Подошедший приказчик принялся объяснять. У Николаевича и его команды, как всегда, все оказалось продуманным. Корыта были не только водным транспортом, предназначенным для перевозки грузов по мелководью, но и универсальным элементом для сборки плавучих сооружений.
Сделать понтонный мост или причал из этих прямоугольных судов не составляло труда. Из них же планировали собрать земснаряд. Соединить несколько корыт, установить на них направляющие, по которым будут двигаться бур для разрыхления донного грунта, да насос для откачивания смеси земли и воды — все максимально просто.
— На дне очень толстый слой ила, — объяснил приказчик. — Ограждения нужны, чтобы не перекачивать воду впустую.
Действительно, ил состоит из мельчайших частичек. Их легко взбаламутить струей воды или подводной фрезой. Насос откачает воду с взвешенным грунтом, но оседать ил будет очень долго, взвесь вернется на прежнее место — ил опустится обратно. Плетень с травой, наваленной за ним, будет удерживать частицы грунта в нужном месте.
Я решил пройтись по берегу. Неподалеку от причала плетень поворачивал под прямым углом, уходя вглубь озера. Собственно, от берега отходила целая дорога шириной около полутора метров. Кто-то забил два ряда кольев, сплел их прутьями, а пространство между заборами чем-то заполнил.
Только куда ведет этот путь? Для лошади с телегой он узок, для пешехода широк. Оказалось, что это тоже заграждение. А двойное оно потому, что здесь глубже, и одинарный плетень может не выдержать напора намытого грунта.
От прогулки по необычной дороге я не удержался. Королю не положено ходить в таких местах в одиночестве. Нас с Типом сопровождали четыре охранника с ружьями в руках. Как объяснил мой постоянный проводник, крокодилов и удавов здесь давно распугали, и сюда могли забраться лишь случайные рептилии.
Недолгий поход удовольствия не принес: мерзкий запах и тучи комаров испортят все что угодно. В итоге я понял, что двойной забор огораживает участок мелководья длиной метров триста и шириной в три раза меньшей. Когда сюда намоют грунт, получится полуостров такого же размера.
Столько работы ради какого-то клочка земли! Какой в этом смысл? Правда, получится еще довольно глубокий канал, в котором трава будет расти не так бурно, как на мелководье. Все равно это не оправдывает затраченной работы. Не проще ли будет прорыть канал к морю? Вода просто стечет из болот, не потребуются ни заборы, ни земснаряды.
— Так думали и другие люди, — разочаровал меня Тип. — Отсюда есть протока в залив. Там где, другая река впадает в море, прежний владелец тоже прокопал канал. Не помогло — тут всегда будут озера и болота.
Пожалуй, он прав. Уровень воды в заливе такой же, как в море. Там, где мы сейчас стоим, просто слишком низко.
Зачем нам вообще эти болота? Уж лучше купить или завоевать нормальную землю. Для чего нам еще территория, если мы не в состоянии обработать ту, что у нас есть? Увы, людей в королевстве слишком мало.
Протока, упомянутая Типом, находилась совсем близко от озерного причала. Гряду, отделявшую болота от реки, пересекал овраг. По его дну текла небольшая речка, довольно глубокая. Вода в ней двигалась еле-еле, и моя последняя надежда угасла, не разгоревшись. Расширять русло или углублять его не имело смысла: вода в заливе стояла почти на том же уровне, что и в озере.
Через овраг шел деревянный мост, и дорога за ним продолжалась. Однако мы спустились на берег залива. Именно сюда доставляли древесину с другого берега реки, с этого места ценный материал расходился по королевству.
К берегу как раз подвели плот — девять бревен. Нижний ряд — пять стволов, на них — еще четыре. Бревна в двух местах стянуты толстыми веревками, а по торцам скреплены досками, прибитыми большими гвоздями. На первый взгляд, конструкция выглядела не слишком надежно, но плот добрался до места назначения в целости.
Двое в лодке на веслах, двое с шестами на плоту — весь экипаж. Лодка — слабый буксир для тяжелого плота, но мужики, видимо, больше рассчитывали на едва заметное течение, чем на собственные силы. Главное, они доставили древесину на место.
Дальше все пошло на удивление быстро и слаженно. Плотогоны отодрали доски, сняли веревки, и, погрузив крепеж и шесты в лодку, благополучно уплыли.
Бревна вытаскивали вручную. Я думал, что без лошади здесь не обойдется, но управились и так. Впрочем, что значит какое-то бревно для десятка крепких мужиков? Веревка, багры, деревянные катки — стволы вытащили на площадку, выложенную камнем. закатили на подкладки. Я даже задуматься не успел, а народ уже разошелся.
Возле бревен остались только мужчина средних лет и юноша — оба черноволосые и кареглазые. Мне даже показалось, что они родственники. Однако я ошибся: одно из бревен чем-то не понравилось мужчине, и он выдал речь, состоявшую не только из приличных слов. Так ругаться мог только лесовик с Бараса.
Специалист из Северных земель и его молодой напарник измеряли бревна деревянными линейками, размечали, макая кисточки в плошку с краской.
— Давно с Бараса? — поинтересовался я у лесовика.
— Второй год, ваша милость. Вот парнишка толковый попался — обучаю, — ответил мужик.
Я так и не понял, знал ли барасец меня раньше, но это не имело особого значения. Главное — мужчина, приехавший с острова, передавал опыт местному юноше. Возможно, лесовик отправится обратно на родину, но парень останется — будет в нашем королевстве свой специалист.
Деревянный навес — большая редкость в этих краях. Обычно на побережье строят из камня, чтобы сооружения могли противостоять ураганам или просто сильным ветрам. Однако здесь доски, бруски, заготовки для бочарной клепки хранились под деревянной крышей. Правда, навес поражал свой прочностью и массивностью. Никаких жердей и дощечек — только бревна и плахи. Собственно, почему не строить из дерева, если его доставляют прямо на место?
А вот две печи, разумеется, сложили из камня и кирпича. Предназначались эти сооружения для сушки деревянных заготовок и выглядели довольно необычно. Каменные навесы, трубы, колонны, арки, ниши, да еще целых три топки в каждой печи.
Дрова в одной из них прогорели, однако новое топливо в них не стали загружать. Наоборот, один из работников выгреб из топки золу, а потом начал складывать в печь короткие дощечки.
— Завтра вытащим — будут совсем сухие, — пояснил мужик.
Люди раскалывали чурбаки на части, тесали, пилили — все получалось у них ловко и быстро. А я подумал о том, что нововведения собьют этот привычный ритм, нарушат работу. Да и чем поможет электричество в их труде?
Разумеется, лебедкой легче вытаскивать бревна из воды. А вот быстрее ли? Обыкновенную двуручную пилу можно заменить электрической, и, на первый взгляд, дело пойдет быстрее и легче. Однако до ручного электроинструмента нам пока далеко, а к стационарной пиле придется как-то подтаскивать бревна или перемещать сам механизм, довольно громоздкий.
Распиливать бревно на доски вручную — очень трудоемкое занятие, но те же клепки — дощечки для изготовления бочек — лучше колотые, чем пиленые. В общем, изменения просто не дадутся.
Тип сопровождал меня везде и всюду. Когда-то смуглый и черноволосый мужчина жил в верховьях реки, неподалеку от которой стояла наша маленькая столица. Насколько я понял из его рассказов, расстояние от его бывшей деревни до моря не превышало сотни верст. Однако его земляки в королевстве не появлялись. Видимо, их не привлекали новые земли, а собственная жизнь вполне устраивала.
Болота в тех краях отсутствовали — текла река, шумел густой лес, привычный и обильный на пищу. Охоться, собирай плоды, лови рыбу в реке — живи в свое удовольствие. Одежда не нужна, потому что тепло. Комаров почти нет, с опасными зверями научились справляться. Занимались в племени Типа и земледелием — выращивали овощи, просо и бобы. В общем, трудились, соблюдали обычаи и не хотели ничего нового.