Утром Настя проснулась уже напряженной. День грозился быть непредсказуемым, но насколько она тогда еще не догадывалась. Встала, накинула халат и вдруг почувствовала резкий позыв к рвоте. Бросилась в ванну, и нависла над унитазом. Девушку стошнило несколько раз. Желудок выворачивался, пока она пыталась сообразить, что такое съела, что ее организм так реагирует уже третий день. Неужели до сих пор треклятые устрицы? Выпрямилась, ополоснула рот, почистила зубы. Через час приехала Маша с платьем, которое Настя заказала у ее знакомого дизайнера. Цвета тиффани, до колен, и с белыми кружевными вставками по бокам оно обещало сделать ее неповторимой для одного единственного мужчины, по которому страшно соскучилась. Настя сварила им кофе, но как только сделала первый глоток, почувствовала, что он возвращается обратно.

– Черт, – только и успела сказать, подбегая к раковине. Желудок болезненно сокращался, пока Маша недоуменно наблюдала за скорчившейся над раковиной подругой.

– Настя…

– Погоди я выпью сорбент, – сказала Настя, прополоскав рот и проходя мимо подруги, но та вдруг схватила ее за руку и встала со стула, серьезно смотря в глаза.

– И давно ты так? – кивнула на раковину.

– Да уже несколько дней. Устрицами, наверное, отравилась. Хорошо, что ты их не ешь, а то бы как я бегала.

– Насть, я думаю, это не устрицы.

– А что?

Маша обвела подругу таким взглядом, от которого Насте еще больше поплохело. Такая серьезность откровенно пугала.

– Ты сядь, – сказала осторожно, и надавила на плечи усаживая ее на стул, как будто подготавливала к трагической новости. Настя прищурилась.

– Маш, в чем дело?

– Насть, а ты не делала тест на беременность?

Девушка шокированно глаза округлила, услышав странное предположение.

– Нет, конечно. С чего бы?

– С того самого, подруга. По-моему, ты не отравилась. – Настя рассмеялась. Какая глупость. Она мечтать о беременности бросила больше года назад.

– Да ну, Маш, – отмахнулась, вставая. – У нас секса-то не было сколько.

– Сколько? – вопрос в лоб, а потом как выстрел в висок. – Три недели. На ранних стадиях беременности токсикоз очень распространен. У меня сестру в две недели тошнить начало, когда она Сашкой залетела. – У Насти голова закружилась. В груди сдавило больно – больно и она за горло схватилась, чувствуя, как начинает задыхаться. Беременность? Нет, этого не может быть. Кровь зашумела в ушах, когда Машка ее снова на стул усадила и сказала, чтобы та сидела на кухне спокойно, а она за тестом съездит. Двадцать минут.

Двадцать минут ожидания, которое показалось Насте вечностью. Мысли летали в голове, как мухи, создавая непрекращающееся жужжание. Ребенок… Сейчас? Этого не может быть. Судьба не могла так поиздеваться над ней. Швырнуть в лицо мечтой, которую она вынашивала и трепетно лелеяла долгих четыре года, и на свершение которой уже не смела надеяться.

Глава 17

– Пойдем, – вернулась Маша, отрывая Настю от стула, на котором та сидела, как приклеенная, и потянула за руку в комнату. – Я два купила на всякий случай.

Настя не нашла в себе силы ответить. Ее било мелкой дрожью, когда она словно в тумане заходила в ванну. Наверное, именно это же испытывали приговоренные к гильотине в древние времена. Подруга открыла коробку, и достала тест.

– Я выйду, – обеспокоенно взглянула на потерянную девушку, вручила ей тест и вышла. Белая палочка в руке Насти подрагивала, а она не верила, что это происходит на самом деле. Сколько таких вот тестов переделала в свое время, каждый месяц надеясь на долгожданную беременность, и раз за разом разочаровываясь. А сейчас ей было страшно. Она будто не тест в руке держала, а акт о помиловании. Две полоски – казнить. Одна – жить дальше. Или наоборот? Девушку снова затошнило, и она быстро склонилась над унитазом. Даже организм бунтовал. Сделав все положенные по инструкции манипуляции, Настя закрыла крышку и села на унитаз, а тест положила на край ванны. Обхватила себя руками, боясь смотреть на него и,  разрываясь между радостью и непонятными ощущениями. Она ведь так хотела ребенка. Дочку, маленькую темноволосую девочку, которую даже во сне видела. Они шли с ней за руку по улице и что-то весело обсуждали. Длинные идеально ровные волосики летели в лицо малышке, а у Насти в груди щемило от того, какая она красавица ее дочка, маленькая умница. Она так долго ждала этого, что устала верить и надеяться. А сейчас, хотела ли она ребенка сейчас? Да! ДА! Она рождена была для того, чтобы стать матерью, Настя знала это. У нее были крестники в Америке, в которых она души не чаяла, и которых постоянно баловала подарками, тихо радуясь их детскому смеху. Только почему же сейчас так сердце больно сжимается, а в горле ком застрял? Девушка знала ответ. Знала и от этого становилось тяжело дышать. Исполнившись, одна мечта перечеркнет вторую. Жирной черной чертой. Нет, красной. Ведь полоска должна быть именно красной. Муж, с которым Настя готова была попрощаться, снова вернется в ее жизнь, даже не успев уйти. А Стас… Девушка зажмурилась, пытаясь вернуть способность дышать.

Глубоко вдохнула и медленно потянулась за пластмассовой палочкой. Самое сложно – просто посмотреть. Взяла в руку и поднесла к глазам. Тест в ладони задрожал. Настя прикрыла рот, сдерживая рвущийся наружу всхлип. Уронила на пол и закрыла лицо руками. Ее затрясло, обдавая изнутри холодом. Слезы покатились по щекам, обжигая и капая на колени. Обхватив себя руками, закачалась из стороны в сторону, и истерически рассмеялась, захлебываясь в рыданиях и таком несвоевременном счастье.

Машка вбежала в ванну, расширенными глазами смотря на подругу, которая свернулась на унитазе в комок, обхватив колени руками. Перевела взгляд на пол, где валялся тест, и подняла его.

– Насть, ты рада? – спросила тихо.

Настя рассмеялась сквозь льющиеся слезы.

– Ты же видишь.

Маша видела, но не понимала. Назвать Настю счастливой будущей матерью, которая только что узнала о том, что у нее будет ребенок нельзя было.

– Хорошая моя, ты в порядке? – присела на корточки перед подругой и осторожно коснулась ее волос. Настя не ответила. Что она могла сказать? Что она безумно счастлива, но при этом мертва? Что ребенок – это лучшее, что могло с ней произойти, но происходит так несвоевременно, что у нее внутри все болит? Она будет ужасной матерью. В первые секунды узнав о том, что в ней живет новая жизнь, вместо радости, испытывать потерю – это ненормально. Нет, Настя будет любить этого ребенка. Да она уже его любит. Только себя в этот момент потеряла. Себя и Стаса. Настя вдруг вспомнила, что сегодня его увидит и от этого стало еще больнее. Как она посмотрит ему в глаза? Как признается во всем и уйдет? Слезы потекли сильнее, а она не могла остановиться. С ними она выпускала наружу всю боль, которую только начала испытывать, и которая теперь на долгое время будет ее спутницей.

– Что здесь происходит? – из спальни раздался голос Виктора. Машка подскочила, закрывая Настю собой, а девушка быстро вытерла слезы тыльной стороной ладони. Маша закрыла дверь перед носом Свиридова и помогла Насте привести себя в порядок, если это можно было так назвать. Глаза красные, в них – пустота. Именно такое отражение увидела Настя в зеркале. Но ей было все – равно. Виктор хотел, чтобы она осталась с ним. Видимо, высшие силы посчитали нужным воплотить его желание в реальность, а Настино пропустить мимо ушей.

– Настюх, как ты? – повторила Маша, через плечо заглядывая в зеркало.

– Нормально, – безэмоционально ответила девушка.

– Я тогда пойду.

Настя кивнула. Машка испарилась, как и не было, а Настя собравшись с силами вышла в комнату. Виктор стоял напротив, сложив руки за спиной, и напряженно наблюдал за женой. Конечно, от него не укрылось ее состояние.

– Здравствуй, – поздоровалась. Он сдержанно кивнул в ответ, вероятно, готовясь услышать о ее уходе. Настя не говоря больше ни слова, протянула мужу тест. Мужчина перевел взгляд с Насти на палочку и взял ее в руку. Глаза удивленно распахнулись.