– Ты ведь будешь здесь? – спросила я. – Никуда не уйдешь?

Ленни устремил свои блестящие глаза на меня.

– Я никуда не уйду.

– Хорошо, – я кивнула. – Теперь я в порядке.

В последний раз сжав мои руки, парень ускользнул. Концерт начался, и я растворилась в выступлениях, даже плохих. Все лучше, чем думать о том, что мне скоро придется делать. Из-за кулисы я мельком увидела зрителей, и на секунду мне показалось, что там была Риза. И тогда кто-то назвал мое имя.

То, что произошло дальше, было похоже на отделение души от тела. Я наблюдала за тем, как женщина, уже без планшета-блокнота в руках, подтолкнула меня на место. Человек с микрофоном протянул мне руку. Я видела себя, идущей к нему, лиловое платье мерцало в огнях, когда я улыбнулась ему в ответ, взяв его за руку. Он подвел меня к роялю.

– … рад вам представить Айви Эмерсон. Она исполнит оригинальную композицию под названием «There for Me» …

Все было прекрасно, пока мой мозг и тело не стали единым целым, и я не увидела зрителей... ряды и ряды людей. Сначала аплодисменты, затем ожидание… ропот.

Я села за рояль, держа руки на коленях. Сердце ушло в пятки. Я оставалась неподвижна.

– Дамы и господа, Айви Эмерсон… – вновь повторил мужчина.

Немного нервных аплодисментов, затем тоненький голосок выкрикнул:

– У тебя получится, Айви!

«Брейди?»

Все рассмеялись. Мой брат здесь? Моя семья? Я искала их среди моря лиц, но отсюда все выглядели одинаково. Тогда я вспомнила кладбище и о том, что Джеймс сказал мне, как мертвые не судят, они тихонько слушают. И один за другим я превратила всю аудиторию в надгробные камни. Терпеливые, не осуждающие, безмолвные.

Я начала играть.

Рояль звучал чисто, ярко и сильно под моими пальцами. Когда пришло время присоединить голос, я попыталась представить Джеймса там – на кладбище – и запела.

Я пела о том, как он был со мной рядом, принимая меня такой, какая я есть, когда все остальное в моем мире превратилось в ложь… я пела про его глаза, смех…

И пока пела, я задавалась вопросом, пела ли я все еще о Джеймсе. Если он был рядом со мной.

Я продолжила играть за пределами слов, и песня приобрела собственную жизнь. Мои пальцы растворились в клавишах, став частью инструмента. Рояль стал моим голосом. Он дышал за меня, вздыхал, затаив дыхание. Смеялся. Взлетал, как бабочка. Я уже не боялась. Я – рояль, и я делала это. Играла для них. Для мальчика, который был здесь ради меня.

Не знаю, как долго я играла. Это было похоже на прекрасный музыкальный транс. И когда я пришла в себя, то сыграла последний аккорд, и мои пальцы остановились, но покоились на клавишах. Вибрируя. Сначала никто не издавал ни звука, и я думала, что мне все это снилось. Но когда я повернулась, надгробные камни ожили, они стояли, аплодировали и скандировали «Браво!». Рев аплодисментов удивил меня. Я сжала край рояля, чтобы встать и поклониться.

Загорелся верхний свет, и неожиданно я увидела зрителей. Брейди и Кая подпрыгивали, как пара кузнечиков. Мои родители обнялись. Карла тоже была здесь, улыбалась. Но Ленни… я не могла его найти. Я искала его в надежде, что он был здесь.

Глава 44

Школа на следующий день была за гранью реальности. Я неустанно думала, что с моим лицом что-то не так, так как все на меня пялились. И дело не в паранойе. Группа детей, столпившаяся вокруг чьего-то телефона, когда я проходила мимо, сразу же подняла на меня взгляд. И я слышала, как люди говорили: «Пять тысяч долларов!» Значит, новость о денежном призе, безусловно, разошлась повсюду.

Мне до сих пор не верилось, что я выиграла. Я отдала чек маме.

– На еду. Оплату счетов. Что угодно.

Она взяла его и убрала в кошелек, но пообещала, что первое, что мы купим, это электрическое пианино в мою комнату. Я не стала возражать.

На фоне счастья от победы также присутствовало разочарование. Джеймс не показался. Я искала его везде, но в театре его не было. Я не понимала, зачем ему понадобилось посылать мне этот флаер, если он не намеревался придти.

Я вошла в кабинет английского языка, где все собрались вокруг компьютера мистера Илаи. Я заглянула между их головами и быстро отпрянула, когда увидела, на что все смотрели – на меня. Кто-то заснял мое выступление. Его выложили на «YouTube».

– Отличная работа, Айви, – сказал мистер Илая, заметив меня.

Мои одноклассники мельтешили вокруг меня, поздравляя и, если честно, немного шокированные и потрясенные. Их голоса слились в один длинный поток похвалы.

– Я и представить не мог… так потрясающе… твой голос… заставил меня плакать… а песня… прекрасная… Где ты научилась так играть?

Я кивала, улыбалась и благодарила всех и каждого.

Я посмотрела на Ризу, на единственного человека, с которым с радостью бы разделила этот момент. Она непреклонно сидела на своем стуле, скрывая улыбку на губах.

Я села с ней рядом.

– Поздравляю, – сказала девушка, не взглянув на меня.

– Спасибо, – ответила я.

Такова была наша беседа, оставившая боль в моем сердце среди его скачков и трепетания.

Люди, которых я никогда не встречала, выкрикивали мне. Мне захотелось выкопать очень глубокую яму и нырнуть в нее. Молли подбежала ко мне, когда я собралась укрыться в уборной.

– Если бы я только знала, что ты это сделаешь, я бы убедила мою маму отпраздновать день рождения папы в «King», – воскликнула подруга. – Ему бы понравилось.

– О-о, спасибо, – поблагодарила я, когда несколько баскетболистов прошли мимо и дали мне пять. – Это так неловко.

– Это твои пятнадцать минут славы, – сказала Молли. – Так что наслаждайся этим. А в следующий раз ты непременно сыграешь со мной. Что-нибудь безумное кларнето-рояльное, выносящее мозг!

– Обязательно, – согласилась я. – Мы будет самым безумным кларнето-рояльным дуэтом в истории. Возможно, и первым.

Она обняла меня, смеясь. Через плечо я заметила, как Риза наблюдала за нами. Я хотела подойти к ней и помириться. Она вселяла в меня надежду сделать что-то подобное долгое время. Но как только я поймала ее взгляд, девушка развернулась и ушла.

– Так мы можем использовать некоторую сумму из этих пяти тысяч долларов, чтобы прокачать нашу вечеринку? – спросила Молли. – Может, нанять диджея или еще что-нибудь?

Я покачала головой.

– Я родителям отдала. На продукты и кров. Ну, ты понимаешь.

Молли улыбнулась:

– Да, это же круто. Во всяком случае, отсутствие высококлассного развлечения и питания, похоже, не отразится на количестве людей, – Она достала список гостей. – Вечеринка становится чуть больше, – сказала Молли. – И это только те люди, которые сообщили мне о своем приходе. А что, если вся школа появится?

– Они же знают, что у нас не будет пива или чего подобного? – уточнила я. – И мои родители будут присутствовать.

Молли пожала плечами.

– Я им сказала. Может быть, они все планируют выпить до того, как придут.

Меня передернуло.

– О, Боги!

– Что ж, – сказала подруга. – Друзья Ленни там будут на случай, если все выйдет из-под контроля.

– Они те, из-за кого я и беспокоюсь, – пробормотала я.

Я не могла появиться в кафетерии на обеде, не потому что боялась. Они хотели меня сегодня видеть. Они хотели окунуться в мой момент славы, такой же короткий и мимолетный, какой он был. Все это время я так переживала быть отвергнутой, только чтобы обнаружить, что быть желанной иногда труднее.

Поэтому я пошла в секретную комнату. Пролистала книги, надеясь, что что-то упустила из виду, скрытую запись. Но все было так же. Ни Джеймса. Ни заметок. Я сунула книги в свой рюкзак. Как-никак я могла бы отправить ему Шекспира. Он не мог оставить что-то столь ценное.

Когда я выключила лампу и закрыла дверь в секретную комнату, мне показалось, что я закончила последнюю главу любимой книги. Я всегда переживала небольшой период тоски из-за персонажей, с которыми больше не буду проводить время. Их истории подошли к концу. Они сошли со страниц в мою жизнь, а затем исчезли. Как Джеймс. Это было несправедливо. Мне не нравилось не знать, что с ним будет дальше.