* * *
<пропуск в тексте>
* * *
330 [329]
...Тут не в свирепого льва, а в вепря бог превратился
Дикого и с клыками пасть тотчас разверзает!
Метит, свирепый, прямо во чрево Дериадею!
Встал на дыбы он, ярый, в землю покрепче уперся,
Бьет копытом изострым мощно и сильно по ребрам...
Дериадей могучий мужества не утратил -
Но напрасны надежды воителя, ибо хотел он
Дланью схватить своею ускользающий призрак...
Вот метнул он копье во льва, что возник на мгновенье
И восклицает грозно пред Бромием многоликим:
340 [339]
"Что, Дионис, таишься? Бежишь от битвы лукаво?
В страхе пред Дериадеем истинный облик меняешь?
Нет, не боюсь я пантеры пугливого Диониса,
Дротом умечу медведя, древо мечом искромсаю,
Жалом бок косматый мнимого льва прободаю,
Брахманов мудрых моих на тебя ополчу я свирепо,
Что нагими ступают по праху и заклинаньем
Часто чаруют Селену, блуждающую по небу,
Словно бык, несмирённый ярмом домашним, и часто
Конную колесницу в горних высях небесных
350 [349]
Останавливают стремительного Фаэтонта!"
Так говорил он, взирая на лик переменчивый Вакха;
Чувствам своим не веря, волею неукротимой
Уповал одолеть он, взывая к иным заклинаньям,
Неодолимую силу чары отпрыска Дня.
Устремился владыка индов к своей колеснице...
Вакх же, увидев безумье мужа, что с богом сражался,
Повелел виноградной лозе вкруг недруга виться!
Вот побег благогроздный божественного растенья
На среброкруглых колесах повозки Дериадея
360 [359]
Распустился и грозной листвою вокруг потянулся
За владыкою индов, его удушить угрожая,
Ветви цветущие сами росли собою, казалось,
Ярого в битве героя лицо они обвивали,
Оплетали могучее тело, Дериадей же
Опьянен до безумья благоуханьем гроздовья!
Возрастают вдруг узы не из железа вкруг бедер,
Пригвождает и ноги слонов вдруг плющ нерушимый...
Якоря острые зубья на судне тяжелом не могут
Так вгрызаться во дно песчаное бурного моря,
370 [369]
Как плющевые побеги вгрызалися в ноги слоновьи!
Крики погонщиков тщетно зверей понуждали к движенью
Тщетно бичами пребольно хлестали слоновьи загривки,
Острым бодцом напрасно за ушами кололи!
Так повелителя индов, непобежденного мощным
Дротом, лоза победила виноградная. Горло
Крепко обвив ратоборца, стали душить его ветви -
Оплели ему рот и сжали частою сетью;
Несмотря на могучесть, не мог он пошевелиться,
Слабые слышались стоны из уст, молящих пощады,
380 [379]
Голоса не имел - стал лить безмолвные слезы,
Поднятой в страхе дланью муки свои знаменуя,
Ибо кричать не может - слезы голосом стали!
Вот Дионис оковы из лоз своих разрешает,
Освобождая царя от уз благогроздных растений,
Все плюща и лозы плетеницы, обвившие крепко
Выи слонов боевых, тотчас Дионис разбивает...
Но едва соскользнули виноградные ветви,
Кои ему обвивали, нерушимые, выю,
Стал он снова грозиться, непримиримый противник,
390 [389]
В бой вступить против бога, но пребывал и в сомненье:
То ли убить ему Вакха, то ль захватить его в рабство!
Тут обоюдную распрю тьма прекращает ночная.
Возобновилася битва, едва только ночь миновала.
Рати от сна восстали, едва лишь Эос явилась,
И не окончена битва для пылкого Диониса...
Столько лет миновало уже круговратных - и длилась
Распря, и трубы звучали Эниалия громко!
Только лишь после многих трудов и деяний вакхийских,
Завершилась вражда, но к концу бушевала сильнее!
400 [399]
Не презрели приказов воинственного Диониса,
Не пустили на ветер слов своего полководца
Радаманы с диктейских отрогов и для Лиэя
Много судов для битвы построили; заняты были
В чащах одни, а иные к корме тесали крепленья,
Кто-то брус для носа отделывал, кто-то обшивку
На сосновые ребра делал для палубы плотной,
Кто-то борта выводил из досок, отделанных тонко,
В самой судна средине подняли ствол высокий;
Мастер из Араби́и укрепил эту мачту,
410 [409]
На которую парус после просторный поднимут,
После на макушке райну гнутую подмастерья
Девы Афины и бога Гефеста сооружили;
Так, работая быстро, прилежно, с немалым уменьем,
Вакху они корабли построили. Ибо и в битве
Помнил вещие речи Рейи-праматери Бромий,
Что, мол, закончатся войны, когда вакханки сразятся,
Недруга ниспровергнув инда в битве на море -
Лику должно в просторах командовать кораблями,
Вот каков Диониса был приказ нерушимый...
420 [419]
Вот повел он повозки к морю по твердой дороге
В место, где радаманы, искусные странники в волнах,
Сделали корабли мореплавателю Дионису.
Вот и Айон, свершая времени бег круговратный,
Повернул колесо на год шестой всех событий.
На агору́ созывает индов смуглое племя
Дериадей державный. Вестник быстро обходит,
Торопя на собранье многоязыкие роды,
И, наконец, стеклися все племена всех индов,
Сели они на скамьи, тесняся, подле друг друга,
430 [429]
И Моррей им владычный молвит, народам в собранье:
"Други, всем вам известно, сколько трудов претерпел я,
Дабы Килиссу вместе с племенем ассирийским
К игу Дериадея склонить, одолев их твердыни!
Также известны деянья мои в борьбе с Дионисом,
С сатирами в сраженье, как беспощадным железом
Главы рубил я вражьи быкорогих порядков,
Сколько я бассарид плененных, в битве добычу,
Дериадею доставил, какими потоками крови
Обагрил переулки града, мощенные камнем,
440 [439]
Недругов убивая, сколь ненавистников прочих
Под веревкой плясали на шее, близкие к смерти,
Сколько их приняло гибель в глубоких влажных колодцах,
Сколько в ямах глубоких узнали от влаги погибель!
Только получше еще я военную хитрость измыслил:
Слышал я, что радаманы, искусные в плотницком деле,
Выстроили корабли для воинственного Диониса!
Но не боюся я битвы морской! И в схватке свирепой
450 [447]
Ратных мужей ополченье, прикрывшееся щитами,
Могут ли жены-вакханки низвергнуть ничтожной лозою?
Разве Пан круторогий, скачущий по отрогам,
Может разбить копытом суда военные индов?
Да и Силен не в силах грести по бурному морю
Иль утопить корабль в пучине посохом мирным;
Коль побуждаем безумьем в пляске кровавой зайдется
С песнею смертоносной, кинувшись в битву - не сможет
Он на влаге уметить рогами противника в схватке
Или приблизиться, дабы его разрубить на две части:
Сам же падет главою вниз, в эти пенные гребни,
Непогребенным оставшись. Найдут погибель вакханки,
460 [459]
Дротом пронзенные жены, пав в смертоносные волны
Моря, и корабли Диониса-бога разрушу,
Дротом в двадцать локтей борта пробивая сих лодий!