Договорившись обо всем с миссис Старк, я навестила могилы родителей и падре, а заодно взглянула на плиту под памятником с беломраморным ангелом, где была выбита надпись: «Мэри Нэлл Орлэнда Санторо 20 октября 1867 — 7 ноября 1887».
Да, пожалуй, тут все верно написано. Та Мэри действительно умерла почти четыре года назад.
Все дела завершены, я чувствовала себя намного уверенней, чем прежде, больше у меня не будет проблем с финансами, и грабить нужда отпала. Нам осталось только вернуться в Мемфис, чтобы сесть на поезд и продолжить путь. Но вместо того, чтобы воспользоваться каретой, Лиз предложила прогуляться по тому же маршруту, как я когда-то сбежала от Троя. Стояло индейское лето, погода была чудесной, ночная прогулка не предвещала нам никаких неприятностей, и я с удовольствием согласилась, ведь я не знала, когда еще доведется вернуться в родные места.
Светила полная луна, мы, весело переговариваясь, двигались по лесной дороге.
И вдруг, когда большая часть пути уже осталась позади, мы увидели прямо напротив нас, пригнувшегося для прыжка, ощерившегося большого волка. Зрелище, конечно, пугающее, особенно от того, что неожиданное. В такие моменты не сразу вспоминаешь, что ты вампир и сама хищник, и вряд ли волк способен причинить тебе какой-то вред.
Лиз, конечно, считала также, поэтому оскалила на волка свои клыки, уверенная, что тот убежит, поджав хвост. Для нас обеих стало настоящим ударом то, что животное с огромной скоростью бросилось на нас и в прыжке вцепилось в плечо подруги.
Я буквально остолбенела, холодея от нахлынувшего непонятного ужаса, интуитивно чувствуя, что эта встреча для нас будет роковой. Лиз истошно закричала от боли, упав на землю, придавленная остервенело рычащим хищником, но, видно, она не потеряла голову, как я, или боль придала ей сил. Лиз резко рванула голову волка вбок, ломая хребет, а потом отшвырнула тушу в сторону, и он, хрипя, дергая лапами и разбрызгивая слюну, упал к моим ногам.
Наступила потрясенная тишина, мы растерянно смотрели друг на друга и не могли унять нервную дрожь. Потом я помогла Лиз подняться с земли, уверенная, что она уже в порядке, укус наверняка зажил, как и любые другие раны, мы отделались испугом и порванным платьем подруги.
К моему удивлению, она внезапно побледнела и покачнулась, хватаясь за раненое плечо, лицо ее исказилось болью. С возвращающимся в сердце ужасом мы смотрели на кровавые следы волчьих зубов на ее коже, не только не заживающие, а напротив, разрастающиеся по руке и явно причиняющие женщине сильную боль. На глазах Лиз показались слезы.
— Что это?! — воскликнула я, не поверив своим глазам. — Так у нас не бывает. Почему не затягивается волчий укус?
— Это не волк, Мэри, оглянись, — всхлипнула подруга. — А я ведь слышала об этом, но никогда не верила, думала досужие сказки, страшилки для детей.
Дура, ведь мы же существуем, почему же они не могут? Вот и расплата мне за все. Я так мало прожила, даже для человека мало, думала, вечность впереди, а уже конец, — почти рыдала бедная Лиз.
Мне казалось, я столько успела повидать, за последние годы, что поразить меня чем-то невозможно. Однако у меня даже волосы на голове зашевелились, когда вместо ожидаемого издохшего волка я увидела лежащего на спине обнаженного мужчину с запрокинутой головой и сломанной шеей. Характерные черты и медная кожа выдавали в нем индейца.
Лиз глухо застонала, и я снова обернулась к ней, стряхивая наваждение. По телу подруги прошла судорога, но вот ей стало чуть легче, и она продолжила объяснение:
— Это оборотень, мне говорили. Они обращаются в полнолуние и ненавидят вампиров. Их укус смертелен для нас и противоядия не существует.
Я бы, честно говоря, не поверила в такое. Но доказательство лежало прямо передо мной. Мертвый мужчина вместо зверя и умирающая подруга, еще минуту назад бывшая сильной мужественной женщиной, полной планов и надежд. Так я впервые столкнулась с оборотнями. Странно, что Трой ничего не рассказывал, предупреждая об опасностях, видно, ему и самому не доводилось прежде встречаться.
— Прости, Мэри, если бы я была умнее, если бы мне раньше проверить эти слухи… — голос ее выдавал мучения, которые она силой воли старалась подавить.
Рана на ее плече все увеличивалась, обнажая кость и приобретая вид и запах гниющего мяса. — Мэри, выполни, пожалуйста, мою просьбу. Запомни адрес Дэрин, моей создательницы, в Бостоне, — судорожно втягивая воздух, сквозь стиснутые зубы говорила Лиз, сжав мою ладонь. — Расскажи ей обо мне. Она хорошая женщина и, если что, не откажет в помощи. И еще, послушай совета: поступай учиться, не откладывай, как я, ничего в этой жизни не откладывай…
— Я все сделаю, — заверила я подругу дрожащим голосом. — Но, может быть, чем-то можно сейчас помочь тебе? Хоть что-нибудь? Только скажи.
Я в растерянности и с состраданием смотрела, как женщина корчится от ужасной боли, не в силах больше сдерживаться.
— Мэри… помоги… помоги мне умереть… — с трудом выдавила Лиз и сорвалась на крик.
Сердце сжала безумная жалость. Похоже, действительно все кончено, ее страдания станут только усиливаться. Но как же решиться на такое? Как лишить жизни близкого человека, причем собственноручно?
— Быстрее… умоляю… — вырвалось из груди несчастной, и ее полные невыносимой мукой глаза встретились с моими.
Это стало последней каплей, и в моей руке оказалась крепкая ветка. Лес — бесконечный арсенал оружия против вампиров, да и опыт у меня, можно сказать, уже был. Но одно дело ярость на ненавистного кузена, поломавшего мне жизнь, а другое — хорошая женщина, успевшая стать мне добрым другом. И на этот раз промахнуться нельзя. Резко замахнувшись, я пробила грудину подруги, пригвоздив ее к земле. Дернувшись последний раз, тело Лиз замерло, лишь из открытого рта хлынула почерневшая кровь. Сжав зубы и глотая подступающие слезы, из последних сил подавляя рыдания, дрожа и спотыкаясь на ватных ногах, я перенесла труп подруги на ближайшую открытую поляну, и в оцепенении присела рядом. Сколько я так просидела, бездумно глядя на огромный, идеально круглый диск луны, принесший мне новое горе, я не представляла. Скорее всего, перевалило уже за середину ночи. Наконец, приняв решение, я бросилась в сторону Мемфиса.
Бесцеремонно разбудив хозяина магазина похоронных изделий, я заставила его отыскать подходящую урну для праха и понеслась обратно в злополучный лес.
После восхода мне осталось лишь собрать пепел, в который на глазах превратилось то, что осталось от подруги, прежде чем его развеял ветер. Я решила похоронить Лиз в так любимом ею Бостоне.
Это был серьезный удар, у меня вновь не осталось рядом ни одного близкого существа. По ночам мне нередко снилась оскаленная пасть огромного волка, с клыков которого капала отравленная слюна. Он набрасывался на меня, впивался мне в горло, и я просыпалась от собственного крика. Немудрено, что во мне исподволь накапливалась ненависть к оборотням.
В Бостоне, после похорон Лиз, выполняя предсмертную просьбу, я нанесла визит ее создательнице, принесла скорбную весть, рассказала о смерти подруги и месте захоронения. Дэрин оказалась приятной доброжелательной вампиршей, лет сорока на вид, довольно давно обращенной. Она пригласила меня посидеть, помянуть Лиз, послушать мой рассказ о ее гибели. Дэрин была удивлена моим поступком, очень тронута и благодарна, что я не бросила прах подруги в лесу, ведь обычно у вампиров не остается могил.
Так мы с ней и познакомились. Дэрин проживала одна в собственной квартире в доме, отстроенном вскоре после великого пожара 1872 года. Она не придерживалась таких радикальных взглядов, как моя подруга и вообще оказалась довольно сентиментальной, что, как я полагала, не очень характерно для таких, как мы.
— Послушай, Мэри, — поделилась она со мной мыслями. — В этом районе я живу больше четверти века. Слишком часто соседи стали обращать внимание, что я почти не изменилась и как хорошо выгляжу, да и мой ночной образ жизни вызывает подозрения. Пора перебираться отсюда. Мир становится все более тесным, и я решила следующие лет двадцать прожить в Австралии. Но в этом городе я родилась, на местном кладбище нашли покой мои родители, там же похоронен и мой муж. Поэтому, я бы хотела непременно потом сюда вернуться, в качестве собственной племянницы, к примеру. А тебе, я смотрю, здесь тоже нравится. Говоришь, собралась учиться? Так, может, поживешь пока в моем доме?