— Ты вытащил меч раньше, чем твой отец ответил гонцу. Ты бы не позволил им забрать меня, даже если бы твой отец согласился?

— Моя верность, как и мое сердце, принадлежат только одной госпоже.

Он взял меня за руку и поцеловал мю ладонь. Его губы были нежными, как лепестки розы на моей коже. Словно удивившись своей прямоте, он извинился и ушел в главный зал. Я еще не видела, чтобы смелый Блэксворд так смущался перед кем-то, еще и передо мной. Смелый дурак. Он боролся с воинами, которые пытались украсть меня, но боялся сильнее моего ответа. Я улыбнулась.

Следующим утром я проснулась рано. Я расчесала волосы перед зеркалом и попросила Энид принести кое-что от слуг. Я смочила ладони в миске с розовой водой, оттерла ногти и зубы, смыла грязь с лица. Энид вернулась с вещами, которые я попросила, и хмуро посмотрела на меня.

— Я воин, а не фрейлина. Зачем вас все эти мелочи?

— Немного румянца для щек и лаванды в волосы.

— Айе, и платье как для аристократки. Это принадлежало леди замка.

— Кому? Матери Артагана?

— Нет, одной из других жен Кадваллона. У него их было много.

Она вручила меня платье, зеленое с золотыми узорами. Чуть запылилось, но я вытряхнула его и разгладила руками. Оно подошло мне, чуть обтянуло изгибы, и вырез оказался низким. Энид вскинула бровь, пока я укладывала темные локоны.

— Готовитесь к чему-то особенному?

— Сегодня Майский день, начало лета. В Дифеде девушки всегда наряжаются в этот праздник.

— Не для особенного мужчины?

Она сверлила меня взглядом в зеркало. Несмотря на брешь, что росла между нами за последнее недели, это за миг пропало. Она была простой, напоминала парня, но все же любила мужчину. Я не успела ответить, а за окном стало слышно лошадь.

Артаган смотрел в мое окно с каштанового коня. Мерлин! Тот самый жеребец, что провез нас через глушь. Артаган сидел в седле гордо, на нем был камзол и шерстяной килт, что доставал ему до колен. Его голые руки и ноги сжимали зверя под ним. Его синие глаза сияли, как кристаллы.

— Миледи, жители поднимают майское дерево. Им нужна королева Майского дня для праздника.

Он протянул руку к окну, улыбка озарила его бритые щеки. Энид хмурилась, но я улыбнулась Артагану. Я приподняла юбки и побежала по коридорам и ступенькам, огибая слуг. У дверей замка я замедлилась.

Лучше не выбегать так спешно. Я подошла к Мерлину размеренным шагом, похлопала по гриве коня. Артаган смотрел на меня, на мою фигуру в одолженном изумрудном платье. Он залепетал:

— Бранвен, ты выглядишь… выглядишь так…

— Ты предложишь мне прокатиться или нет? — я хитро улыбнулась.

Он усмехнулся и поднял меня в седло за ним. Артаган сжал пятками бока Мерлина, мы помчались от стен крепости в поля у леса. Жители деревни махали нам, все были в самых ярких нарядах. Они лили на поля молоко и мед, праздновали солнечное начало лета. Я радостно вопила, пока мы мчались вдоль реки быстрее ветра. Я крепко обвивала Артагана руками, он замедлил коня у берега реки.

Артаган закрыл глаза и глубоко вдохнул запах леса. Он прочитал кое-что, словно из далекого воспоминания:

— Я разным был:

Мечом для врагов,

Щитом для друзей,

Струной в арфе любви.

Я плакал с небом,

Я был мерцающей звездой в сумерках,

Руной на древнем дубе,

Ребенком, рожденным из первого поцелуя.

От его слов моя кожа гудела, что-то затрепетало во мне. Я смотрела на него долго в тишине, мои руки все еще обнимали его. А потом я обрела голос.

— Это прекрасно. Не думала, что ты — поэт.

— Воин-поэт, — исправил он с улыбкой. — Это сочинил не я. Это пел Тализин, великий бард, это одна из моих любимых.

Он умудрялся удивлять меня снова и снова, в этот раз поэзией. Многие люди леса знали непристойные песни, но какие знали песни барда Тализина? Тализин был известен как величайший поэт и мудрец Уэльса при короле Артуре. Артаган произнес эти строки так, что старый друид гордился бы.

Мое сердце забилось быстрее, я склонилась к нему.

— Я хочу поблагодарить меня за то, что ты привел меня в Свободный Кантреф, за то, что ты спас мою жизнь.

— Ты спасла меня, помнишь?

Я улыбнулась от его игривости.

— Я все еще так мало о тебе знаю.

— Что ты хочешь знать?

— Где ты родился, о твоей семье, твои любимые песни, что ты любишь читать. Ты читаешь?

— Ого, нельзя только открыть мою жизнь и начать чтение с середины.

— Ты уже так много знаешь обо мне, о моей семье и прошлом. Это честно.

Мы спешились и шли бок о бок вдоль реки среди высокой травы. Мерлин щипал траву за нами, а так мы были одни. Крепость отсюда смотрелась как маленькая модель замка, зеленые вершины виднелись вдали.

Артаган взял меня за руку. Мои пальцы согрелись в его руке, по коже побежали мурашки. Он вздохнул.

— Я вырос в деревне неподалеку. Моя мать растила сестру и меня.

Один раз он упоминал сестру, ее забрали саксы, как мою маму. Мы потеряли так много из-за варваров, и я не хотела говорить о печальном. Я погладила его руку.

— Ты еще не рассказывал мне о маме.

— Она редко покидает дом, почти правит деревней. Она все еще строго придерживается обычаев Старых племен.

— От нее у тебя такой красивый вид?

— От нее у меня точно упрямство. И понимание, что верно, а что нет.

Я остановилась, отвернулась от него, пока наши пальцы были переплетены. Что верно, а что нет. Моя жизнь так изменилась за последние месяцы, что грань между добром и злом размылась, я не могла различить их. Я ослушалась отца и мужа, разорвала связи. Я осталась верной себе. Если бы я осталась кобылицей для Моргана и пешкой отца, я бы предала себя и не вынесла этого. Но от моих поступков страдали столько людей. Мои глаза слезились. Артаган коснулся моей мокрой щеки.

— Что такое?

— Энид права. Я только принесу разрушение Свободному Кантрефу, если останусь. Рано или поздно люди здесь пострадают от гнева Моргана за то, что укрыли меня. Я должна уйти.

— Куда? Здесь ты в безопасности. Здесь ты можешь оставаться.

— Я забочусь о людях здесь, но только побег их спасет.

— Люди здесь любят тебя. Это ничего для тебя не значит?

Он склонился, притягивая меня ближе. Мои ладони легли на его грудь, его сердце колотилось рядом с моим. Я приоткрыла рот, чтобы заговорить, но слов не было. Совсем. Он вытер мои слезы большим пальцем, мы смотрели друг другу глаза. Наши губы соприкоснулись, и я сдалась.

11  

— Всадники у ворот!

Энид ворвалась в мою спальню, факел сиял в коридоре. Мы с Артаганом сидели на моей кровати с несколькими открытыми книгами, мы читали в свете огня. Женщина прищурилась, поражаясь, что мы сидели вдвоем за пыльными старыми книгами.

Мое сердце забилось быстрее, у стен было слышно лошадей. Мы с Артаганом переглянулись и побежали к подоконнику. У ворот в ночи сияло несколько факелов. Я схватила Артагана за руку.

— Всадники?

— Их мало, большая часть явно в засаде.

— Как они добрались до крепости незамеченными?

Он нахмурился, размышляя о том же. Энид потыкала открытые желтые страницы на кровати. Я быстро закрыла книги и собрала их. Энид схватила одну.

— Что вы делаете?

— Не важно, — ответил Артаган. — Буди отца и созывай стражей к стенам.

Энид с неохотой кивнула. Она ушла, я спрятала книги под одеялом. Артаган вытащил меч, замер на пороге. Он посмотрел на гору скрытых книг.

— Продолжим позже?

— Надеюсь, — улыбнулась я.

Он кивнул с улыбкой и побежал в полумрак коридоров к главным вратам. Я тряхнула головой. Ему не стоило так смущаться. Даже среди знати не все воины умели читать. Я и не думала, что Артаган выучил поэзию Тализина, слушая бардов и менестрелей, а не читая в книгах.

Артаган учился быстро. Несколько недель, и он будет читать не хуже монахов. Я убрала остальные книги, укуталась в шаль и пошла наружу.