинуть ее тело.

Я сел и провел рукой по лицу. Приму душ, а затем найду ее на кухне. Мне нужно с ней поговорить. Многое необходимо было прояснить – великое множество вещей, за которые мне стоило извиниться, чтобы мы могли двигаться дальше – вместе.

Я спустил ноги с кровати, взял халат и встал. Пошел по направлению к ванной и остановился. Дверь в мою спальню была закрыта. Почему? Кэти беспокоилась, что разбудит меня? Я покачал головой. Она была одной из самых тихих людей, что я знал, особенно по утрам.

Я пересек комнату и открыл дверь. Меня встретила тишина. Не было слышно никакой музыки или каких-либо звуков из кухни. Я оглянулся на дверь в комнату Кэти. Та была приоткрыта, но и оттуда не доносилось ни звука. В животе что-то сжалось, и я не мог избавиться от этого ощущения. Пройдя по коридору, я заглянул к ней. Постель была застелена, в комнате все прибрано и чисто. Она казалась нежилой.

Я направился к лестнице, спускаясь через две ступеньки за раз, и рванул к кухне, окликая Кэти по имени. Она не ответила и в помещение никого не было.

Я в панике остолбенел. Должно быть, она вышла – может, в магазин. Было несколько причин, почему она могла покинуть кондо. Я поспешил к парадной двери. Ключи от ее машины висели на крючке.

Она вероятно отправилась на прогулку, сказал я себе.

Я вернулся на кухню к кофе-машине. Она показала, как ей пользоваться, так что я мог по крайней мере приготовить порцию кофе. На улице было туманно, нависали низкие и мрачные тучи. Ей потребуется горячий напиток, чтобы согреться по возвращению.

Но когда я потянулся к чаше, то увидел на столешнице ее телефон. А рядом с ним ключи от кондо. Рука дрожала, когда я поднял их. Зачем ей оставлять ключи? Как она попадет в таком случае в квартиру?

Я вновь перевел взгляд на столешницу. Там лежало все: банковские карты и чековая книжка, что я ей дал. Ее копия контракта. Она оставила все это, потому что оставила меня.

В глаза бросился всполох света, и я склонился, чтобы подобрать ее кольца.

В памяти вспыхнули образы Кэти. Как протягивал ей коробочку со словами, что не собираюсь вставать на одно колено. Выражение ее лица, когда в день свадьбы надел ей кольцо на палец, беря ее замуж ввиду обстоятельств, а не по любви. Она выглядела прекрасно, но я никогда ей об этом не говорил. Было много того, что я никогда не говорил ей.

Так много вещей, которые у меня уже никогда не будет шанса ей сказать – потому что она ушла.