Анонимность человека божьего и точность, с которой пророчество указывает именно на Иосию, показывают, что интересующее нас предание сформировалось в кругах, близких к этому царю. Оно должно было лишний раз показать, что Иосия действует во исполнение воли Яхве, разрушая и оскверняя алтари. Оба процитированных текста образуют как бы рамку, внутри которой укладывается рассказ о втором этапе иудейско-израильской истории — от построения храма до реформы царя Иосии, т. е. до окончательной победы единобожия.

Все, что происходит на протяжении этого этапа в Израильском и Иудейском царствах, интересует Историка лишь постольку, поскольку имеет отношение к единобожию. В деятельности царей он отмечает только их отношение к культу Яхве и соответственно их оценивает. За всеми остальными сведениями он отсылает читателя к иудейским и израильским царским хроникам. Приведем только один пример. Одним из наиболее значительных политических деятелей Израильского царства был царь Амврий (Омри). Ассирийцы называли Израильское царство Домом Омри; моавитский царь Меша говорит, что в царствование Омри израильтяне притесняли и угнетали Моав.

Но вот что говорит Историк по этому поводу (1 Цар. [3 Цар.] 16:23—27): «В тридцать первый год Асы, царя Иудейского, воцарился Амврий над Израилем на двенадцать лет. В Фирце (Тирце) он царствовал шесть лет. И он купил гору Семерон (Шемрон) у Семира (Шемера) за два таланта серебра, и обстроил гору, и назвал имя города, который он построил по имени Семира, хозяина горы, Самария. И делал Амврий зло в глазах Яхве, и был хуже всех, которые были до него. И он ходил всеми дорогами Иеровоама сына Навата и в его грехах, которыми он ввел в грех Израиль, чтобы прогневить Яхве, бога Израиля, их суетами[103]. А остальные из деяний Амврия, которые он совершил, и его богатырство, которое он совершил, вот, о них написано в Книге хроник царей Израильских. И почил Амврий со своими отцами, и был погребен в Самарии».

Тенденция комплекса книг Судей — Самуила — Царей станет еще более ясной, если учесть, что большое место в нем отведено «пророкам-чудотворцам» Илии и Елисею. В этом плане примечательно объяснение причин гибели Израильского царства (2 Цар. [4 Цар.] 17:7—23): нарушение воли Яхве, служение языческим богам.

Вся тенденция комплекса и, в особенности, роль, которую в нем играет реформа Иосии, позволяет отнести его возникновение к царствованию Иосии, т. е. к последним десятилетиям VII в. до н. э. Впоследствии он был дополнен рассказом о гибели Иудейского царства. Сопоставление этого повествования (2 Цар. [4 Цар.] 25) с тем, что говорит пророк Иеремия (гл. 52), показывает, что оно явно заимствовано у Иеремии и, во всяком случае, написано под влиянием его книги. Произошло это дополнение, по-видимому, в середине VI в. до н. э.

III

Другую группу исторических повествований Ветхого завета составляют книги Хроник (Паралипоменон), Ездры и Неемии. Содержание хроник, в общем, совпадает с содержанием комплекса книг Судей — Самуила — Царей; книги Ездры и Неемии рисуют историю возвращения иудеев из Вавилонского пленения и восстановления Иерусалимского храма Яхве. Поздняя иудейская традиция, по-видимому, видела в книгах Ездры и Неемии продолжение Хроник; во всяком случае, она рассматривала их в неразрывном единстве (Бава Батра, 15а). Во второй книге Маккавеев (2:13), не вошедшей в иудейский библейский канон, говорится: «Это же (предания о жертвоприношениях с помощью огня, низошедшего с небес.— И. Ш.) излагается и в писаниях и в воспоминаниях Неемии; и, как бы создавая библиотеку, он (Неемия.— И. Ш.) собрал сведения о царях и пророках, и то, что принадлежит Давиду, и письма царей о посвящениях». Основываясь на этом свидетельстве, можно считать вероятным, что книги Хроник принадлежат перу Неемии. Возникли все поименованные книги, по всей вероятности, в середине или во второй половине IV в. до н. э.

Для книг Хроник характерна в целом та же тенденция, что и для книг Судей — Самуила — Царей, но в еще более углубленном виде. Здесь все события настойчиво изображаются как воплощение воли Яхве при пассивности людей, выступающих в конечном счете не столько как субъекты, сколько как объекты исторического процесса; здесь обнаруживается повышенный интерес ко всему, что так или иначе связано с культом. Преимущественное внимание Хронист уделяет Иудее, что легко объясняется иудейским происхождением членов Иерусалимской гражданско-храмовой общины, для которых книги Хроник писались.

Приведем некоторые примеры, показывающие, в каком направлении Хронист обрабатывал свой материал. Так, вторжение в Иудею фараона Сусакима (Шешонка) он объясняет (2 Хрон. [2 Пар.] 12:1—12) тем, что царь Ровоам будто бы отпал от Яхве. Затем, однако, Хронист оказывается вынужденным объяснить, почему дальнейшее правление Ровоама не отличалось чрезвычайными бедствиями и катастрофами. С этой целью конструируется легенда, будто Ровоам снова вернулся к почитанию Яхве. Особенно интересно изображение Хронистом царствования иудейского царя Манассии. Ветхозаветный историк (2 Цар. [4 Цар.] 21) относится к нему резко отрицательно, обвиняя его в отпадении от Яхве, идолопоклонстве и т. п. Однако царствование Манассии было относительно продолжительным и сравнительно благополучным. Объяснение такому факту Хронист (2 Хрон. [2 Пар.] 33) находит в том, что Манассия будто бы был уведен ассирийцами в плен, там раскаялся, снова вернулся в Иерусалим, занял престол и царствовал продолжительное время. Не исключено, что в основе версии Хрониста лежит реальное историческое событие — поездка Манассии ко двору ассирийского царя и его возвращение. Однако Хронист дает ему совершенно неожиданное освещение, превращая его в пленение, приведшее к духовному перерождению царя. Рассказ о победе иудейского царя Иосафата над коалицией заиорданских государств (2 Хрон. [2 Пар.] 20:1—30) сводится к вознесению молитв и священных песнопений, во время которых Яхве уничтожает врагов иудейского войска.

Черный обелиск ассирийского царя Салманасара III (858—824 гг. до н. э.) с изображением того, как израильский царь Ииуй простирается ниц перед ассирийским владыкой

Свой материал Хронист черпает преимущественно у ветхозаветного историка; можно указать многочисленные текстуальные совпадения между их сочинениями. Однако он пользовался и другими источниками. Так, завершая свой рассказ о Давиде, Хронист пишет (1 Хрон. [ 1 Пар.] 29:29— 30): «А деяния Давида-царя, первые и последние, вот, они описаны в деяниях Самуила-прозорливца, и в деяниях Нафана-пророка, и в деяниях Гада-провидца, со всем его царствованием и его богатырством и событиями, которые произошли с ним, и с Израилем, и со всеми царствами земными». Подобным образом заканчивает Хронист и рассказ о Соломоне (2 Хрон. [2 Пар.] 9:29): «А прочие деяния Соломона, первые и последние, вот, они описаны в деяниях Нафана-пророка, и в пророчестве Ахии, Силомлянина, и в видении Иоиля-прозорливца об Иеровоаме сыне Навата». По поводу царствования Ровоама Хронист говорит (2 Хрон. [2 Пар.] 12:15): «И деяния Ровоама первые и последние, вот: они описаны в деяниях Самея-пророка и Адды-прозорливца, чтобы внести в родословие». Наряду с этим Хронист цитирует (1 Хрон. [1 Пар.] 16:8—36) псалом, представляющий собой своеобразное сочетание псалмов 105 (104) и 95 (94) с отклонениями от текстов, внесенных в Псалтирь.

Использованием дополнительных источников сверх сочинения ветхозаветного историка объясняется наличие у Хрониста подробностей, отсутствующих в комплексе книг Судей — Самуила — Царей. Так, рассказывая о захвате царем Давидом Иерусалима, Хронист добавляет важную деталь, которой нет у Историка (1 Хрон. [1 Пар.] 11:6): «И сказал Давид: всякий, побивший йевуссея (жителя Иерусалима.— И. Ш.) первым, будет вождем и начальником. И взошел на стену первым Иоав сын Саруи и стал вождем». Известно, однако, что Иоав был врагом Соломона, что именно он по приказу Соломона был убит возле жертвенника и что Историк всячески стремится продемонстрировать отрицательное отношение Давида к Иоаву и его братьям и к их поступкам.