- Вы как хотите, хозяин, - заявила Роуз, выхватывая бокал у Ричарда, - а я заберу вашего гостя. Над морем радуга! Он должен увидеть её, чтобы Энкер-Хауз на картине заиграл красками! И не спорьте со мной! Нет, нет, нет!

Ричард не успел опомниться, как оказался в коридоре, а девушка, хохоча, увлекала его вниз по лестнице, через холл – к выходу из дома.

- А знаете, я рад, что вы появились и похитили меня, - сказал Ричард, когда они остановились возле розария. – И ведь дело вовсе не в радуге, верно? Вы пришли спасти меня от презрения мисс Бишоп. Как вы узнали, что я вызвал гнев её светлости?

- Даже не думала об этом. А что произошло? – Роуз перестала изображать из себя милую шалунью, и теперь глаза её смотрели спокойно и внимательно.

Они шли по затененной аллее, соприкасаясь плечами и укрываясь одним зонтиком. Шляпка на голове девушки съехала на затылок, а шляпная булавка высунулась наполовину, грозя вывалиться, но Ричарду и это казалось очаровательным. Он в подробностях пересказал разговор с англичанкой, со смехом копируя интонацию старой девы. Но Роуз почему-то не смеялась.

– Да, вы правы, сидеть нос к носу с такой непримиримой особой – тут и до беды недалеко, но я вас увела совсем по другой причине, - сказала она, и её голос показался Ричарду грустным. – Лучше оставить их одних. Мисс Бишоп утверждает, что до сих пор живет памятью о неверном женихе, но мне кажется, она давно забыла его, и теперь все её помыслы не с младшим братом, а со старшим. Кто знает? Может, они решат соединить свои жизни. Прожить вместе последние дни и взойти рука об руку на небо – это не самая плохая судьба.

- Теперь вы говорите, как каноник, - заметил Ричард.

Роуз покраснела жарко и мимолетно, но не смутилась, а воинственно вскинула голову:

- Можете смеяться сколько угодно, а я испытываю к мисс Бишоп приязнь. Да-да! И восхищаюсь её мужеством. Не так-то просто быть отвергнутой невестой в маленьком городке.

Ричард замолчал, присмирев. Молодые люди вышли к Вороньей Круче и пошли по краю обрыва. Небо прояснилось, но море волновалось белыми «барашками», а ветер тут же растрепал прическу Роуз. Глядя на горизонт, она заправила выбившийся локон за ухо. Неожиданно для самого себя, Ричард коснулся пальцем крепкого девичьего ушка, такого бархатисто-нежного на ощупь. Роуз вздрогнула от неожиданности:

- Эй! Что это вы делаете?

«…вы делаете?.. делаете?..» - отозвалось на скалах, а потом эхо заверещало уже знакомым голосом:

- Что вы делаете, жестокие Джонсы! Что вы делаете?! - лохматая голова сумасшедшей Беатрис показалась над обрывом. - Он мертв и ушел, леди!.. Он мёртв и ушёл!.. Жестокие Джонсы! Лживые Форесты! Художник, беги, пока жив!..

- Уйдем, - сказала Роуз тихо, но твердо, увлекая Ричарда в сторону.

Крики позади них прекратились так же внезапно, как и начались. Оглянувшись, Ричард не увидел безумной Беатрис, она словно растворилась в воздухе.

- Жутко, правда? – произнес он. – Думаете, мисс Марвин не свалилась с обрыва?

Роуз пожала плечами. Ричард наклонился, чтобы поймать её взгляд, и только сейчас заметил, что веки у нее припухли.

- Вы плакали? – спросил он взволнованно.

Девушка отмахнулась:

- Что вы! Я никогда не плачу. Просто слишком быстро ехала из Торки в Энкер-Хауз, ветер бил в лицо.

- И опять загнали лошадей? – пошутил Ричард.

- Я ехала на мотоцикле.

- Вы и это умеете?! О, современные барышни…

- Нет, не умею. Меня подвез старый знакомый, а запасных очков у него не было, - призналась Роуз, и на щеках её заиграли ямочки.

Ричард собрался порасспросить о «старом знакомом», как вдруг Роуз замахала рукой и бросилась к высокому мужчине с седыми усами, в дождевике и тяжелых сапогах. Ричард с некоторой досадой наблюдал, как она повисла мужчине на шею и расцеловала в щеки вовсе не с английским темпераментом.

- Это мой милый дядюшка, - сказала Роуз, когда Ричард подошел ближе. – А это – тот самый художник, которого выписал хозяин.

- Мистер Страшный-иностранец-француз? – мужчина крепко пожал Ричарду руку. Голос у него был низким и раскатистым. – Я – Томас Форест, дядя и опекун этой мисс, что поднимает шум всюду, где появляется.

- Почему бы вам не зайти к нам в гости, мистер Дюран? – Роуз положила голову на плечо дяди и лукаво посмотрела на Ричарда. – Не обещаю таких вкусных булочек, как у миссис Пауэлл, но чай я завариваю ничуть не хуже.

Дом у бывшего садовника был небольшим, всего в три комнаты. Было здесь чисто, но пусто, как будто в музейной комнате.

- Я – вдовец, - объяснил мистер Форест, раскуривая трубку, пока Роуз кипятила воду и бросала в чайник кусочки индийского прессованного чая. – Когда умерла миссис Форест, я дал слово, что больше в моем доме не будет хозяйки. И как видите, держу его, - он громко и не к месту расхохотался. – Здесь не так уютно, как в Энкер-Хаузе или у миссис Нортон, но мне нравится. Сам себе хозяин - бросаю грязные сапоги куда вздумается, и никто не пилит меня за табак, рассыпанный по полу.

- Так ты совсем одичаешь, дядюшка. Люди начнут тебя бояться и обходить наш дом стороной.

-  Пусть боятся, - сказал Форест. – Меньше гостей – больше серебряных ложек, как поговаривал мой дед.

- Дядюшка страшно гордится своими ложками, - объяснила Роуз, разливая чай из серебряного викторианского чайника. – Почти так же, как сэр Джеймс – розами. У старичков всегда есть милые страстишки.

- Эй, племянница! – загремел Форест. – Не такой уж я и старик!

- Конечно, дядюшка! А зачем ты ходил в Энкер-Хауз? – спросила она, усиленно моргая Ричарду, словно предлагая поучаствовать в шалости. – Наверное, проведывал миссис Пауэлл?

- Ничего подобного! Всего лишь хотел посмотреть, что творится в цветнике у хозяина, там ведь и моей работы немало.

- Надо же, - невинно заметила Роуз, - мы уходили как раз через розарий, но тебя не видели…

Бывший садовник вспыхнул так же жарко и быстро, как его племянница.

- Ты – легкомысленная, глупая девчонка! – проворчал он. – Не верьте ей, мистер. Она обожает играть, но порой заигрывается. Боюсь, кончит так же, как невестка хозяина.

- Дядя! – воскликнула Роуз. – неужели даже при госте…

- Что вы имеете в виду, говоря о невестке сэра Джеймса? – перебил ее Ричард.

- Такие женщины всегда находят кучу неприятностей, - буркнул Форест.

- Расскажите, что вам известно? Не знаю почему, но эта история ужасно занимает меня.

- Опять эта безнравственная женщина! – Роуз молитвенно воздела руки и умчалась в кухню.

- Она всех занимает, - усмехнулся бывший садовник. – Только не подумайте, мистер, что история и впрямь такая загадочная. Обыкновенное дело – молодая жена находит любовника и смывается с имуществом олуха-мужа. Просто наша деревушка – очень скучное и унылое место, и если что-то случается, то об этом помнят лет сто, не меньше. Однажды Мелтон – у него дом был как раз напротив нашего – шел из кабачка пьяный вусмерть, оступился на мосту и упал в ручей. Глубины там – по колено, но ему хватило. Взял и утонул. Так чего потом только не рассказывали наши престарелые девственницы!.. И что его спихнула жена, а сама села сверху и сидела, пока он не захлебнулся; и что он погнался за молоденькой Дикси Хейз, оступился, брязнулся головой и вышиб себе мозги; были даже такие, кто болтал, что Мелтон выследил волка-оборотня и умер от страха, свалившись с мостков. Поэтому и историям про невестку графа надо верить ровно настолько же. Там всё было просто и понятно, можете мне верить, я знаю, что говорю. Я ведь работал там садовником. Невестка хозяина сбежала с любовником и прихватила драгоценности – вот что правда. В ночь перед побегом я видел ее в саду, возле Энкер-Хауза. Она целовалась с мужчиной. И это точно был не бедняга Чарльз. Я тогда не предал этому значения – знаете, мистер, хороший слуга должен быть слеп, глух и нем, вот я таким и был. Но мне все равно пришлось обо всем рассказать полиции, когда хозяин заявил о краже. Она неплохо поживилась, эта французская певичка. Точно, она же из Франции! Не ваша родственница? А, мистер? – он громко захохотал и хлопнул Ричарда по плечу. – Ладно, не обижайтесь. Это так, шутка. Сразу видно, что вы хороший парень. Не позволяйте моей племяннице вас одурачить. Она умеет вскружить голову, когда ей это выгодно.