— Ломбард, — коротко резюмировал Олег.

— А что такого? — уже пришел в себя и начал возмущаться Глостер, — я честный торговец. За медяк покупаю, за два продаю. На эти четыре монеты и живу.

— Вот именно что, математик ты доморощенный. Тебе кто вообще этим заниматься разрешил? Ты же вроде жрец!

— При заключении договоренности не было никаких запретов на занятие торговлей, — легко отбил мой выпад гном, — тем более это жречество меня никак не кормит. А кушать хочется.

Я не стал вспоминать про кучу послушников и ту сумму, которую Глостер поимел с них. С тем гешефтом он мог несколько лет кормить весь Тойрин. Вот ведь гадкий, хитрый пройдоха.

— К тому же, у меня вон работник трудится, сам я здесь лишь изредка появляюсь. Так что на основном виде деятельности это никак не сказывается.

Я снова перевел взгляд на драмана. Не знаю уж, что он натворил в этой жизни, что злая судьба уготовила ему роль наёмного работника у Глостера, но мне было его искренне жаль.

— А дом ты этот как получил?

— Через бурмистра. Внес деньги на строительство, заключил договор. Все честь по чести.

— А товар ты где берешь?

— То тут, то там. Много «диких» всякую дребедень сдают. Им деньги нужны.

— И что теперь делать с тобой?

Вопрос был скорее риторическим, потому что фактически я ничего не мог предъявить гному. То, что он втихую облапошивает «диких» драманов? Так они же не силком к нему идут, а вполне себе добровольно. А само по себе перекупка и ростовщичество не преступления. И на каждый новый вопрос у виновника был ответ. Вот и Глостер, видимо, почувствовал мое настроение.

— Я ж по закону все, — заверил он меня, — больше никаких сомнительных сделок. Именем своим, — поднял палец он вверх, — рискую.

— Да черт с тобой, — махнул рукой я, — но если поймаю на какой-нибудь сомнительной сделке…

— Не поймаешь, — довольно улыбнулся Глостер, но тут же спохватился, — то есть сказать хотел, что не будет никаких сомнительных сделок. Отцом клянусь!

Я не стал ему напоминать, что в Шальте он довольно легко отказался от своих заверений и обетов перед Создателем. Вряд ли это что-нибудь изменило. Вместо этого еще раз недобро посмотрел на гнома, вроде как даже недовольно, и пошел на выход.

Если честно, то я искренне восхищался гномом. Провернуть такое дельце, да еще втихую, чтобы никто не узнал. Ведь открытие ломбарда процесс не быстрый. А я даже ни сном ни духом. Хотя все же с племенами надо будет поговорить, так сказать, предостеречь их от необдуманных сделок.

Снаружи уже вовсе лило, будто Гаррег договорился с Матерью смыть Йоран вместе с дерзким таоком, что заточил его в клетку. Зато в этом был дополнительный плюс — беспорядочно снующие взад-вперед НПС скрылись под навесами домов и храма, поэтому мы без особых приключений добежали до резиденции «Миротворцев», если не брать во внимание то, что вымокли до нитки. Правда, это временное неудобство довольно быстро исправил Хло с помощью своего «волшебного фена».

«Миротворцев» внутри было порядочно. Такое ощущение, что здесь собрался почти весь клан. Мы поднялись с Олегом наверх мимо множества игроков, многим из которых периодически приходилось кивать — круг знакомых за последнее время значительно вырос.

А вот на втором этаже таоков почти не было — лишь несколько высокоранговых бойцов, выполняющих роль охраны у кабинета Олега. Навуходоносор остановился перед дверью, выжидающе посмотрев на меня. А я, глубоко вздохнув и пытаясь унять внезапно охватившую меня дрожь, сжал кулаки и кивнул.

Францевич сидел во главе стола, полубоком к окну, задумчиво глядя на струи стекающей воды. По правую руку от него расположился дядя Вася, а по левую Адара. Я сразу же почувствовал колоссальное напряжение, которым, казалось, воздух был буквально наэлектризован. Более того, лицо аналитика представляло собой странную помесь отвращения и брезгливости, словно его заставили сесть возле кучи навоза.

— А вот и вы, — не скрывая радости, сказал дядя Вася.

— А вот и мы, — коротко ответил Навуходоносор.

Я без лишних слов сел с другой стороны стола и посмотрел на профессора, точнее на лощеного красавца в рванье, в тушке которого он находился. Интересно, но даже этот совершенный облик не мог меня обмануть. По каким-то едва уловимым дерганым движениям я опознал того самого Франкенштейна.

— Кирилл, здравствуй, — сказал абсолютно чужой голос, — в первую очередь, хочу извиниться за доставленные неудобства…

— Неудобства? — не сдержался я, сжав столешницу пальцами. Все-таки не брать ножи была хорошая идея.

— Точнее за все, что тебе пришлось пережить, — явно подбирал слова профессор, — я действовал опрометчиво.

— Ну почему же, — меня чуть потряхивало, но я все же постарался взять себя в руки, — это же все было совершено ради науки. Благодаря моей жертве вы продвинулись далеко вперед в своих исследованиях.

— Я… Я говорил вашим товарищам то же самое, — обрадовался Франкенштейн, — как хорошо, что вы это понимаете.

— Вот же идиот, — негромко резюмировал дядя Вася.

— Исии Сиро, — стараясь не показывать эмоции, сквозь зубы пробормотал Олег.

Мне, как ни странно, стало легче. Будто обнаруживаешь в один солнечный день под своей дверью соседа, вываливающего на лестничную площадку мусор. Потом он гадостью какой-нибудь дверь обмажет. Или пентаграмму у порога под ковриком нарисует. Страшно, непонятно. В один день бах — видишь, как «упаковывают» этого товарища люди в белых халатах и весь дом шепчет «Сидоров-то с ума сошел». А тебе почему-то спокойно и хорошо.

— Ладно, что там о заключительной части эксперимента? — сказал я.

— Давай, говори ему, — не очень учтиво пихнул дядя Вася профессора, — что нам рассказывал.

Францевич немного помялся, и вдруг начал вываливать на меня кучу ненужной информации. Зачем-то начал петь о нечистоплотности заказчиков, которые захотели быстрый результат, а от продолжения дальнейших экспериментов отказались. О нескольких перемещениях людей вслед за мной. О своем вынужденном бегстве сначала от корпорации, а потом и в игру. О первых днях. О поимке «Берсеркерами». В общем, меня стала уже довольно сильно утомлять его болтовня.

— А если ближе к сути? Как мне вернуться обратно?

— Квантовая телепортация сознания в игру по моим расчетам происходит без сбоев. Стоит лишь направить прибор на нужный объект в нашем мире и поставить захват на рандомном объекте в «Верравии». Но вот тут и кроется основная загвоздка. Вернуть таким же способом человека, переключив режим на моем приборе, невозможно. Потому что захват и дальнейший перенос сознания весьма затруднителен ввиду большого количества объектов.

— Не понял?

— Он хочет сказать, что если мы посадим твою тушку перед лазером, включим реверс и нажмем кнопку, то не факт, что в твоем теле окажешься ты. Туда может попасть любой игрок или непись. Как ты понимаешь, вариантов очень и очень много.

— Но ведь способ есть? Скиф сам говорил.

— Безусловно, есть способ обратной телепортации с захватом нужного объекта с вероятностью 97,6 %, — закивал Францевич.

— Сейчас будет жирное НО, — помрачнел я.

— У меня было мало времени для доработки и обкатки прибора, — продолжал профессор, не обращая внимания на мое высказывание, — но, естественно, я учел возможность обратной телепортации. Проблема в том, что при автоматическом режиме захвата сознание объекта будет изъято из места с нулевыми координатами.

— То есть, если я правильно понял, то нам нужно лишь добраться до места с нулевыми координатами, включить лазер на реверсе в автоматическом режиме, направить на мое тело, и вуаля?

— Если очень упрощенно, то именно так, — сказал профессор.

— Так в чем проблема? — спросил я теперь Олега. — Берем, идем и делаем.

— Есть нюансы, — скривился Навуходоносор, — только подожди минутку… Ваня!

В кабинете появился один из стражников с ником Коронар, низенький, но плотный человек лет тридцати.

— Проводи, пожалуйста, профессора в гостевые покои в подвале. Владлен Карлович, наверное, устал, все-таки такой сложный день. И проследи, чтобы его никто не беспокоил.