Взоры их встретились. Он пролепетал:

- Мюриэль, вы уже знаете, быть может… Без вас моя жизнь превратится в темную ночь.

- Я ничтожное маленькое созданье, - прошептала она, - и обязана вам жизнью…

- Так если бы, - с тревогой подхватил он, - я не оказался там…

- О нет, Филипп, что вы спасли мне жизнь - это вовсе не необходимое условие…

Дух творения пронесся над пространством: река, казалось, течет из того сказочного сада, где протекали первые реки, и деревья только что родились на земле, возникшей из вод.

Чьи-то шаги зашуршали в траве. Гертон Айронкестль появился на берегу и заметил их волнение. Положив руку на плечо Филиппа, он сказал:

- Ты можешь на нее положиться, сын мой! У нее чистое сердце, в ее душе живет постоянство, и она боится Предвечного!…

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Глава I. Царство растений

- Какой странный мир! - воскликнул Гютри.

Экспедиция медленно двигалась по саванне, травы которой были голубого и фиолетового цвета. Высокие и густые, эти травы при проходе каравана издавали сладкозвучный шум, смутно напоминавший звук скрипок. Временами попадались кущи пальм с индигового цвета листвой или финиковых - с листвой, как аметист. Желтые испарения закрывали солнце, гармонируя с цветом листвы и трав.

- Мы вступили в царство растений, - повторял Гертон, жадно вглядывавшийся в эту фантастическую равнину.

Он приказал не давать животным пастись здесь. Но этот приказ был излишен: верблюды, козы, а еще более ослы принюхивались к голубым злакам и фиолетовому клеверу с недоверием. Горилла проявляла неистовое беспокойство, круглые глаза обезьяны смотрели вокруг не отрываясь.

- Животные подохнут от голода! - ворчал сэр Джордж.

- Еще не так скоро! - ответил Гертон, указывая на корм, которым снабдили верблюдов и ослов.

- Да, вы предусмотрительны, - заметил Гютри, - но этого запаса хватит самое большее на вечернюю и утреннюю кормежку.

- Но это животные пустыни: раз их накормишь, и они в состоянии терпеть несколько дней.

Гютри беззаботно пожал плечами. Подул медленный и тихий ветерок. По всей равнине зазвенели слабые голоса: тонкие звуки скрипок, наивных арф, короткозвучных мандолин сливались в какую-то чарующую, смутную симфонию.

- Можно подумать, что мы на концерте Трильби! - заметила Мюриэль.

- Домовых! - прибавил Маранж.

Когда они приближались к фиговым и пальмовым островкам, звуки делались громче, как приглушенный орган.

Желтый туман, сгущаясь на западе, казалось, продолжал аметистовую и сапфировую равнину - топазовой. Там-сям мелькала голая полоска земли красного цвета с металлическим отливом, на которой не росли даже лишаи.

Пролетали громадные мухи, самые крупные из которых были величиной с синиц. Их рыжеватые рои неслись за караваном и вились над животными, жужжа, как жуки. Многие садились на ослов и бегали по ним с фантастической быстротой, но скоро было замечено, что они безвредны. Маленькие птички, едва больше жужелицы, выпархивали из кустов и резко чирикали, покачиваясь на стебельках. Мухи преследовали их. Они были не столь ловки, но все-таки иногда овладевали пичужками и скрывались с своей добычей в чаще высоких трав.

- Это ужасно! - воскликнула Мюриэль, увидавшая, как одна муха схватила пичужку.

Гютри захохотал:

- Настал их черед! Сколько времени птицы глотают мух! А для нас это лучше, чем если бы они были ядовиты.

Равнина все тянулась, блистающая и страшная.

- Мы долго можем терпеть голод и жажду? - спросил сэр Джордж.

- С востока на запад протекает река, - ответил Гертон, - и мы должны встретить ее… Мы дойдем до нее этой ночью или завтра. К тому же в наших мехах воды больше чем наполовину.

Среди дня караван остановился на одной из этих каменистых красных полосок, где растительность отсутствовала.

- Здесь мы можем быть уверены в том, что не нарушим ни одного из таинственных законов - заметил Гертон в то время, как черные приготовляли завтрак.

Благодаря закрывавшей солнце туче, можно было расположиться вне палатки. Нависала тревога. Эта земля казалась страннее всего, что они могли вообразить.

- Дядя Гертон, - сказал Гютри, когда подали завтрак, - что же с нами будет, если окоту нельзя есть растения? У меня такое ощущение, что мы подвергаемся большей опасности, чем с Коренастыми.

Но проглотив большой кусок копченого мяса, он стал смеяться, так как ничто не могло лишить его доли радости.

- Успокойся! - ответил Гертон. - Мы найдем зеленые растения или растения частично красные и зеленые… И наш скот сможет их есть. Если б все растения или части растений были запретными, «табу», как же бы жили здесь животные?

- Но пока наши верблюды, ослы и козы не могут сорвать ни одного стебелька с этого громадного пастбища.

- О! - воскликнула Мюриэль, указывая на странное существо, видимо, наблюдавшее за собеседниками. Это была жаба величиной с кошку. Глаза цвета золотистого аквамарина были устремлены на путешественников. Тело ее было покрыто волосами. Но больше, чем размерами и волосатостью ее, путешественники были поражены ее третьим глазом, помещавшимся на маковке и вращающимся во всех направлениях…

- Вот чудо-то! - воскликнул Филипп.

- Почему? - возразил Гертон. - Разве не имеется такого глаза, правда, в зародыше и скрытого, у большей части земноводных? По всей вероятности, этот атрофированный глаз функционировал у предков наших земноводных.

Жаба сделала прыжок, какой сделал бы заяц, и исчезла в расселине камня.

- Очевидно, под землей вода, - заметил сэр Джордж, - чем и объясняется процветание фиолетовых и голубых трав…

С писком пролетали мимо маленькие птички. Одна из них села неподалеку от Мюриэль. Загипнотизированная видом людей, она не слышала, каж подлетела гигантская муха, внезапно бросившаяся на нее, готовясь ее проглотить.

- О, нет, нет! - в ужасе воскликнула молодая девушка.

Она вспугнула насекомое. Но птичка, раненная в месте соединения крыла, откуда брызнули капельки крови, слабо попискивала, Мюриэль осторожно взяла ее в руки.

В своем крошечном тельце пичужка вмещала красоту заката, золотистый блеск берилловых облаков, пурпур, сверкание аметиста и топаза. Ни у одной ванессы не могло быть крыльев нежнее оттенком, а красная головка, усеянная малахитовыми точками, казалась созданной из какого-то неведомого, драгоценного вещества.

- Какие вышивальщики, акварелисты или ювелиры смогли бы на таком крошечном пространстве создать такой шедевр!…

- А жестокая природа допускает, чтоб этот шедевр поглощали мухи!… - сказал Филипп.

Весь этот день караван двигался на юго-запад. Бесконечная равнина со своими голубыми и фиолетовыми травами, со странной музыкой, которую издавали растения, когда в них пробегал ветерок, все тянулась под золотистыми и янтарными облаками.

- Страшное однообразие! - объявил Гютри. - Мне опротивел голубой и фиолетовый цвет. Меня от него тошнит.

- Утомительные цвета! - поддакнул сэр Джордж. - Нам нужно было бы иметь желтые или оранжевые очки.

- А ведь у меня есть, а я о них забыл! - сказал Гертон. - Забыл с самого начала пути. Но это извинительно, когда у всех нас такое великолепное зрение. Ни одного близорукого, ни одного дальнозоркого.

- Ни одного с гиперметропией, ни одного астигматика, - пошутил Сидней.

Приближался вечер. Снова раскинули палатки на островке красной земли.

- На этом глаз отдыхает! - сказал Филипп.

- Да, но река? - спросил сэр Джордж. - Конца этой равнины не видать. Завтра вечером наши меха будут пусты.

- И животным мы не сможем дать пить больше одного раза, и то в полпорции! - поддакнул Гютри.

- Бог милостив! - ответил Гертон. - Наверное под почвой есть вода, - и он указал на двух колоссальных жаб, юркнувших в расселину почвы.

- Добро! Строго говоря, шакал может еще здесь пролезть, но не человек! - сказал Филипп.