Бленда попыталась что-то сказать, но генерал с грохотом поставил стакан на стол:

— Не оправдывайся. Я понял, что молодёжь приспособится к струнам нашего мира, а старики нет. Ну, приспособились? Готовы воевать? А, жирдяй?

— М-м. Осмелюсь доложить, — скопировал Слюбор интонации Антона. — Я приспособился: курица кифси оказала прямо-таки магическое действие.

Никто не засмеялся.

Аделла постукивала хвостом по ящикам с алкоголем, как раздражённая кошка. Хадонк, стиснув зубы, смотрел куда-то поверх головы генерала. Ему не нравилось, что его отчитывали. А я… я был рад, что генерал с военной прямотой высказал всё, что не мог высказать я сам.

Достал сигареты. Генерал кивнул, разрешая. Я дал одну Антону Брулеву. Некоторое время мы вдвоём пускали дым в потолок, наблюдая, как его затягивает в вытяжки. Вот что значит — война. Ведь всё помещение было увешано знаками «Не курить».

Когда подвергаешься смертельной опасности, нормы обычной техники безопасности кажутся никчёмными.

4

Когда все поостыли, генерал уселся. Передал планшет Бленде:

— Вот, у нас есть свои умобразы. Это записи с камеры слежения в военной части, куда была передислоцирована танковая дивизия. Тут у нас в соседнем королевстве украинцев тоже война идёт. Приходится на всякий случай стягивать силы к границе.

На видео кусок ангара. Стоят накрытые брезентом танки. Вдруг пол в нескольких местах выгибается, из него вырастают холмы. Они быстро принимают очертания человеческих фигур. Но без деталей, без ушей, носа, пальцев на руках…

— Слоггеры, — первым сказал я.

— М-м, мы должны были догадаться.

— Догадаться до чего? — спросила Бленда. — Что они способны на вот это?

Слоггеры, оторвав ноги от породившей их земли, бредут к танкам, срывают брезент, открывают люки и садятся. Где-то за кадром хлопают двери, слышны голоса и выстрелы. От слоггеров отрываются кусочки земли и камня, что не причиняет им никакого вреда. Не обращая внимания на стрельбу, рассаживаются по машинам.

— Слоггеры это какая-то раса Голдивара? — осведомился генерал.

— Нет, — пояснила Бленда. — Это искусственно созданные существа. При помощи заклинания синтеза, которое для удобства заключают в рулль, материя принимает форму того существа, которое хранится в сознании мага во время действия по созданию рулля или заклинания. Слоггер может быть каким угодно. Хоть в форме лошади, правда, очень медленной. Их часто используют в армии и сельском хозяйстве. Вообще на всех грязных и опасных работах.

— Почему же в ваших умобразах я не видел, чтобы слоггеры эти заменили всех крестьян и рабочих?

— Потому что слоггеры не обладают сознанием. В них заложено только одно действие, ради которого их синтезируют. Копать землю, или носить камни, или тупо крутить жернова мельницы, когда нет ветра.

Генерал перемотал видео:

— Вот тут они действуют так, будто совсем не дураки.

Теперь съёмка шла с беспилотника: танки разъехались по военной части, давили солдат и машины. Достигнув цистерн с горючим, остановились. Слоггеры неспешно покинули танки и начали заправлять машины.

— Способны тупые существа догадаться, что нужно залить полный бак, прежде чем начать войну?

— Не знаю, что такое «полный бак», уважаемый военачальник, но слоггеры делают то, что им предначертал хозяин.

— Первомаг узнал от Алексея расположение военной части и то, что туда недавно перебросили танки, — догадался я.

Генерал выключил планшет:

— Оставим в стороне выяснения степени вашей вины. Пока что мы согласны принять помощь Голдивара в борьбе с Первомагом. Но чтобы быть искренним до конца, отмечу: мы оставляем за собой право вести с Первомагом любые переговоры, если он или инициирует такие, или согласится нас выслушать.

Глава 18. Ударные группы

1

— По улице слева семь пердунов, — шепнул солдат.

Лимоныч показал знаками, что они берут их на себя, а я должна двигаться дальше.

Пригнувшись, как советовали военные, я перебежала улицу. Матвей следовал за мной, держа вместо автомата фотоаппарат. Мы присели за каким-то щитом с изображением огромного женского лица и склянки духов.

«Пердунами» земные солдаты назвали крипердов, У военных всех стран и миров есть свойство переделывать названия и термины для удобства и простоты.

Началась перестрелка. Из-за щита не было видно, что именно происходило, но рычание и хлюпанье лап становилось всё тише и тише. Скоро к нам присоединился Лимоныч:

— Чисто, идём дальше.

Впереди меня снова встали два солдата. Тыча стволами автоматов то вверх, то вниз, они вели нас по обочине улицы. Мне было стыдно, что  я находилась как бы под охраной солдат. Один огненный шар — и никаких крипердов. Но генерал Пиротов сказал, что мы, маги, должны стать сюрпризом при встрече с Первомагом. Он не должен знать, что мы в союзе с землянами. Поэтому весь путь до предположительного логова Первомага, мы сдерживали применение магии.

Генерал Пиротов разделил нас на «три ударные группы». В первой была я, Лимоныч и шесть солдат. Матвей заявил, что пойдёт с нами, так как именно наша группа должна была открыто напасть на Первомага, тогда как две другие нападут чуть позже с флангов. Матвей хотел запечатлеть битву на камеру.

— Зачем нам вообще этот парень? — сказал генерал, не глядя на Матвея. — Отправьте его к остальным гражданским. Дайте горячего чаю.

Я вступилась:

— Матвей, единственный землянин, которому я доверяю.

— И что?

— Мне спокойнее, если он будет рядом.

Соврала. Когда Матвей был рядом… я наоборот чувствовала беспокойство. За него. От него. Постоянно рискуя, Матвей выбегал на середину улицы, чтобы сделать «отличный кадр».

— Это же Пулитцеровская премия по фотожурналистике, — восторженно прошептал он.

Показал картинку в прямоугольнике камеры: испуганная девочка, прячась за штору, выглядывает в окно, за ней стоит мама, положив руку на плечо. Ещё момент и мама оттащит девочку от опасного окна, но на камере Матвея они навсегда застыли так, будто с тревогой смотрели на изменившийся мир.

Я не понимала, что нашёл Матвей в этом занятии фотожурналистикой? Ведь она создавала неправду! Снимки выхватывали момент жизни, причём зритель всегда неправильно воспринимал этот момент. Как, например, этот снимок.

Но спрашивать сейчас нельзя. Лимоныч и без того недоволен нашими перешёптываниями, постоянно осаживал и призывал молчать. Грустно: неужели я всё время буду желать спросить что-то у Матвея, но не буду иметь на это времени?

— Все назад! — кричит вдруг Лимоныч и толкает меня.

Из-за угла следующей улицы выворачивает танк, за ним второй и третий. Мы бросаемся в укрытия, за выступы домов или в подъезды. Лимоныч предостерегающе кивает мне. Матвей, рискуя быть убитым,  высовывается из-за укрытия и делает снимки.

Я запускаю в сумочку руку и перебираю рулли дезинтеграции, которые наспех создали я и Хадонк. После активации они вернут слоггеров Первомага в исходное состояние, в россыпь кирпичей и земли… Но приходится соблюдать наказ генерала и не использовать магию, пока не подберёмся к противнику вплотную.

На середину улицы выскакивают два солдата, на плечах у них какие-то длинные широкие трубы, похожие на телескоп, что стоит в Астрономическом Корпусе академии Химмельблю. Из обоих концов труб вырывается дым и огонь, солдаты покачиваются от силы противодействия. Огни достигают танков и взрываются, окутывая их шаром огня и дыма. Улицу заполняет пыль.

От взрывов окна в зданиях вылетают вместе с рамами. В пустые квадраты, словно спасаясь бегством, лезут занавески и мгновенно сгорают от пламени, которое охватывает один танк.

Два солдата уходят, их место занимают ещё двое с такими же трубками и повторяют действие. Все три танка обездвижены.

— Ну и тупая у вас слоггерня, — плюёт Лимоныч. — Активную защиту не включили. Нам бы побольше зарядов, вынесли бы всю армию.