* * *
<пропуск в тексте>
* * *
"...Расположу я во храме эти мнимые копья,
Бассаридовы тирсы, а с круторогих кентавров
Их рога, украшенье огромное, срежу тотчас же,
220 [225]
Дабы луков наделать из них стрелоносным арабам,
Да, сие справедливо! А что до сатиров длинных
И косматых хвостов, изготовлю бичи для ристаний!
Вот подарки какие тебе подарю после битвы!
А трусливого Вакха плесницы пурпурные, платья
Женские алой расцветки, его набедренный пояс
Для сестры и супруги пойдут твоей, Афрогенейи,
Женские это подарки! А женолюбца Лиэя
Всех служанок и спутниц к себе возьму я в рабыни,
Будут служить мне на ложе без всякого брачного вена,
Пленницам так подобает; а что же до веток ничтожных
230 [236]
Лоз виноградных да листьев, Лиэя даров, то пусть пламень
Арабийских их уничтожит, жаркий и быстрый!
Что ж до могучей служанки пляшущего Диониса,
Пусть сия Бассарида новой работой займется:
После блужданий по горным склонам в домашнем наряде
Пусть посидит на задворках, пятнистую сбросив небриду,
Пусть на жернове мелет каменном мелко пшеницу!
Хватит в венки ей рядиться из лоз виноградных да листьев,
Пусть ремеслу двойному поучится эта рабыня,
Предназначена равно Палладе и Киферейе!
240 [246]
Днем при коробе с пряжей, ночью - при ложе любовном!
Пусть веретенце подержит, не Рейи-богини трещотки!
Старцы пускай силены за трапезою веселой
"Эвоэ́!" восклицают, но только не богу Лиэю
Песнь поют, а богу Арею с владыкой Ликургом!"
Молвил он, а Ирида златокрылая тут же
Улыбнулась и в воздух прянула ястребом быстрым.
Царь же Ликург за победы пророчество принял виденье,
250 [254]
Ибо узнал он в птице стремительной и быстрокрылой
Ту, что лесных голубей преследует и убивает,
Ибо и ранее видел знак такой в сновиденьях:
Лев бежал густогривый, пасть оскалив свирепо
В чаще, преследуя племя робкое ланей бегущих
Так, согласно виденью он мыслил бегущих вакханок -
На Бассарид ополчился точно на робких оленей,
Неспособных сражаться... Вестница же Ирида
По повелению Геры ищет уже Диониса.
Щиколотки препоясав пернатой плесницею крепко,
Жезл приявши во длани, Гермесом, вестником Зевса,
Меднодоспешному Вакху предстала и молвит лукаво:
260 [266]
"Брат мой, премудрого Дия дитя, ступай и без битвы
Таинства передай Ликургу-гостеприимцу,
Меч оставь, не рази друзей, наслаждайся ты миром,
Внемли смирившимся, кто же мирный люд повергает?
Кто же на брань вызывает молящих лишь о защите?
Плоть ли сокроет как небо расписанный звездное панцырь?
Спрячет ли шлем с высоким гребнем чело Диониса?
Кудрей венцом змеиным увенчивать тоже не надо!
Тирс, обагренный кровью, оставь, возьми лишь с собою
Рог с вином благовонным и жезл, твоей длани привычный,
270 [276]
Дар опьяненья другу лозы протяни ты Ликургу!
В пеплос ярко-пурпурный плоть обряди поскорее,
В пляске пойди, безоружный, и песнями воздух наполни!
Пусть отдохнут твои рати в сени густолиственной чащи,
Не устремляйся на битву с кротким и мирным владыкой,
Кудри венчая милым венком, начни восхваленье,
Радостный, оказавшись у дома честного Ликурга
Словно юный жених, а тирсы, что индов рассеют,
Прибереги для сраженья с упорным Дериадеем!
Нет, Ликург всевладычный не избегает сражений,
280 [286]
Он ведь от крови Арея, восходит к потомкам Зевеса,
В битвах жестоких являет отца Эниалия силу,
Не убоится и распри с самим Кронйоном также!"
Так убеждала богиня, а после плесницей мгновенной
В горнее лоно вступает. Лукавством Ириды плененный,
Бог Дионис свои тирсы воинственные оставляет,
Шлем с высоким гребнем снимает с кудрей волнистых,
Щит слагает как небо расписанный, и безоружный
Дланью чашу вздымает с ало-пурпурною влагой,
Остроконечный рог с питьем беспечальным, и темя
290 [296]
Виноградной лозою с плющом густолистным венчает!
Благооружное войско и рати воинственных женщин
Бросивши близ Кармела с повозкой, влекомою львами,
Странником пешим пустился в дорогу, одевшись попроще
Песню сиринга пела как в веселом застолье,
Пели двойные авлосы песню, приличную дружбе,
И, вращая во дланях роптры и клича в честь Вакха
"Эвоэ́!", Бассарида плясала пред дверью Ликурга.
Только владыка надменный услышал пляски и песни,
Шум авлосов, гудящих в ладе берекентидском,
И переливы сиринги, и кож воловьих гуденье
На барабанах огромных - вышел из дому навстречу.
300 [308]
И завидев у двери виноградного бога,
Стал над ним надсмехаться, язвить и злобно, и гнусно,
На вакханок Лиэя брань возводить да угрозы:
"Подношений не видишь разве под этою кровлей?
Так же и ты, мой милый, украсишь тирсами дом мой,
Дланями или стопами, или кровавой главою!
Сатиры тоже рогаты - чей вождь ты, Вакх роголобый? -
Вот и секирой двуострой рога вам поотрубаю!
Вот гостевой мой подарок тебе, чтобы после сказали
Смертные или боги: "О, над вратами Ликурга
Плоть Диониса прибита, изрублена на кусочки!"
Я не Беотией правлю, не Фивами я владычу,
Тут не покои Семелы, где лишь одних недоносков
Зачинают от молний жены, от громов рожая!
Тирсом колеблешь с лозою? Но я потрясаю секирой,
Бычий лоб раскрою я прямо посередине
И разобью витые рога изострые бычьи!"
Молвил, и за Диониса кормилицами погнался,
320 [326]
Замахнувшись секирой - и девы, любившие пляски,
Пястями бить в кимвалы звонкие Рейи богини,
Да в трещотки, да в бубны, да в простые тимпаны,
Всё побросали... Одна лозу да гроздовье теряет,
А другая роняет чаши с нектаром сладким.
В прахе пооставляли сладостные сиринги
И авлосы, чье пенье уста пробуждало Афины...
Так на исходе зимних дней, средь мирной чащобы,
Пастырь, видя луч солнца, пробившийся сквозь ненастье,
Пану знак подает и нимфам для песен и плясок:
330 [336]
Вдруг из-за скал высоких низвергается влага
Горных ручьев полноводных бурно несущихся сверху,
Тут игрец на сиринге невольно ее и бросает
В страхе, что вал внезапный камней и грязи с отрогов
Смоет овечье стадо и потащит в пучину -
Так владыка рассеял с воплем вакханок веселых,
По отрогам крутым разогнал мималлон священных,
И развеяв всю свиту, спасшую жизни лишь в бегстве,
Тут же напал секирой святою, Геры подарком,
Меднодоспешный Ликург на неоружного Вакха!
340 [346]
Гера, грозная в гневе, гром небесный метнула -
Мачеха против Лиэя вражду питала и этим
Знаком его устрашала. От гнева ревнивой богини
Затрепетали колена Вакха... Крониона, мнилось,
Он прогневил и тот покровительствует Ликургу,
С горних высот посылая грохот и пламень перунов!
И бесноватые ноги прочь его тут же уносят,
Дабы мог он сокрыться в зыбях эритрейских лазурных!
Тут его принимает на мягкое лоно Фетида
И увлекает бога под многошумную кровлю,
350 [356]
Гостеприимною дланью Нерей арабийский встречает
С дружбой и утешает словом кротким и тихим:
"О Дионис, промолви, что взор твой стыдливо опущен?
Нет, не рати арабов бежал ты, землею рожденных,
Нет, не смертного мужа, не пики его изощренной!
Дия Крониона, бога благая соложница, Гера
Ополчилася с высей и ободрила Ликурга,
Гера с ярым Ареем и меднозданное небо!
Сколь ни могуч Ликург - он четвертый, и высочайший
Повелитель эфира часто потворствует Гере
360 [366]
Славою ты прирастаешь, и все Блаженные скажут.
Что и сестра, и соложница Дия великого, Гера,
Ополчилась свирепо на кроткого Диониса!"
Так утешал Нерей речами Бромия-бога.
Только в светло-лазурных зыбях Дионис схоронился,
Речью Ликург разразился бранной на волны морские:
"О, зачем же ты, Отче, про волн не поведал уловки?
Я б состязаться стремился в ловле рыб с рыбаками,
За Дионисом охотясь, с глубокопучинного лона
Я бы снова на сушу раба лидийского вывел!
370 [376]
Но ремеслу не обучен, рыскать по морю за рыбой,
Хитростей и уловок охоты подводной не знаю...
Оставайся же в доме Левкотеи пучинном,
Вместе пока с Меликертом тебя я не выловлю снова,
Родственником по крови... Нет нужды мне ни в железе,
Ни в обоюдной секире, земном оружье; довольно
И сетей рыболовных, дабы из вод эритрейских
Выловить Диониса, сокрывшегося в глубинах!
О рыболовы, Нерея ловушки вы смотрите часто,
Не тяните же сети в поисках зверя морского,
380 [386]
Лучше мне Диониса найдите и Левкотею,
Вместе с этим Лиэем их приведите на землю,
Также и Палемона отважного в дом мой ведите,
Дабы уже он на суше служил владыке Ликургу,
Дабы, покинув Эфиру и скачки упряжек пучинных,
Он запрягал колесницу моими лишь жеребцами
С кровником Дионисом... Хочу держать их под кровлей
Собственной я обоих, и Вакха, и Палемона!"
Так воскликнул во гневе, так грозился он морю
И Нерею седому, и высечь желал он пучину!
Только вот Зевс-родитель безумному молвил Ликургу:-
"О Ликург! Не безумствуй, не бейся напрасно с ветрами,
Бегством спасайся, покуда видят мир твои взоры!
Слышал ты, верно, сказанье: когда-то у горных истоков
Мельком увидел Тиресий нагую богиню Афину -
Бросил ли быструю пику, стал ли он с нею сражаться?
Нет! Он только увидел - и свет померкнул для взоров!"
Слово такое бросил с неба Зевс Вседержитель,
Только заметил Ликурга надменного нечестивость!