Глава двадцать вторая РИЧАРД

КЭТРИН БЫЛА ТИХОЙ ВЕСЬ остаток вечера. Дождь усилился и ослаб, в итоге затихнув к полуночи. Дженна почувствовала в воздухе что-то неладное и постаралась быть незаметной. В какой-то момент она поинтересовалось, все ли с Кэтрин в порядке.

– У нас, э-э, возникли разногласия, – признался я. Пары спорят и мой ответ казался вполне допустимым.

– Из-за произошедшего ранее?

– Да. – Я не стал уточнять к какому именно «ранее» это относится и позволил думать, что это связанно со случившимся с Пенни.

– Хочешь, чтобы я ушла?

– Нет, все в порядке.

– Не ложись спать рассерженным. Выговорись, – предложила она. – Я скоро поднимусь к себе и дам вам некоторое уединение.

Не зная, как еще ответить, я кивнул. Понятия не имел, что сказать Кэтрин, но стоило Дженне уйти наверх, она последовала за ней. Я некоторое время подождал, выключил телевизор и присоединился к ней в спальне. Она уже лежала в кровати, свернувшись калачиком у самого края. Я подготовился ко сну и устроился позади ее маленького, теплого тела. Поколебался, а затем протянул руку и притянул ее спиной к своему торсу.

– Не сердись на меня.

– И не собираюсь, просто грустно, – вздохнула она.

– Я не могу изменить того, кто я есть.

Она повернулась в темноте, чтобы посмотреть на меня.

– Думаю, в некотором роде ты уже изменился.

– Возможно, – признал я. – Но все же это не меняет того, как я отношусь к определенным вещам – дети и любовь две из них.

– У тебя все лишь черное и белое.

– Должно быть, потому что так я справляюсь с жизнью.

– Ты многое упускаешь.

Я провел пальцем по ее щеке, ощущая мягкость кожи в темноте. На ней остались следы влаги, и я понял, что она плакала. Меня беспокоила сама мысль о том, что она лежала тут расстроенная.

– Кэтрин, – начал я.

– Что? – прошептала она.

– Знаю, что все стало значительнее и сложнее. Знаю, что как человек ты лучше меня и это тебя беспокоит. Я не ожидал, что Гэвины будут частью нашей жизни вне офиса. Я не планировал знакомиться с Пенни и привязываться к ней. Сейчас мы ничего не можем сделать, кроме как плыть по течению. Я не могу изменить свои взгляды на жизнь, потому что в это верю. Однако кое в чем ты ошибаешься.

– В чем?

Я накрыл ладонями ее щеки, приближая к своему лицу.

– Я не испытываю к тебе неприязни. Далек от этого. Сожалею о каждом своем гадком слове, каждом паршивом поручении, с которым тебя отправлял, и о каждой грязной работе, что поручал тебя делать. Думаю, ты невероятно храбрая, раз согласилась провернуть такое со мной, а причины, побудившие тебя к этому, просто поразительны. Ты бескорыстная и добрая, а тот факт, что ты стала настолько важной для меня – доказательство того, насколько ты особенная.

По ее лицу побежали горячие слезы. Я застонал, не в состоянии вынести сегодня еще больше эмоций.

– Господи, женщина, – игриво прорычал я. – Я пытаюсь быть милым, а ты плачешь. Сдаюсь. Вернусь к тому, чтобы быть мудаком.

Она погладила меня по руке.

– Нет, все в порядке. Я перестану. – Она шмыгнула носом. – Это было неожиданно. Вот и все.

– Я пытаюсь извиниться.

Она приподняла голову, коснувшись моих губ своими.

– Извинения приняты.

Я зарылся руками ей в волосы, притягивая ближе, и прижался к ее губам, желая еще раз их распробовать. Она ответила с тихим вздохом, ее дыхание коснулось моего лица. Долгие мгновения наши губы двигались вместе, языки соприкасались и дразнили. Неистовое желание медленно росло, а мое тело гудело от потребности. Со стоном я отстранился, глядя на нее сверху вниз. Ее губы распухли, а дыхание участилось. Я провел пальцем по ее нижней губе.

– Кэтрин, – хрипло прошептал я и провел рукой по ее обнаженной ноге.

Она приподняла голову и в момент, когда ее губы встретились с моими, мы вдруг услышали неожиданный раскат грома и последовавший за ним грохот в гостевой спальне, сопровождаемый громким воплем.

Я застонал, роняя голову ей на плечо.

– Чертова Дженна, опять.

Она раздраженно выдохнула.

– Ну, черт. Думаю, она разбила мою чертову лампу. А та мне нравилась.

Я начал смеяться над ее редкой колоритной репликой. Скатился с нее и накрыл свое лицо рукой.

– Иди, посмотри, что на этот раз натворила твоя подруга.

Поколебавшись, она выскользнула из кровати. Тусклый лунный свет у нее за спиной обрисовал ее силуэт сквозь тонкую ночнушку. Она немного поправилась и ее тело смягчили плавные изгибы. Со спадающими на плечи волосами и расширившимися от желания глазами она выглядела сексуально. Чертовски сексуально, вообще-то.

– Иди, – прорычал я. – В противном случае я не буду отвечать за последующие действия.

Развернувшись, она поспешила к двери.

– Кэтрин, – окликнул я.

Она обернулась, рука уже покоилась на дверной ручке.

Я смягчил голос.

– Если лампа разбилась, я куплю тебе новую.

Она просияла улыбкой:

– Ладно.

Я плюхнулся обратно на кровать.

Что, черт побери, я делал? Уже второй раз за сегодня я хотел основательно ее трахнуть – женщину, от которой желал когда-то избавиться. Теперь она постоянно находилась возле меня. В каждом аспекте моей жизни. В моей постели.

А что самое странное? Я не имел ничего против всего этого.

– Кэтрин, сироп – это добавка, а не группа продуктов.

Она подняла взгляд от своей тарелки, уже качая головой.

– Каждую дырочку надо заполнить сиропом, Ричард. Это правило.

Я фыркнул, поднеся свою кружку ко рту.

– Ты топишь вафли. На твоей тарелке больше сиропа, чем еды.

– Так вкуснее.

Я застонал.

– И ты добавила бекон?

Она промычала с полным ртом.

– Идеально.

Дженна хихикнула, разрезав свой завтрак.

– Не фанат сиропа, Ричард?

– Я добавил разумное количество. Хочу почувствовать и вкус вафель.

Кэтрин протянула в мою сторону заполненную вилку.

– Попробуй.

– Нет.

– Пожалуйста?

Я нанизал кусочек моей гораздо более сухой вафли.

– Тогда ты попробуй мою.

Мы накормили друг друга. Ее был пропитан сиропом и маслом, и был гораздо слаще, чем я привык. Я поморщился.

– Это божественно-ужасно.

Она усмехнулась.

– Получше твоей. – Взглянув вниз она выругалась. – Черт возьми, капнула сироп на блузку. Прошу прощение.

Она поспешила покинуть кухню. Я дождался, пока она скроется из виду, и схватил бутылку с сиропом, добавляя еще на свои вафли.

Дженна хихикнула.

– Вы двое такие милые. Вы что, никогда не ели вафли вместе?

Нужно было что-то быстро придумать.

– Нет, Кэтрин всегда делала панкейки. Я купил ей вафельницу в качестве свадебного подарка.

Дженна изумленно уставилась на меня.

– Ты подарил ей вафельницу на свадьбу?

– Она захотела!

– Боже, Ричард, тебе нужно многое узнать о романтике.

– У нее есть я.

Дженна взяла в руки кружку с кофе.

– Хммм. Может, вафельница была лучшим подарком.

Я пристально на нее посмотрел.

– Когда ты уезжаешь домой?

Она усмехнулась.

– Адриан скоро будет здесь.

– Хорошо.

Она поддела мою руку, игриво подмигнув.

– Прошлой ночью я прервала ваше примирение. Прости. Гром застал меня врасплох.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Конечно же нет. Кэтрин всегда такая, э-э, взъерошенная.

Я усмехнулся. Покидая вчера спальню, она выглядела довольно растрепанной.

Я подмигнул Дженне.

– У нас есть весь день, чтобы заниматься любовью. В смысле, мириться. Или и то и другое.

Она закатила глаза, бормоча, что у мужчин одно на уме.

Я же продолжил есть свои, теперь уже залитые сиропом, вафли.

Я вышел из кабинета в поисках Кэтрин. Дженна уехала в середине дня, а я был немного занят работой, после чего позвонил Грехам. Услышав шум из коридора, отправился разведать. Дверь в самую маленькую спальню была открыта. В настоящее время я приспособил ее под склад. Когда-то в ней стояла кровать, и я использовал ее для гостей женского пола и активностей после ужина, поскольку никогда не водил их наверх. Когда переехала Кэтрин, я избавился от кровати – тут остались только коробки и бумаги.

Я облокотился о дверной косяк, пару мгновений просто наблюдая за ней, губы дернулись от снисходительной улыбки.

– Что ты делаешь?

Она указала на несколько картин в рамах.

– У тебя тут есть несколько симпатичных работ.

– Я не знал куда их деть.

– Они будут прекрасно смотреться в гостиной. – Она достала несколько фотографий из коробки, которую просматривала. – Вот очень милые снимки – стыдно их прятать.

Протянул руку, и она вложила в нее стопку фотографий.

Я просматривал их, испытывая некоторую неловкость.

– Я их сделал.

– Ты?

– Да. У меня был период, когда я пробовал свои силы в фотографии. Он не продлился долго. – Я вернул их ей. – Они никуда негодные.

– Думаю, они великолепны.

– На здоровье.

– У тебя есть негативы?

Я отрицательно покачал головой.

– Все цифровое. В одной из коробок лежит мой фотоаппарат и все SD карты.

– Ладно.

– Послушай, звонил Грехам. Он хочет, чтобы я поехал с ним за город на встречу с клиентом. Думаю, он чувствует себя виноватым, что последние два раза ездил Адриан.

– Когда ты уезжаешь?

– Завтра.

– Надолго?

– В этом-то все и дело. Меня не будет до четверга, что значит, я пропущу вторник с Пенни.

Она расплылась в лукавой улыбке.

– Не проблема – я могу пропустить йогу. Она мне не очень дается.

– Передай ей, что я приеду навестить ее в пятницу в обед и принесу ее любимые чизбургеры.

– Ей это понравится.

– Чем займешься в мое отсутствие?

– Поработаю над гостиной.

– Придут оформители, верно? Никаких лестниц? – Она сделала удивительную работу в своей комнате, но гостиная была слишком большой, чтобы заниматься ею в одиночку. Мысль о Кэтрин на такой высокой лестнице заставила нервничать – особенно если учесть, что меня не будет в городе.

– Я позвала профессионалов, Ричард. Все будет окончено за два дня. Ты пропустишь все веселье.

– Как жаль.

Она встала, отряхивая брюки.

– Помогу тебе собраться. Мне нужно сменить постельное белье и перенести на место свои вещи.

Слова вырвались сами собой:

– Не надо.

– Что?

– Поспи в моей комнате, пока меня не будет. Не беспокойся о стирке. У тебя итак полно дел.