— Расслабься, — ответил он, поднимая вверх руки. — Мы все здесь знаем, что Джанин заклеймена.

Джанин подарила мне маленькую улыбку и сделала большой глоток кофе. Я махнул ТомТому, который находился за барной стойкой, чтобы принёс мне бутылку виски и несколько стаканов.

— За клуб, — произнёс я, разливая всем спиртное.

Все подняли стаканы и выпили. Форд рассмеялся, качая головой.

— Сумасшедшее грёбаное утро.

— Что Вы делали, парни? — спросила у меня Джанин.

— Дела клуба, — ответил я.

Она закатила глаза.

— Мы все знаем, что ты расскажешь нам позже, — произнесла Кероли. — Почему бы не перейти к этому прямо сейчас?

Форд рассмеялся.

— Я ни хрена не рассказываю тебе, женщина.

Она хлопнула его по руке.

— Ты лучший, но тебе лучше никогда больше так не называть меня.

Он подарил мне робкий взгляд, но сохранил молчание.

Я откинулся на стуле и огляделся по сторонам. Бар медленно заполнялся большим количеством парней, по большей части «Мятежниками». В парнях ощущалось какое-то затаенное чувство, ропот и хмурые взгляды. Я нахмурился и понял, что Бёрк должно быть рассказал им о том, что случилось с Лавоем. Я знал, что это рано или поздно произойдёт, но не ожидал, что Бёрк позвонит, пока мы все возвращались назад.

Положение вещей дурно попахивало. Я не знал, что произойдёт, но затаенное чувство насилия сгущалось вокруг нас. Девочки рассеянно болтали о жизни, главным образом разговаривая о детях, и я посмотрел на Форда.

— Помоги мне в баре, — сказал я ему.

— Какого хера тебе нужна помощь?

— Помоги мне, бл*дь, мудак.

Он пожал плечами и последовал за мной, как только я встал. Девочки наблюдали, как мы уходим, но ничего не сказали.

— Ты чувствуешь это? — спросил я его тихо.

— Не уверен, — ответил он, — но думаю, что понимаю, что ты имеешь в виду. «Мятежники».

— Ага. Они кажутся расстроенными.

— Думаешь, они уже слышали?

— Таково моё предположение.

— Бл*дь, — сказал Форд. — Этот мудак Бёрк.

— Думаешь, он попытается разжечь неприязнь среди нас?

— Не уверен. Я не понимаю, какая в этом для него польза.

— Возможно, он делает ход за целый клуб.

— Мы не можем этого допустить.

— Нет, — согласился я, тряся головой, — не можем.

— Слушай, ты уезжай и забирай Джанин домой. Я останусь и удостоверюсь, что ничего не произойдёт.

— А что с Кероли?

Он пожал плечами.

— Она в порядке. Так или иначе, она сама отправится домой.

Я кивнул.

— Хорошо.

Я отвернулся от него и направился к столу.

— Джанин, — произнес я. Она посмотрела на меня. — Мы уезжаем.

— Что? — спросила она.

— Мы собираемся уходить, — ответил я. — Прямо сейчас здесь небезопасно.

Она рассмеялась, не уверенная в том, был ли я серьезен.

— Это наш клуб.

— И прямо сейчас нас превосходит численностью «Мятежники». Послушай, Джанин, не спорь со мной на эту тему.

Она открыла рот, собираясь что-то сказать, но внезапно остановила себя и глубоко вздохнула. Вместо этого она встала.

— Окей, — сказала она.

— Всё в порядке? — спросила Кероли.

— Всё прекрасно, детка, — сказал Форд. — Ты тоже должна скоро уйти.

— Окей, — произнесла она, нахмурившись.

— Рад был тебя видеть, — сказал я Кероли.

— Пока, парни.

Джанин просто помахала, когда мы выходили, проталкиваясь в переднюю дверь.

Пока мы направлялись к моему байку, Джанин шла рядом со мной.

— Ты собираешься рассказать мне, что происходит? — спросила она.

— Возможно, — ответил я.

— Клетч, я часть этого, — произнесла она, начиная снова сердиться. — Ты не можешь держать меня в неведенье.

— Садись на своё место, — сказал я, и она прекратила давить на меня.

Мы забрались на байк. Я включил передачу, медленно отъезжая, а затем прыгнул в поток.

Мне было ненавистно оставлять Форда там разбираться одного с этим дерьмом, но он был прав. Я должен был на всякий случай увезти подальше Джанин. Я не был уверен, какое дерьмо выплывет наружу, но с большой вероятностью точно бы что-то произошло. Джанин — моя ответственность и всё ещё важная часть всего этого гребаного дела.

Не имеет значение, что я выглядел как трус. Я должен был оставить это позади.

Я должен делать то, что лучше для всего клуба и для Джанин. Я не имею значения.

Мы направились обратно к её квартире, скользя через поток. Я припарковал байк спереди на обычное место и держал её позади себя, пока мы двигались обратно к её квартире. Я достал ствол, готовый ко всему, чтобы ни произошло.

Но ничего не произошло. Мы вошли в её квартиру, и я проверил всё без проблем. Она зашла внутрь и бросила ключи на кухонный стол, растягиваясь на диване.

— В порядке? — спросила она.

— В порядке, что? — проворчал я.

— Расскажи мне, что произошло.

Я прислонился к стене, перекрестив руки на груди.

— Возможно, мне не хочется.

— Не играй в игры, Клетч.

— Я не играю, твою мать, — сказал я. — Возможно, я хочу заставить тебя заработать это, типа поставить тебя на карачки и заработать это.

— Этого не произойдёт, — сказала она.

— Скорей всего нет, но я думаю, что мы оба хотим этого.

— С чего ты это взял?

— Ни с чего, — ответил я. — Просто думал о тебе раньше.

— Во время твоей работы?

— Ага, во время работы.

— Почему мы должны были уехать из клабхауса?

Я вздохнул.

— Прекрасно. Хочешь знать? Дерьмо не проходит на ура с «Мятежниками». Кое-что плохое случилось сегодня утром. Одного из парней убили, и они думают, что это сделал я.

Она уставилась на меня.

— Ты это сделал?

— Нет, — просто ответил я. — Но сам факт того, что они будут обвинять меня — уже плох. Прямо сейчас дела между нами и «Мятежниками» не очень.

— Кероли сказала то же самое.

Я кивнул.

— Это очевидно. Нам никогда не нравились «Мятежники», а мы никогда не нравились им. Вы начинаете подталкивать нас друг другу, ну, в общем, дерьмо случается.

— Мой брак, как предполагалось, исправит это.

— Не-а.

Она уставилась на меня.

— И что в таком случае я должна делать?

Я оттолкнулся от стены и двинулся к ней.

— Ты хочешь, чтобы я сказал, что тебе делать?

— Несомненно, — мягко произнесла она. — Ты в этом хорош.

— Ты не хочешь этого, — сказал я. — Я мог бы велеть тебе сделать что-то чертовски глупое.

— Возможно, нет.

Я остановился перед ней и посмотрел снизу-вверх.

— Я мог велеть тебе почувствовать насколько, бл*дь, твёрд мой член прямо сейчас, только от мысли о твоей истекающей киске.

Она посмотрела на меня, её рот слегка приоткрылся, а затем она протянула свою руку.

Она нашла мой член, чертовски твёрдый в джинсах, и медленно начала поглаживать его.

— Что ещё? — спросила она.

— Я мог бы велеть тебе расстегнуть мой ремень.

Она сделала так, как я велел, медленно вытаскивая кожу из металлической пряжки. Джанин нежно потянула, вытаскивая его из петлиц, и отбросила в сторону.

— И я мог бы велеть тебе снять твою рубашку, — произнёс я.

Она стянула её с тела без колебания, отбрасывая в сторону. Я мог видеть её глубокое дыхание, когда смотрел, как опадала и поднималась её полная грудь. Моё собственное сердце грохотало. Я знал, что это так чертовски глупо, но она была великолепной. И я нуждался в этом прямо сейчас, нуждался в ней, после всего того дерьма, что произошло.

Она поцеловала мой твердый пресс и положила свои руки сбоку моих бёдер. Я заворчал, усмехаясь ей.

— Сейчас я велю тебе снять мои гребаные джинсы.

— Правда? — она улыбнулась, расстегивая молнию, потягивая за бегунок, чтобы она открылась. Джанин мягко стащила штаны вниз по бёдрам, поцелуями прокладывая дорожку вниз к моим боксерам. Я переступил свои джинсы и пинком отправил их прочь.

Она потянулась и начала поглаживать мой твёрдый член, её рот слегка приоткрылся, растягиваясь в маленькую улыбочку.