— Хватит,— недовольно произнес Назаров.— Почисть сапоги и бегом за оружием.

— Зачем чистить сапоги? — удивился Бородуля.

— За боевым приказом идешь,—разъяснил сержант. И добавил для большей убедительности:— Будут сапоги грязные — вернет начальник заставы.

Они вошли в канцелярию в ноль часов четыре минуты. Кроме начальника заставы здесь находился майор Серебренников.

Дежурный спросил:

— Разрешите обратиться к капитану, товарищ майор?

— Обращайтесь.

— Товарищ капитан, пограничный наряд в составе сержанта Назарова и рядового Бородули готов к охране государственной границы Союза ССР.

Ярцев постучал по часам.

— Опаздываете, товарищи пограничники.— Он был недоволен.

Серебренников стоял в стороне, молча наблюдая за Ярцевым.

— Виноваты, товарищ капитан,— отозвался сержант Назаров.

— Виноваты,— упавшим голосом повторил дежурный, недружелюбно покосившись на Бородулю.

Один Бородуля не чувствовал себя виноватым и даже злорадствовал, что сержанту всыпали: очень уж придирчив был этот сержант.

— Службу нести можете? — спросил начальник заставы.

— Так точно! — твердо ответил Назаров.

Ярцев подошел к Бородуле.

— Поправьте ремень.

Бородуля передвинул бляху с пятиконечной звездой чуть вправо.

— Так,— заметил начальник заставы и потянулся к карабину.

— Ваше оружие? — спросил он Бородулю

— Конечно, мое.

— Нужно отвечать: так точно,— поправил капитан, как показалось Серебренникову, с раздражением.

— Так точно!

Начальник заставы взял карабин и, отодвинув затвор, на свет заглянул в канал ствола.

— Почищен хорошо,— одобрил он.— Номер карабина?

Бородуля забыл номер.

— Может быть, это не ваш карабин? — спросил начальник заставы.

— Мой.

— Почему?

— Я же знаю, где мой стоит в пирамиде.

— Номер своего оружия нужно всегда помнить,— заметил Ярцев устало.

— Хорошо.

— Есть, рядовой Бородуля. Есть, а не хорошо.

— Есть, товарищ капитан,— согласился Бородуля.

— Ну, вот, молодец. А номер запомните.

Когда были осмотрены патроны, сигнальный пистолет, фонари, капитан Ярцев объяснил задание.

Всё, кажется, правильно. Но Серебренников никогда раньше не слышал, чтобы Ярцев так равнодушно отдавал боевой приказ.

Назаров и Бородуля ушли.

Капитан устало посмотрел на Серебренникова.

— Идите отдыхать, Николай Павлович.— Серебренников легонько подтолкнул его к двери.— Выйду на границу без вас. Тем более, что старшина Пологалов со мной.

— Есть! — ответил Ярцев.

Назаров шел впереди. В четырех шагах за ним — Бородуля. Они спустились к реке и шли дозорной тропой, время от времени включая фонарики.

Бородуля задрал голову. Звезд было так много, что у него зарябило в глазах.

«Ишь ты,— подумал он,— как шмели!»

Даже показалось, что услышал жужжание. Остановился.

— И-ишь ты... и-ишь-шь ты! — передразнил кто-то.

Он прислушался.

— И-ишь-шь ты... И-ишь ты...

Усмехнулся: река!

Назаров растворился в темноте. Бородуля испугался, что потеряет его и пустился догонять. Вот снова — его спина. Маячит черным, расплывчатым пятном. Пятно показалось Бородуле неподвижным. Наверно, сержант остановился и прислушался.

Бородуля тоже остановился.

— И-ишь-шь ты... И-ишь ты...

Вдруг звезды стали снижаться, давить на него. Бородуля ощутил, как неприятный холодок пробежал по спине. Шагнул к черному пятну. Это начинались камыши. Он застыл в нерешительности.

Река издевалась:

— Бои-ишься ты, бои-ишься ты!..

— Товарищ сержант!—позвал Бородуля шопотом.

— Бои-ишься ты... бои-ишься ты! — отозвалась река.

Кровь ударила в виски.

— Товарищ сержант! — повторил он настойчивей.

Тихо.

Вдруг он вспомнил и легонько ударил себя несколько раз по голенищу. Сразу из камышей донесся ответ.

Бородуля почувствовал облегчение и шагнул в камыши.

Назаров поджидал его. Спросил строго:

— Почему кричишь?

— А что вы не отзываетесь?— обиделся Бородуля.

Назаров шепнул ему на ухо:

— Кричать нельзя.

— Я не кричал. Я тихо.

— Тихо тоже нельзя. Для того и установлен сигнал.

— Забыл, сколько стучать по голенищу,— схитрил Бородуля,— вот и позвал.

— Забывать нельзя.

— Теперь не забуду.

Бородуля взглянул на небо. Звезды отодвинулись.

«Ишь ты, как далеко!» —с удовольствием подумал он.

Река повторила:

— И-ишь-шь ты... И-ишь ты...

— Не отставать! — прошептал Назаров.— Держите дистанцию.

Справа сплошной двухметровой стеной поднимался камыш. Слева к вспаханной полосе тоже подступал камыш, тесно сомкнувшись и застыв в немом ожидании.

Комариные эскадрильи почуяли добычу. Они набросились на пограничников, но, будто наткнувшись на заграждение, круто взмыли вверх.

«Ага, мазь не нравится!»— решил Бородуля и сразу почувствовал ожог на шее.

«Нашли лазейку, дьяволы!» — он с наслаждением прихлопнул комара. Едва убрал руку, как снова обожгло, в двух местах сразу.

За рекой тявкнул шакал.

Бородуля прибавил шаг и почти,налетел на сержанта.

— Т-сс! — предупредил Назаров.— Ложись!

Камыши поредели.

Бородуля увидел реку. Впрочем не столько увидел, сколько почувствовал. Река плескалась о берег.

Назаров приказал Бородуле оставаться здесь, а сам пополз дальше. Он скрылся в небольшой ложбине и ударил по голенищу. Слышно хорошо. Бородуля ответил. Он знал, что сержант рядом и все-таки едва справлялся с непонятной дрожью. Может быть, комары малярийные? Может быть, заболел?

Он с наслаждением давил их и считал. Считал и считал, стараясь, главное, не думать о звездах. Он совсем забыл, что находится на границе. И вдруг вернулся к действительности. Что-то случилось. Он не знал — что.

Опять забегали по спине мурашки. Бородуля ударил по голенищу. Прислушался. Назаров ответил и неслышно подполз.

— Что случилось?

Бородуля удивился:

— А вы разве не слышите?

— Нет.

Бородуля опять прислушался.

— И я не слышу...

— Так зачем звал?

Бородуля догадался: шакалий концерт окончился. Поразила внезапно наступившая тишина.

— Проверил сигнал, — выкрутился Бородуля.

Назаров прошептал:

— Больше не проверяй. Лежи тихо.

Он отполз.

Бородуля завертел головой. Шея мучительно ныла.

 «Лучше было постирать гимнастерку!» — с сожалением подумал он.

ЧП

Серебренников не ложился. Все его сборы заключались в том, чтобы надеть фуражку.

— Готов, старшина? — спросил он, когда Пологалов вошел в канцелярию.

— Так точно.

Продолжительный телефонный звонок заставил Серебренникова вернуться. Оказывается, полковник Заозерный, находившийся на соседней заставе, тоже собрался на границу.

— Встретимся у отдельного дерева,— предупредил он.

— Есть!—ответил Серебренников.

— Сверьте часы...

Пока глаза привыкали к темноте, все вокруг казалось однообразно серым. Серебренников знал, что в таких случаях надо смотреть на звезды. Он так и сделал.

Дежурный протянул бутылку с мазью.

— Это ты хорошо придумал,—одобрил Серебренников. Конечно, он и сам бы зашел за мазью.

Шли дозорной тропой, тем же маршрутом, что и наряд сержанта Назарова. Комары гудели, пикировали, но жалить не решались. Их тоскливая песня сливалась с монотонным гудением реки.

Старшина лучше знал местность и шел впереди.

Возле какого-то невидимого ориентира он остановился. Подождал майора. Сказал одними губами:

— Двести метров правей, в камышах, моряки.

— Пошли.

Они неслышно спустились к реке. Волны ударялись о берег и рассыпались у самых ног. В маленьком заливчике едва разглядели замаскированный катер. Сразу впереди раздался условный сигнал. Старшина ответил. Тогда старший наряда внезапно появился перед майором. Серебренников узнал Шарапова. Его губы едва шевелились. Серебренников с трудом расслышал: