— Саггирад — это не просто украшение…

Дамьян вдруг улегся на бок, закинул на мое бедро одну ногу и прижал к себе, вызвав возглас удивления, когда я ощутила всю силу его желания. Я смутилась, руки замерли на рисунке, расположенном на области сердца, и шепотом спросила, не поднимая взгляда и надеясь, что не потеряю нить разговора:

— А что же это тогда такое? И… что произойдет, если я его надену?

Мужские пальцы нежно прикоснулись к моим впадинкам возле ключиц, затем пробежались по грудной клетке вниз до пупка, где вся ладонь прижалась к нижней части живота. Дамьян перевел взгляд с моего тела на мое лицо, напряженно и с какой-то необъяснимой надеждой произнес хриплым голосом:

— Принятие Саггирада — это завершение ритуала соединения мужчины и женщины в союз…

— Как заключение брака на Земле? — Облизнула губы, которые внезапно пересохли, и стараясь не обращать внимание на бешенный ритм его сердца под моими пальцами.

— Д-да… но… не совсем. В нем заложен больший смысл. Ношение Саггирада способствует зачатию, сохраняет беременность сианы, оберегая ее.

— Что?! — сиплым от волнения голосом выдохнула, и чуть дернулась в сторону. — Но… я не хочу… нет, дети? Какие дети?

— Тише… ну что ты испугалась, — шикнул мне за ушко Дамьян и переместил горячую ладонь с живота ниже. — Тебе сейчас просто достаточно принять его, повторив некоторые фразы…

— Не надевая? — задрожала я от действия его пальцев в сокровенном местечке на моем теле.

— Хотя… одеть все-таки нужно, а уж я тебе обещаю, что ты не забеременеешь от меня до тех пор, пока сама к тому не окажешься готова. Я не хочу тебя принуждать… — мужчина тяжело задышал, прижавшись губами к моей шейке, — но, милая, нужно решить этот вопрос быстрее… до того, как мое тело победит разум…

Мое же тело меня однозначно предавало, выгнувшись навстречу горячему мужскому торсу, заставляя обхватить широкие плечи руками и застонать от наслаждения и яркой вспышки радости. Чему я радовалась? Не помню, но ощущение странной эйфории и неги, последовавшей после разрядки, вдруг сделали меня более сговорчивой. Сквозь шум в собственных ушах, я расслышала совсем рядом тяжелое дыхание своего мужчины.

— Огни, да или нет?

Поразительно, как легко с моих губ сорвался полушепот из двух букв «Да». Дамьян сквозь зубы выпустил воздух, крепко прижал меня к себе, и вдруг приподнялся, удерживаясь на локтях, чтоб не придавить меня, и одним движением раздвинул мои ноги своими в стороны и…

Сквозь полудрему, укрытая одеялом, пребывая в блаженной неге и крепких объятиях, поглаживала пальцами все-таки одетый на меня Саггирад, и вздыхала. Мучил меня один вопрос, и даже не один, а множество…

— А что будет, когда мы прилетим на твою планету? Что будет с моими земляками? И что произошло на Грозном, когда мы улетали, почему военные из службы безопасности в нас стреляли… и с кем ты дрался? А еще… что с майором? И кто убил Мариссу? И..

— Спи, чудо мое, после все расскажу… и даже подарок подарю, — Дамьян улыбнулся и поцеловал меня в макушку.

— Какой подарок?

— Обещанный мною на твой день рождения. Спи.

Засыпая, я улыбалась, что Дамьян не стал из меня вытрясать признаний в любви… а я решила, что прежде чем заявить о ней, о любви, следует поверить свои чувства, впрочем как и узнать у моего страстного синеволосого супруга… а любит ли он меня? Уткнувшись в подмышку мужчине… своему мужчине, боясь выдать себя, еще раз мысленно повторила «мой супруг»… «мой муж»… и мой куратор — одно и то же лицо… Невероятно!

Глава 21

Пробуждение было… странным. Ибо я еще никогда не встречала новый день в объятиях мужчины, как впрочем и ночи привыкла проводить в гордом одиночестве. Боясь разбудить, осторожно вынула из-под Дамьяна свою руку, которая уже затекла и почти не ощущалась. Затем устроилась поудобнее, не отрывая взгляд от лица моего… мужа. Закусила губу, спрятав за ресницами внезапное смущение, но тут же не удержалась и снова посмотрела на такие притягательные мужские черты. Дамьян спал на животе, подложив под голову небольшую подушку, а другой рукой, должно быть действуя на чисто мужских инстинктах, крепко сжимал мою талию. Однако сон его был настолько безмятежным, что мужское лицо выглядело моложе, более расслабленным, чем обычно. Появилось шальная мысль откинуть одеяло и взглянуть на его обнаженный торс, полюбоваться светом рун и рисунков на его теле, но… нет, не могла я себе этого позволить.

Должно быть все для меня слишком быстро произошло: сначала я — кадет, а он — куратор, и все предельно просто. Вдруг этот мужчина решает, что я его женщина, и он предпринимает странные на мой взгляд шаги, чтобы приблизиться ко мне. Устраивает меня на какую-то мифическую должность «сианы», заставляет меня знакомиться с той идиотской инструкцией, которая выводит из себя, заставляя совершать необдуманные, где-то детские поступки. И кормить меня начал в первый же день знакомства своими блюдами, которые оказывается должны были запустить в моем организме странные процессы… необратимые. А еще изолирует меня от потенциального соперника — Лима, и проявляет прямо таки диктаторские замашки, которые, оказывается, были обусловленные либо ревностью, либо собственническими инстинктами. А эти медитации? Что это вообще такое было, если не приручение как моего страха, так и собственного «дракона»? И довольно симпатичного… такого обаятельного, милого… дракончика.

Закрыла глаза, мысленно вызвав образ второго «я» Дамьяна, и вдруг провалилась в черную дыру… Тьма! Полный мрак! И маленький светлячок, маячком порхающих где-то впереди… Я лечу на него, стремясь всей душой выбраться из черной дыры.

Мы гуляли… я и Дракон. И местом прогулки был зеленый луг, который то менял оттенок на розовый, то вдруг вскидывал странные соцветия в воздух, меняя их формы на разлетающихся в разные стороны бабочек. Я была с распущенными волосами в легкой белоснежной тунике, в золотистых сандалиях и с сачком для бабочек в руке. Дракон… ну он был в своей толстой, словно броня, черной коже, возвышался надо мною на два метра, и говорил… говорил, что-то — я не могла разобрать. Как вдруг резкий хлопок и звук летящей стрелы и тишина спала, а я уже смеюсь и спрашиваю своего спутника:

— Ты правда видел меня в том пророчестве?

А сама думаю, о чем это я?

— Видел и знал… что встречу тебя только в условиях удаленности от дома, что ты не будешь похожа на меня… и что ты — землянка. Ты явилась не только мне, было еще одно пророчество… это для моего брата.

— Хм, как странно… ты хочешь сказать, что я могу быть одновременно и с тобой и с твоим братом… эээ… то есть быть вашей сианой на двоих?

— Нет! — прорычал гневно Дракон и снес одним ударом хвоста целый рой бабочек. — В его пророчестве ты открываешь ему глаза на его истинную избранницу, а он переврал… перевернул, как ему хотелось. Он мечтал всегда, что его сиана будет обладать огненными волосами. Для меня же не имели бы значение ни цвет волос, ни черты лица… хотя, смотреть на тебя мне безмерно приятно, но в моем случае пророчество говорило, что, увидев тебя в первый раз, я почувствую себя… безоружным, утрачу свою хладнокровность и возненавижу всех мужчин вокруг. Так и случилось…

— А имя… ты спросил про имя…

— Хм, имя… ну, твое имя в пророчестве звучало «рассветный огонь» или «рассветная огненная звезда»…

— Дамьян, зачем ты ходишь в облике Дракона?

— Милая, — вдруг мурлыкнул довольный собеседник, — а ты хочешь увидеть меня именно в качестве Дамьяна? Ты готова к этому?

— Э-э-э… ну да. А что?

— Для этого ты должна поцеловать меня…

— Тебя? В драконьей шкуре?

— Угумс, — вытянул он вперед морду, и сложил губы трубочкой. Как у него это получилось, ума не приложу.

С сомнением глядя на ожидающего поцелуя дракона, который даже глаза закрыл, и только хвост выдавал его нетерпение, срезая под корень траву по обе стороны от него острыми шипами, подумала: «Ну, если это мой сон, то можно и рискнуть, верно?»