Иногда я поднимаюсь на скалу и смотрю вокруг. Только вижу я одно и то же: заснеженный склон, дальше темнеет лес, над которым порой можно различить дым костра или очага. Когда же мы сможем пройти туда? Рожан раньше весны точно не двинется, да и позже неизвестно что будет.

Горы на Барасе невысокие, поэтому даже не вершинах снег тает в самом начале лета. Солнышко стало ощутимо припекать даже на перевале, но белый снег даже не осел. Между прочим, в столице уже яблони зацвели.

Тишину, царившую в опорном пункте, нарушил пришедший караван. Два десятка лошадей, навьюченных мешками, кувшинами, какими-то жердями теснились во дворике за частоколом. Вскоре разгруженные лошади ушли, а вместе с ними маленькую крепость покинули почти все люди. Остались двое: Мир и крепкий мужик средних лет — приказчик.

Мир смело вышел за частокол, развел костер и бросил в него несколько кусков сырой коры, отчего дым стал угольно-черным. Затем они с приказчиком соорудили рядом треногу с красной тряпкой наверху, вытащили к ней стол и табурет. Закончил представление музыкальный этюд, который Мир исполнил на странном инструменте из двух связанных козлиных рогов.

Уже знакомые пронзительные звуки разнеслись по всей округе, заставив нервно залаять баров. Приказчик ушел сторожить товар, сваленный в одном из домиков и рядом с ним, а Мир уселся на табурет и стал ждать.

Думаю, лесовики, жившие поблизости, прекрасно понимали, что за частоколом их поджидают солдаты с луками стрелами. Уверен, что пристрелка пушек тоже не прошла незамеченной. Однако из леса вышел мужчина и смело отправился к нашей крепости.

Наверно, все смотрели на него, а мой взгляд почему-то остановился на Мире. Тот сидел как ни в чем не бывало, подставив спину весеннему солнышку.

Недолгий диалог, состоявшийся между мужчинами, положил начало оживленной торговле. Из леса по одному и группами потянулись люди. Мужчины, женщины и дети несли козьи шкуры, шерсть, кожу, золотые самородки.

Я думал, что самым ходовым товаром будут инструменты из железа. Ничего подобного! В первую очередь лесовиков интересовали пшено, мука, растительное масло. Мне, никогда не испытывавшему недостатка в пище, не пришло в голову, что весна здесь — время голодное.

Снег осел и растаял, появилась первая травка, а лесовики все несли и несли шкуры, шерсть, золото. Откуда у них такие запасы?

— У других племен покупают, — просветил меня Мир.

— А разве они с ними не воюют?

— Можно и воевать, и торговать. У вас разве не так?

А ведь прав Мир! Не знаю, как на этой планете, а на Земле война и торговля нормально сосуществуют.

— Ты знаешь, что добывать и перевозить золото разрешено только армии? — грозно спросил Рожан у приказчика.

Мужик в ответ предъявил бумагу.

— Разрешается покупать золото, — вслух прочитал тысячник. — Подпись короля, печать тоже королевская. А перевозить как будешь?

— Никак, — ответил приказчик. — Золото вашей милости сдам, а вы мне взамен — расписку.

Ай да Алло — все предусмотрела! Оказывается, и в средние века безнал возможен.

Сблизились мы с лесовиками. Уже за частокол выходить не боимся, и наши лошади пасутся на склоне. Гости тоже в крепость заходят, горячий травяной отвар пьют. Однако часовые по-прежнему стоят днем и ночью, а перед деревянным частоколом солдаты начали строить каменную стену.

Я же решил рискнуть и переселиться к границе леса. Начали мы там место расчищать под казармы и склады. Даже один домик из крепости перевезли.

Весна дурманит. Солнышко сводит с ума, а от запаха молодой листвы и первых цветов кружится голова. Звери и птицы соединяются в пары, а люди влюбляются.

Околдовала весна и нашего Десятника, а вместе с ним хрупкую черноволосую женщину. Сначала она зачастила к нам в крепость, а потом и Мачан начал пропадать вечерами. Бывало, только утром возвращался.

Закончилось все предсказуемо.

— Ваша милость, мне жениться можно? — спросил Десятник.

— Можно, ведь ты не в армии, — ответил я.

— Солдатам тоже жениться дозволено, только семейных у нас мало.

— Решил к лесовикам в деревню перебраться?

— Вот еще! Они там в землянках живут. Хочу дом нормальный на другом берегу речки построить.

Тропа, извиваясь между деревьями, шла под уклон. До деревни шагали верст пять. Если верить карте, до морского залива идти столько же. А ведь совсем рядом! Глядишь, скоро на берег выйдем. Хочется мне свой порт построить — наместник я или не наместник?

Деревня не впечатлила: лес на правом берегу речки вырублен, огороды, плетни. Между ними козы бродят, козлята носятся, да собаки спят. Людей почти не видно. Вместо домов — земляные холмики. Одна стена в них бревенчатая, дверь да окошечки маленькие без стекол.

Надо сказать Катеньке, чтобы оконное стекло сюда завезла.

Сама деревня не так уж и велика — сотни домов не наберется. А взрослых мужчин и того меньше: как я понял, многие погибли в стычках с другими племенами.

И чего воюют? Им что, делать больше нечего? Язык у них один, земли полным-полно. Придурки!

Впрочем, если разобрать по косточкам любую войну, выяснится, что смысла в ней не было, и гораздо лучше для всех было бы жить в мире.

Зато Десятник для будущего дома присмотрел шикарное место в распадке на левом берегу речки. Склон южный, рядом ручеек бежит. Конечно, придется лес рубить, а потом еще пни корчевать, но если всей командой взяться, управимся быстро. Благо, народу у нас почти два десятка, ведь отставники подтягиваются понемногу.

Вскоре выяснилось, что и лесовики нам помогать собрались.

У избранницы Мачана муж погиб десять лет назад в одной из стычек. Есть у женщины десятилетняя дочь и взрослый сын, женатый и самостоятельный. А еще у невесты полдеревни родственников, и многие из них готовы помочь новой семье.

Дело закипело. Выяснилось, что лесовики — народ запасливый и обстоятельный: лесу у них заготовлено на несколько домов, обожженный кирпич для печи тоже имеется.

Доски пришлось пилить вручную, да и вся остальная подгонка в основном топорами делалась. Однако когда рук много, а инструмент стальной, эти тонкости большой роли не играют.

Вскоре выяснилось, что нужен еще один дом, поскольку образовалась еще одна пара. Впрочем, у второй невесты в родственниках ходила вторая половина деревни, и помощников стало еще больше. Лето еще толком не началось, а оба дома уже стояли.

Совместная работа сближает, а успешная — вдвойне. Поэтому переговоры, которые мы организовали с Рожаном, прошли гладко. Лесовики согласились и на строительство крепости в верховьях золотоносной реки, и на то, что мы будем добывать там золото. Не стали они возражать и против дороги от перевала до залива, да и строить крепость на морском берегу нам тоже разрешили. Мы им пообещали десять лошадей, инвентарь, фураж на первое время и семена для посева — не так уж и мало, но вполне посильно для нашей казны.

Думаю, договор получился взаимовыгодным. Верховья золотоносной реки формально принадлежат племени, но это земли приграничные. С западными соседями у наших союзников отношения натянутые, поэтому крепость и армейские подразделения послужат дополнительной защитой от возможного нападения. Залив — территория малопривлекательная и спорная. Рыбы мало, зверья на побережье тоже немного. Зато там появляются соплеменники Мира — народ многочисленный и далеко не мирный.

В общем, наши ближайшие соседи неплохо себя обезопасили. Такая вот политика в масштабах Северных земель.

Про таких, как Рожан, говорят: долго запрягает, да быстро едет. Едва договор заключили, а он уже на следующее утро во главе полусотни солдат отправился на разведку. А когда вернулся и поговорил со мной, стало понятно: никакой я здесь не хозяин.