Все дальнейшие поиски ни к чему не привели. Ведьмочки не было ни во дворце, ни в лечебнице, ни в доме Свенельда. Она ушла не попращавшись. Не выказав обид, не выслушав объяснений. Просто взяла и исчезла из его жизни. Хакон был страшно зол на нее, на себя, на весь мир. Две недели он метался, как дикий зверь в клетке, а потом вдруг успокоился. Просто решил для себя, что обязательно найдет несносную девчонку, и второй раз она от него не сбежит. Однако перед тем, как отправиться на поиски Анитры, Хакону предстояло уладить несколько важных дел, в том числе и с передачей власти Харальду. После того, как племянник женится на дочери Свенельда и заручится поддержкой нового родственника, его положение значительно упрочится. Можно будет не переживать за судьбу королевства. К счастью, сын оказался совсем не похож на отца. У Харальда не было склонности к жестокости и распущенности. Зато имелся твердый характер, а также понятие о долге и чести. Сам Хакон был рад скинуть с плеч эту тяжкую ношу. Он никогда не стремился к власти, просто так сложились обстоятельства, а вот Харальд — другое дело. Он получил соответствующее воспитание и со временем из него выйдет хороший правитель. Как старший родственник, Хакон готов был поддержать племянника не только советом, но и делом, сам же предпочитал держаться в тени, оставляя за собой право жить свободно. За тот короткий срок, что ему довелось править, он успел прочуствовать в полной мере, как тяжелы оковы власти.

ГЛАВА 22

Дни летели за днями, недели за неделями. Вот уже и осень пришла на порог. Щедрой рукой устелила двор ковром из разноцветных листьев. Анитра вдыхала запах прелой листвы, подставляла лицо под мелкий моросящий дождь и все чаще мыслями возвращалась к Хакону. О нем не было никаких известий. Поговаривали, будто бы он покинул столицу, передав власть Харальду. Теперь то Анитра знала, за кого вышла замуж Бринхилд и понимала, как сглупила полгода назад, когда трусливо сбежала из дворца, не перемолвившись с Хаконом ни единым словечком. Да что теперь сожалеть? И хотела бы все вернуть, да не получится, только напрасно растревожила сердце воспоминаниями.

А ведь совсем недавно ей казалось, что она смирилась с уготованной ей участью и готова прожить свой век в одиночестве. Начала обживаться на прежнем месте. Поначалу ее пугала воцарившаяся в доме пустота. Не хватало живого тепла рядом, но постепенно и это чувство сошло на нет. Общения с людьми ей и так хватало. В отличие от Сигверды, Анитра не отказывала в помощи никому. После целого дня, а иногда и ночи, проведенной у постели больного, она с удовольствием возвращалась в тишину пустого дома. Благодаря каждодневной изматывающей работе, бессонница обходила ее стороной.

На первых порах мать навещала Анитру довольно часто, но когда вымотавшаяся за день дочь несколько раз уснула во время разговора, ее визиты почти прекратились. Эти встречи обоих не то чтобы тяготили, но и радости в них было мало. Анитра сильно изменилась за то время, что они не виделись, не заметить этого было невозможно. Посторонний человек вряд ли мог признать в них родную кровь, так сильны были различия между ними. Скорее Анитру можно было счесть дочерью Сигверды. Горделивая осанка, проницательный взгляд и аура властности — все это девушка переняла от наставницы вместе с ее даром.

Люди уже сейчас относились к молоденькой ведьме с уважением. Все были рады ее возвращению. К тому же теперь за ее спиной не маячила тень Сигверды, так что деревенские смело шли к Анитре со своими бедами. Все знали, что в любой час, будь то день или ночь, стоит только попросить, и ведьма не откажет в помощи.

Вот и сейчас, хоть время близилось к полуночи, в дверь постучали. Громко, нервно — верный знак, что дело срочное. Анитра уже собиралась ложиться спать, поэтому пришлось снова надевать платье и идти встречать припозднившегося гостя или гостей. Сдвинув засов в сторону, ведьмочка предусмотрительно отошла в сторону. Люди в невменяемом состоянии часто не соизмеряют свои силы, не хотелось бы получить резко распахнутой дверью по лбу. К слову, в прошлом имелись прецеденты, и Анитра не желала их повторения.

Однако, на этот раз меры предосторожности оказались излишними. В чуть приоткрытую дверь неслышно проскользнула тонкая девичья фигурка. Девушка зажмурилась, давая глазам привыкнуть к свету, а после обвела растерянным взглядом комнату, не сразу заметив стоящую сбоку хозяйку.

— Что у тебя стряслось, Лавиза? Зачем ты пришла в мой дом в столь поздний час? — спросила Анитра, узнав гостью. Это была дочь горшечника. Хорошая, работящая девушка. Немного замкнутая, но достаточно привлекательная, чтобы на нее обращали внимание все деревенские парни.

Лавиза ее удивила. Раньше она никогда так открыто не демонстрировала свои эмоции. А тут дернулась резко, как от удара, лицо ее скривилось, губы задрожали, на глаза набежали слезы. С трудом сдерживая судорожные рыдания, девушка выкрикнула Анитре в лицо:

— Зачем он тебе? Ты же ведьма. Оставь его, не мучай. Потешилась и довольно. Все равно вам вместе не быть, а меж нами давно все сговорено. Не губи, прошу, отступись.

Анитра растерянно смотрела на бьющуюся в истерике девушку, и не понимала, о чем та просит. Разобрала только то, что речь идет о женихе Лавизы. Странно, что ведьмочка не слышала о том, что Лавизу просватали. В деревне такие новости разносятся со скоростью лесного пожара.

— Так тебя можно поздравить с помолвкой, Лавиза? — спросила Анитра осторожно.

— Издеваешься? — заверещала гостья, окончательно скатываясь в истерику. — Ларс теперь с тебя глаз не сводит, а про наш уговор совсем забыл. Признайся, ты ведь его приворожила, ведьма проклятая.

Анитра прикрыла на миг глаза, а после решительно отвесила гостье пощечину, приводя ее в чувство. Потом сказала устало:

— Идем, выпьем отвару успокоительного и поговорим.

Лавиза опешила и от удара, и от того, что ведьма спустила ей дерзость. И даже не прокляла. Щека у девушки мигом покраснела, зато истерика прекратилась.

За столом она сидела притихшая, пила отвар из большой глиняной кружки, сделанной ее отцом горшечником, и не решалась поднять на Анитру глаза. Теперь, немного успокоившись, Лавиза и сама не понимала, как отважилась бросить в лицо ведьме обвинение в привороте. А как иначе объяснить внезапную холодность Ларса? С самой весны он только и говорил что о скорой свадьбе, а тут парня как подменили.

— Не привораживала я твоего Ларса, — Анитра заговорила первой, едва кружки с отваром опустели. — Напротив прогнала со двора, пригрозив страшным проклятием. Не он первый решил попытать тут счастья. Все думают, раз ведьма, да к тому же молодая, так не станет противиться зову плоти. Замуж то мне не выходить, а значит, честь девичью беречь ни к чему.

Ведьмочка усмехнулась невесело, а Лавизе стало вдруг стыдно за себя, за парней деревенских, которые даже мысли не допускали, что Анитре тоже хочется быть любимой. Она же ведьма — вот и весь разговор.

— Пойду я, — сказала Лавиза, неловко поднимаясь из-за стола, — ты прости меня, глупую. Сама не ведаю, что на меня нашло. Зла не держи, это я от отчаяния. Ребенок ведь у меня от Ларса будет, а он замуж не зовет. Вот и сорвалась, наговорила тебе всякого.

— Постой, — остановила девушку Анитра. — Помогу я тебе устроить семейное счастье, сделаю нужный амулет. И не благодари, не для тебя стараюсь. Пусть Ларс за свои поступки ответ держит, ребенок не должен расти сиротой при живом отце.

Глаза Лавизы вспыхнули надеждой. Она бросилась к Анитре, попыталась схватить ее за руку, но ведьмочка отстранилась.

— О том, что я тебе помогла никому не рассказывай и амулет тот прячь от чужого глаза, а то счастье свое упустишь. Придешь завтра, принесешь волос Ларса. Как добыть его — твоя забота. Теперь ступай, да про откуп помни, ведьминская ворожба без него силы не имеет.

Девушка побледнела, когда услышала про откуп, но решимости не утратила, хоть и понимала, что за счастливую семейную жизнь может быть назначена самая высокая цена.