Кроме тех, кто находился на корабле с мужьями, в полёте были ещё двадцать молодых и незамужних женщин. Холостых мужчин на корабле было больше — двадцать четыре человека. Мужчин во все времена в обществе рождалось больше, чем женщин, и эту природную пропорцию учёные сочли наиболее рациональной в качестве начальной. Что же касается дальнейшего, то в этом маленьком обществе все должно было идти по естественным законам. Кто-то из них мог остаться холостым, у кого-то будут семейные нелады и даже развод — это не запрещалось. Кто-то из мужчин дождётся, покуда подрастут девушки — дети других членов экипажа, а кто-то, увы, мог и погибнуть, преодолевая неизбежные опасности, и что вовсе не исключалось ни снаряжавшими экспедицию, ни отважившимися в неё пойти.

Ник Лов был неравнодушен к Вер Ли — девушке кареглазой и стройной, улыбчивой и в то же время гордо-независимой. Вер Ли была врачом и скептически относилась к своей профессии, ибо считала, что просто деквалифицируется из-за отсутствия практики. К тому же на звездолёте было ещё два врача, и Вер Ли постепенно увлеклась своей второй профессией — спортивного тренера, освоила её успешно и была на корабле признанным авторитетом в области спорта. Сама она накануне заняла первое место в женском многоборье и теперь «болела» за мужчин. Вер Ли буквально тащила на дорожку, площадки, корты друзей, зажигая их своим энтузиазмом, её гимнастические выступления собирал почти весь экипаж.

— Ты, Ли, — говорил ей, Ван Ди, — одна заменяешь целый театр балета! А Вер Ли отвечала, что делает это с единственной целью — убедить прирожденных скептиков, к которым она относила кибернетиков, в необходимости не жалеть себя и не наращивать на животе лишние килограммы жира, а двигаться.

— Килограммы! — кричал Ван Ди, хлопая себя по мускулистому животу, мало чем отличающемуся от торсов мраморных статуй, объёмные светокопии которых можно было увидеть в зале искусств. — Где ты видишь килограммы?

А если это было на спортивной площадке, поднимал Ли на вытянутых руках и шутливо грозил подбросить два раза, а поймать только один. Ник Лов не думал, что он менее ловок и силён, чем Ван Ди, но не решался на такое свободное обхождение с девушкой и вёл себя с нею более чем скромно. И лишь взгляды, которыми они с Вер Ли иногда обменивались, часто не давали ему спокойно засыпать ночью.

Сейчас Ник Лов бежал по дорожке и думал о том, что за следующим холмом будет стоять Вер Ли, махать голубым шарфом и подбадривать бегунов. Ник Лову очень хотелось, чтобы она прокричала: «Держись, Ник!». И чтобы смотрела при этом только на него. Но рядом он чувствовал дыхание Ван Ди и Рам Ту и потому прибавил ходу, понимая, конечно, что в таком темпе он дистанцию не добежит, но хоть на том участке, который виден Вер Ли, постарается быть впереди.

Посмотрев после этого вбок, Ник Лов увидел улыбающегося Рам Ту.

— Давай, Ник, прибавляй. Только смотри не выдохнись раньше времени. — И Ник Лов почувствовал, что ни Рам Ту, ни Ван Ди не прибавили скорости, и ему оказалось совсем нетрудно уходить вперёд. Ник Лов внутренне смутился: «Неужели его мальчишеское желание выделиться так заметно?».

Показался холм, на котором среди немногочисленных болельщиков выделялась весело пританцовывающая фигура Вер Ли.

— Держитесь, мальчики, — услышал Инк Лов, — давайте веселей!

Широко улыбаясь, Вер Ли сбежала с холма и, пристроившись к бегунам, начала раздавать им питательные пилюли. Она бежала легко, её распущенные волосы, подхваченные ионизирующей диадемой, держались на отлёте, подчеркивая стремительность и стройность её совершенной фигуры. Приотстав от первых, Вер Ли поравнялась с Ник Ловом и, протянув ему руку с зажатой таблеткой, весело приободрила:

— Ник, ты бежишь как молодой бог! — И улыбнулась, оставив ему для размышлений вопрос о том, действительно ли она хвалит его или просто смеётся. Затем Вер Ли обернулась к другим бегунам и закричала: — Ну а вы чего отстаете? Ждете старичков? Так не волнуйтесь, они все равно всех вас обгонят!

Ван Ли заулыбался, высунул язык и рукою изобразил, как тот от усталости вот-вот повиснет через плечо, а Вер Ли в ответ выпалила, что все это оттого, что они, молодые мужчины, слишком много едят и совсем мало двигаются.

Чуть дальше к бегунам пристроилась навигатор Мэй Чип, она постучала пальцем по секундомеру, который держала в руке, и одобрительно кивнула, показывая, что он, Ник Лов, бежит хорошо, что бы там ни говорила Вер Ли.

Супруги Рон и Мэй Чипы относились к Ник Лову очень дружелюбно, хотя и с оттенком некоторой, особенно со стороны Мэй, покровительственности, и он также отвечал им привязанностью и вниманием. С этой семьей Ник Лова связывало и то, что он преподавал их трёхлетней дочке Сане алгебру, геометрию и тригонометрию. За три года они закончили курс элементарной математики и приступили к высшей. Ник Лов часто ходил к Чипам в гости в их семейные каюты, где Мэй угощала его чаем с тортами собственного изготовления, а Рон играл на фортепьяно старинную музыку, ноты которой он коллекционировал.

Мэй Чип, приятная женщина лет тридцати, была остра на язык, подвижна и жива в отличие от своего старшего по возрасту и более спокойного и уравновешенного супруга.

— Не смей смотреть на ровесниц! — полусердито грозя пальцем, кричала она Ник Лову во время одной из танцевальных вечеров, на котором Ник Лов старался быть поближе к Вер Ли. Та же охотно танцевала со многими и вовсе не стремилась так явно отдать предпочтение Ник Лову.

— А ты знаешь, Ник, почему она так говорит? — весело замечала Вер Ли, лукаво взглянув на стоящего рядом Рон Чипа.

— Ну-ка, ну-ка? — поддразнила её Мэй.

— Это потому, Ник Лов, что они, посоветовавшись с БМ, присмотрели тебя в качестве будущего жениха своей шестилетней Саны. И потому ты на всякий случай чаще улыбайся своим будущим родственникам. Пригодится!

В ответ на это Рон Чип хмыкнул и сокрушенно покачал головой, а Мэй, ничуть но смущаясь, ответила: — Да! И что? Ник Лова мы бы взяли! Чем он не хорош для Саны? — И Мэй затеребила смущенного Ник Лова, как бы демонстрируя его смеющейся Вер Ли. — Так что ты, Ник Лов, больше слушай нас и не гляди на старушек, — лукаво продолжила Мэй, указывая на Вер Ли.

Однако здесь вмешался Рон, схватил за руки свою подругу и со словами: «Ну хватит изображать кумушек» — увел её танцевать…

У подножия холма Ник Лов увидел своего начальника — главного кибернетика экспедиции Ша Вайна. Тот, почти не улыбаясь, сдержанно поднял руку. Ша Вайн был, пожалуй, единственным членом экипажа, кто не принимал обычно участия в состязаниях. И хоть в свои шестьдесят лет он выглядел не столь мужественно-стройным, как другие его сверстники, но отнюдь не производил впечатления старика. Ша Вайн тщательно следил за своим здоровьем, умеренно упражнялся, строго дозируя физические нагрузки, по массовых состязаний не любил. Да и вообще, как казалось Ник Лову, не стремился к слишком близкому общению с людьми, предпочитая работу в лаборатории и отдых в одиночестве.

Ша Вайна отличали надменное выражение смуглого лица, нос с горбинкой и старомодное оптическое приспособление — очки, которые он почему-то никак не хотел заменять на линзы.

Эти особенности ни у кого на корабле не вызывали ни малейшего интереса, если бы Ник Лов вместе с другими не был однажды свидетелем спора Ша Вайна с командиром Мит Эсом. В этом споре Ша Вайн поддерживал гипотетическую версию о том, что происхождение жизни на старой планете явилось не результатом самозарождения, а следствием целенаправленного привнесения её извне, из Космоса, то есть панспермии.

Однако не это вызвало удивление Ник Лова. Теория панспермии обсуждалась учёными, аргументы за и против неё изучались и взвешивались. Странным показалось весьма горячо высказанное Ша Вайном утверждение о том, что носителями панспермии являются, по его мнению, народы Востока, с древности превосходившие других по развитию. Что эти народы происходят от какой-то неизвестной пока космической, цивилизации, в доисторические времена посетившей Землю и оставившей им прививку Высшего Разума. А уж они в свою очередь, одарили своим разумом остальных.